Страница 8 из 12
«Я любил этот снег, этих пепельных зим лепестки…»
Я любил этот снег, этих пепельных зим лепесткиНад гранитом воды, когда черная тянется мессаВ тонкой патине дней, а безумье сужает зрачкиИ врезает листву в изумруды стоокого леса.Долго длиться не может сие созерцанье, чредаНевозвратных утрат, закрывая небесные люки,В сновиденьях плывет, словно кровь сквозь аорту, сюда,Где допили мы яд из сосудов узорчатой муки.Убиенный молчит и в апостольском рдяном шелку,Одуванчики Божии все на земле прелюбили,Слепородная кровь источила худую строку,Чрез нее серебро по холопским двуперстиям били.Чрез нее, чрез нее багряничные струи теклись,Барвы красили мел скатертей и лепницу фарфора,С ангелами пиров брашном щедро сейчас разочлись,До Голгофы рукой ли подать от святого Фавора.Мел одно перейти невозможно, скатерки горятКрасным цветом опять, аще белого мы и не стоим,Круги чертятся здесь, а в адницах снежинки искрят,Сей ванильный снежок видят эльфии, коих покоим.Их зиждится покой на успении грозном царей,На обрезанных втще мировольными Парками нитках,Буде нас зазовут в светлый маковый рай, цесарейИ царевн молодых мы в своих распознаем визитках.Наших слез тяжелей не узнают холопские тьмы,Бьет граниты Невы ледяное теченье веками,Алчно в мире любили, так полные маком сумы,Копьеносные ангелы нищих встречают с венками.Ах, успели невесты, всеверные жены леглисьИ дочурки в плену у сарматских безумных притворцев,И молчат царедворцы, которых преставить брались,И точат бродники под ногами честных адоборцев.Можно помнить о нас, можно знать о бессмертии розИ пеющих дыхниц, присно мертвым и нынче не больно,Созерцай тот гранит и летящих цезийских стрекоз,Вечность к зимам идет, а Эдему пыланья довольно.Рассчитаться укажет с обслугой Царь-Господ рабам,Если мертвым теперь светлой участи в рае не минуть,Адников и Невы не вспея, по кривым желобамКровь худую сольем, аще уголи в грудь не водвинуть.Мрамор чермный таит бледной славы горийскую стать,Розотечные ангелы кровью сирени лицуют,За какими и тщились мы требники смерти листать,Копьеносцы теперь на арабской брусчатке гарцуют.Но проходит зима и опять накаляется горн,В белоснежных головках горит пелена золотая,Ты не алчешь высот и вовек отголоски валторнБудешь слушать из бездн, только зеленью чернь заклиная.Царевны
Здесь венчало нас горе одно,Провожали туда не со злобы.Дщери царские где же – давноПолегли во отверстые гробы.Посмотри, налетели и в сныГолубицы горящей чредою.Очи спящих красавиц темны,Исслезилися мертвой водою.Тот пречерный пожар не впервойОчеса превращает в уголи.Даст ответ ли Андрей неживой,Расписавший нам кровию столи?Не достали до звезд и столбовНе ожгли, отлюбив похоронниц,С белоснежных пергаментных лбовСмерть глядит в крестовины оконниц.Станем зраки слезами студить,Где одни голошенья напевны,Где и выйдут навек проводитьВсех успенные эти царевны.Сарматский реквием
Во льдах сердец, в сих глыбах плитняковНе высечь и во имя искупленьяСокрытые склепеньями вековСвятые искры вечного моленья.Гранил их серный дождь, летейский валОнизывал свечением узорным,О тех воспоминать, кто забывал,Чтоб все могли пред огнищем тлетворным.Бездушные теперь гробовщики,Глазетом ли украсить наши гробы,Хоть розовые паки лепесткиИдут ко винам августовской пробы.Нам отдали цветы свой аромат,Как грянем в барбарийские кимвалы,О Боге всплачет горестный сармат,Эллин узрит иродные подвалы.Тем ядрица багряная мила,Пусть пирствуют алкающие манны,Содвинем тени кубков у столаИ бысть нам, потому благоуханны.Тлеением и оспой гробовойДелятся не вошедшие в обитель,Кто в колокол ударил вечевой —Окровавленный Фауста губитель.