Страница 24 из 33
Шоу началось.
К десяти часам вечера все уже хорошенько надрались. Ну это и понятно. Думаю, практически каждая проходила через подобные дни рождения где-то на даче, чаще всего все происходит по одной и той же схеме. Лёшка, их дрищ-однокурсник, оказался самым слабеньким: исторгнув в соседский куст смородины все съеденное за день, он мирно посапывал свернувшись калачиком прямо на земле, где-то между грядками редиса и чеснока. Поднять его оказалось делом бесполезным.
Денис надрывал горло, извращаясь над бедной гитарой, стараясь перекричать доносящуюся из динамиков музыку, кто-то ему подпевал, пара пацанов о чем-то шумно спорили, а один явно нарывался на драку. Глеб залез на крышу, в надежде отыскать голубиной гнездо, чтобы показать всем новорожденных птенцов. Лерку с Мишкой нигде не было видно. Молчаливая девочка Оля тоже куда-то затерялась. Хаос. Но тем не менее было весело.
Я, потягивая вино, сидела на коленях у Саввы, и он аккуратно, но крайне провокационно, водил рукой по оголившейся пояснице, при этом поедая одним из своих самых соблазнительных томных взглядов с поволокой.
— Пойдём, прогуляемся? — шепнул он мне на ухо, и мы, молча поднявшись, взявшись за руки, по-английски покинули компанию.
Пират проводил нас чуть охрипшим лаем. Темнело.
Часть 19
Мы медленно брели в обнимку по заросшей тропинке садового товарищества, рассматривая по пути соседские участки. Большие дома и не очень, красивые и откровенно убогие, лачуги и настоящие хоромы. Где-то в окнах горел свет и слышались приглушённые голоса, но большинство домов пустовали.
К тому времени я уже порядком опьянела, и пребывая в игривом настроении, я ощущала себя раскрепощенной и уверенной в себе роковухой. Как будто ненароком запустив руку ему под майку, я гладила его широкую, чуть прохладную спину. Он прижимал меня к себе и довольно улыбался. В сумерках его глаза казались почти чёрными.
— А это дача родителей моего отца, — сказал Савва, указывая рукой на заброшенный участок слева.
Нога человека не ступала туда добрый десяток лет. Высокая трава пробивалась сквозь покосившийся, местами поломанный забор. Цепкие лапы разросшихся кустов малины так и норовили ободрать ноги неосторожным прохожим.
— Они что… умерли? — спросила я, пытаясь хоть что-то рассмотреть за забором.
— Нет, они переехали в начале девяностых. Дачу бросили на произвол судьбы.
— Пойдем, посмотрим? — предложила я, и мы направились ко входу.
Мне с детства нравилось все заброшенное и покинутое. В нашем районе стоял разрушенный, давно не функционирующий завод, скрытый от посторонних глаз ровным рядком молодых берёз. В начальных классах мы с дворовыми мальчишками любили там лазать, и представлять, что вокруг нас летают призраки. И честное слово, пару раз мы даже замечали что-то паранормальное! С визгом мы выбегали оттуда и со всех ног неслись домой, по пути роняя клятвы, что больше ни за что в жизни… Но на следующий день любопытство пересиливало, и мы шли туда же за новой порцией адреналина. И вновь до следующего шороха.
Я давно выросла, но тяга к острым ощущениям осталась.
Надавив на вросшую в землю калитку, Савве удалось-таки её открыть, сорвав при этом одну из петель. Ноги моментально запутались в высокой траве, все дорожки давно заросли и мы двигались наугад. Причудливых форм яблони то и дело норовили своими ветками заехать по лицу. Ночь уже давно вступила в свои права — темно, хоть глаз выколи. И если в городе было светлее от множества горящих окон и уличных фонарей, то здесь, вдали от цивилизации, ночь была по-настоящему чёрная. Я подняла взгляд на небо, и ахнула! Оно было сплошь усыпано звёздами. Как в сказке. Никогда в жизни я не видела такой красоты!
— А вон большая медведица, видишь? — прошептал Савва, указывая пальцем куда-то ввысь.
Ни черта я не видела. Он стоял так близко и его запах сводил с ума. Животный, манящий… Я практически не видела его лица, лишь силуэт на фоне звёздного неба. Видимо, почувствовав моё настроение, он, запустив руки под футболку, обнял меня за талию и поцеловал. Голова кружилась, обстановка пугала, от его прикосновений сносило башню… Страсть и адреналин — ядерная смесь. Где-то за спиной хрустнула ветка, и я, вздрогнув, оглушительно завизжала. Савва засмеялся, прижав меня ещё крепче. Не выдержав, я тоже нервно рассмеялась.
