Страница 1 из 14

Артур, Луи и Адель

Делон Дана

Дана Делон

Артур, Луи и Адель

Глава 1

В МОЕМ ОКРУЖЕНИИ ЧАЩЕ ВСЕГО встречались два типа людей. Первые – равнодушные. Им было все равно, что происходило в моей жизни, они плевать хотели на мои проблемы, горести, невзгоды. Они никогда не протянули бы руку помощи, потому что слишком черствы, холодны и безразличны. Предметом их мыслей, интересов и занятий всегда являлись они сами.

Мне нравился такой тип людей только по одной причине: они не учили жить, не лезли со своими нравоучениями и правилами. Для них я просто-напросто не существовал, поэтому они смотрели сквозь меня. А еще рядом с ними было очень одиноко. Так и хотелось крикнуть: «Эй, гляньте, я здесь! Я запутался, и мне нужна помощь». Но в ответ они сказали бы, что все запутались, всем нужна помощь, поэтому, будь добр, разгребай свое дерьмо сам. Не можешь? Тогда сдохни. Сдохни в собственном дерьме! И даже это их не тронуло бы, ведь им все равно. Их нельзя было попросить принять меня таким, какой я есть, ведь невозможно принять то, что для тебя не существует. Меня нет. И на этом точка.

Для второго типа людей я никогда не был достаточно хорош. Они думали, что лучше всех знают, как жить правильно. Они лезли без спроса в мою жизнь и без всякого стеснения критиковали. Даже если я просто дышал, в их понимании это должно было делаться иначе. Косые взгляды, поджатые губы и тихий шепот: «Что можно ждать от сына двух торчков?» Такие люди всегда готовы были помочь и направить меня на путь истинный, но ведь я сам был слишком глуп, чтобы воспользоваться их добротой. По их версии, разумеется. Для них был приемлем только тот вариант, в результате которого я обязательно должен был измениться. Принимать меня тем, кем я был, они бы точно не стали. Я же неправильный. Они бы рады скроить меня по своему подобию, только я из второсортного, испорченного материала. Постепенно понимая свое поражение, они переходили в первую категорию – безразличных.

Среди всего этого равнодушия и презрительной критики у меня были Адель и Артур. Невероятные друзья, которые заменили мне не только близких, но и весь мир, став моей личной галактикой.

Последние несколько лет мы проводили летние каникулы в доме на юге Франции. Это стало нашей традицией. Я жил и считал дни, месяцы, недели до того момента, когда вновь смогу увидеть своих друзей и обрести семью. Мы все с нетерпением ждали этого времени, чтобы снова побыть счастливыми и беззаботными.

Трех одиноких молодых людей смогла связать настоящая, истинная, подлинная, всепрощающая дружба.

Пять месяцев назад

БОЛЬШЕ ВСЕГО НА СВЕТЕ я ненавижу, когда мной пытаются манипулировать родители. Анна и Жан-Поль де Флориан – мои мама и папа – мастера этого дела. Чаще всего они сравнивают. Мама делает это менее умело, чем папа. Более резко и всегда в негативном ключе: «Когда я была в твоем возрасте, я была лучше, умнее, серьезнее, ответственнее и никогда себе такого не позволяла». Так и хочется, бывает, крикнуть, что я не она.

Или же мама начинает рассказывать про идеальных дочек своих подруг: наверное, тем самым она пытается достучаться до моей совести, но, увы, я давно поняла, что никогда, ни при каких обстоятельствах не буду достаточно хороша для них. С папой дело обстоит сложнее: он политик, поэтому более хитер и всегда, наоборот, возвышал меня над остальными – мол, я самая лучшая, умная и далее по списку. Этакая идеализация меня в моих же глазах. Когда я была поменьше, я изо всех сил старалась соответствовать этому идеалу. Быть самой лучшей всегда и во всем ради него. И меня так пугала перспектива разочаровать своего родителя, упасть с воздвигнутого пьедестала, что я переступала через себя, свои интересы, мечты, желания ради его похвалы. В какой-то момент я поняла, что его одобрение для меня – как та морковка на веревочке перед ослиным носом.

Глупое животное видит предмет своей мечты, уже предвкушает, как с хрустом откусит, как смачно будет жевать, наслаждаясь вкусом. Но, увы, у наездника другие планы: он не хочет, чтобы морковка была съедена, он лишь хочет, чтобы осел шел в нужном ему направлении. Самое страшное происходит, когда осел отказывается идти, ему уже не нужны все морковки мира. Он устал от вечного вранья и чувства разочарования. В этот момент наездник показывает свое истинное лицо: он начинает указывать, заставлять, использовать свою власть. Но он даже не представляет, насколько свободнее ты себя ощущаешь, сказав наконец заветное: «Нет, я не буду больше твоей куклой, не хочу твоей похвалы, и вообще засунь свою долбаную морковку себе в зад – я выросла из этих глупых манипуляций. Я больше ни за что на свете вновь не поставлю себя в то жалкое положение, я больше не буду добиваться твоего одобрения, а пьедестал самой лучшей сожгу и уничтожу собственноручно».

Я со злостью застегиваю чемодан, который мне велели распаковать, и проверяю время: ровно 16:00. Мой поезд отправляется в пять часов, а мне еще нужно доехать до Лионского вокзала. Меня в очередной раз заперли в комнате. Видите ли, моим родителям не нравится место, где я планирую провести лето. Папочка, мечтающий о посте президента, и мамочка, которая бегает за ним собачонкой, считают, что для их дочери неприемлемо проводить каникулы с двумя парнями, которые старше ее на четыре года. И я бы могла все списать на родительскую заботу, но здесь абсолютно другой случай.

– Ты не поедешь в дом этого наркомана! – грозно приказывает папа, как только дело близится к лету.

Ему неважно, что Луи не притрагивается даже к травке, да что там говорить, он практически не пьет. Но папе все равно, он судит его по родителям. Как и большинство людей нашего круга. Но чего они не знают, так это того, что Луи в сто раз лучше их богатеньких, избалованных, холеных деток. Он настоящий, искренний, у него есть сердце, что так редко встречается в нашей гнилой среде. Доброе, понимающее и сострадающее.

– Что у тебя с этим боксером?! – частенько вопит мама, имея в виду моего второго друга Артура.

Про него отец даже не говорит, одного взгляда хватает, чтобы понять: он считает ниже своего достоинства даже произносить его имя. Ведь такие, как Артур, нам не ровня. Он бедный парень из гетто[1], который не окончил школу, решив собственными кулаками пробить себе лучшую жизнь в прямом смысле этого слова.

– У всех, кто занимается боксом профессионально, насквозь пробита голова. Они же тупые. Что может быть у тебя общего с таким парнем? – Вопль номер два, принадлежащий моей мамочке.

Что я нашла в нем? Мужественность, честность, сильный характер, прямоту суждений и… я нашла в нем столько всего, мама, что не описать словами. Нечто такое, чего ты наверняка никогда и не знала. Ведь в твоем мире управляют здравый смысл и выгода.

Что может у меня быть с ним общего? Ничего. Мы две противоположности, познающие друг через друга что-то новое и необъяснимое. И конечно, я не могу озвучить все это вслух, ведь им неважно, что я чувствую. Гораздо значительнее то, какая тень на мою репутацию падает из-за этой дружбы. А репутация в нашей семье – нечто настолько сакральное и неприкосновенное, что они готовы запереть меня в комнате до конца лета, лишь бы я вновь не уехала.

Гетто – часть крупного города, отведенная для проживания социальных меньшинств, как правило бедного населения, например беженцев, эмигрантов и т. п.