— Пойдем дом посмотрим? — предложил Савва, и мы на ощупь двинулись куда-то вправо.
Домом это строение было трудно назвать. Казалось, что с минуты на минуту лачуга рухнет. В оконных рамах, вместо стёкол, зияла пугающая чернота, дверь слегка приоткрыта, в крыше не доставало нескольких досок. Как в фильме ужасов, ни дать, ни взять. Сзади снова раздался какой-то хруст, и мне стало совсем не по себе.
— Сав, может это… пойдём отсюда? — шепнула я, цепляясь за его футболку и боязливо озираясь.
— Ты что, боишься что ли? Да брось ты, пойдем! — он заглянул внутрь, и немного постояв, юркнул в темноту.
Оставаться одной было ещё страшнее, поэтому я резво последовала за ним.
Знаете, лазать на пьяную голову, да ещё и ночью по чужим дачам, не самая лучшая идея. Меня пугало абсолютно все! Шорохи, скрипы, стуки… Ничего не было видно, я то и дело влезала в висящую лохмотьями паутину и вполголоса что-то причитала. Савва щелкнул зажигалкой, и помещение озарилось слабым светом… Разваленная допотопная тумба с отвалившейся дверцей, ржавая кровать с продырявленной по центру сеткой, сломанный стул, повсюду валялись какие-то тряпки, палки, осколки стекла. И вдруг я увидела чьи-то ноги.
-
— Савва! Ноги! Ноги! Там ноги! Там труп!
Завизжала я, дергая Савву за футболку, и лихорадочно тыкая пальцем куда-то вниз.
— Да погоди ты, какой труп!?! — зажигалка потухла и вновь зажглась. Он наклонился ниже к полу. — Труп, говоришь? — он почти смеялся. Притянув за руку меня ближе к себе, он направил язычок света на «труп».
На прогнившем полу валялись длинные болотные сапоги. Прячась от света, недовольные жучки бросились в рассыпную.
— А вдруг их с трупа сняли? — предположила я.
— Кать, ей Богу… — засмеялся Савва и поцеловал меня в макушку. Я осознала всю нелепость ситуации, и тоже захихикала.
Тут моя нога на что-то наткнулась, послышался звук катящейся по неровному полу бутылки. Савва посветил зажигалкой на звук. Бутылка «Столичной» со звоном ударилась о стену.
— А… это ещё что? — перестав улыбаться, я указала рукой на какую-то кучу.
На горе тряпок лежала книга, название которой, из-за слоя пыли, было просто нереально прочесть. Но что больше всего меня испугало — это стограммовые граненые стопки, с вставленными по центру огарками свечей.
— Чертовщина какая-то… Все, с меня хватит! Пошли отсюда! — запричитала я, вытягивая Савву за карман джинсов к выходу.
— Ну ты и трусиха! — засмеялся он, поднимая двумя пальцами книгу, и поднося вместе с зажигалкой к глазам. — О, наш труп в болотных сапогах, помимо магии вуду, увлекался поэзией. Томик Есенина, какой тонкий вкус.
Мне стало смешно, но я содержалась, укоризненно толкнув его в бок.
— А тебе лишь бы поугарать!
— Да уж, в разведку с тобой точно идти не стоит. Ты своим визгом нас сразу выдашь, — потушив зажигалку Савва притянул меня к себе, второй рукой запуская книгу куда-то в стену…
Я не сразу поняла что произошло дальше.
Раздались какие-то звуки, визги, что-то шелестящее коснулось моей головы, и по тому, как не литературно выразился Савва, ему похоже тоже досталось.
— Нас атакуют! Бежим!!! — прокричал он, и схватив меня за руку, рванул к дверному проему. Заплетающимися ногами я, спотыкаясь, следовала за ним. Меня трясло от страха, что-то явно копошилось внутри этого адового логова!
Оказавшись на улице мне стало немного лучше. Я глубоко дышала, снимая с волос паутину. Чёрт дёрнул меня предложить посмотреть эту долбаную дачу! Я обернулась на Савву.
Он стоял наклонившись, и, уперев ладони в колени, громогласно хохотал.