Распишет вечность древние мурыСкрижалями и зеленью иною,И челядь разожжет золой костры,А вретища заблещут белизною.Горенье это высь нам не простит,Искрясь темно в струях кровеобильных,От мертвого огня и возлетитВ бессмертие зола камней могильных.Тогда преобразимся и легкоВсех проклятых узнаем и убитых,С валькирьями летавших высоко,Архангелов, задушками совитых,Из басмовых адниц по именамВеками окликавших, ТриумфальныхИм дарованных арок временамКровительство раздавших, буцефальныхВлачителей своих у ЛорелейОставивших в табунах кентаврийскихДля красного купания, полейНе зревших елисейских, лигурийскихНе внявших арф высокую игру,Бежавших от Иосифа КаифыВ Кесарию Стратонову, в мируВенчавших тернием славские мифы,Иосифа Великого одноКарающей десницы не бежавших,Эпохи четверговое виноДопивших и осадок расплескавшихСеребряный по битым остиямСосудов, из которых пить возбранно,Украсивших собой гнилостных ямОпадины, зиять благоуханноИ там не оставляя, огнем веждКогорты себастийские и турмыИтурейские пирровых надеждЛишивших, всевоительные сурмыНа выцветшие рубища прелив,Замеривая ржавые кирасы,Страшивших костяками под оливШафрановою сенью, на атласыПобедные уставивших амфорХмельное средоточье, фарисеев,Алкавших кровь и вина, пьяный орВзносивших до лазурных ЭлисеевИ жаждущих не мирности, но треб,Не веры миротворной, а глумленья,Их жалуя крестом разорный хлеб,Лишь кровию его для искупленьяПорочности смягчая, не коряОтступников и другов кириафских,Алмазами чумные прахоряБесовских содержанок, иже савскихОбманутых царевен, от ведемТеперь не отличимых, во иродствеРядивших, тени оных на ЭдемВести хотевших, в дивном благородствеНе помнящих губителей своих,Уродиц и юродников простивших,Чересел и растленных лядвий ихВ соитии веселом опустившихКартину чуровую, жалкий бредОтвязных этих черм и рогоносцевНе слышавших и звавших на обедФамильный, где однех милоголосцевДородственных, любимых сердцем душСобрание молчалось, разуменьеНесловное являя, грузных тушБлядей не уличавших, а затменьеГоловок божевольных их, козловПриставленных напарно возлиянийНе видевших урочно, часословСемейный от морительных блеянийВсего лишь берегущих, за альбомИменной векопестованной славыСудьбою расплатившихся, в любомПозоре отмечающих булавыИ шкипетра сиятельную тень,Взалкавших из холопской деспотии,Блажным очехладительную сеньДаривших и утешные литии,Хитона голубого лазуритПризнавших и убойность разворота,О коем чайка мертвая парит,Бредущему чрез Сузские воротаОсанну певших, честью и клеймомПлативших десно скаредности рабской,Визитным означавшихся письмом,Духовников от конницы арабскойСпасавших, смертоимное копьеПонтийскому Пилату милосердноС оливою подавших, на цевьеВинтовия их смерти безусердноИ тихо опиравшихся, в очахВсех падших серафимов отраженных,Удушенных при черемных свечах,Сеннаарскою оспой прокаженных,Еще для Фрид махровые платкиХранящих, вертограды ЕлионскойГоры прешедших чрез бередники,Свободных обреченности сионской,Но мудрости холодного умаНе тративших и в варварских музеяхТрезвевших, на гербовные томаВзирающих теперь о колизеяхГосподних, сих бессонную чреду,Злопроклятых, невинно убиенныхУзнаем и некрылую ордуПревиждим душегубцев потаенных,Содвигнутых на тление, к святымВысокого и низкого сословьяЛетят оне по шлейфам золотым,А, впрочем, и довольно многословья.Офелия, взгляни на ведем тех,Встречались хоть они тебе когда-то,Грезеточных бежались их утех,А всё не убежали, дело свято,Под ним когда струится кровь одна,Лазурной крови нашей перепилиЧеремницы, но прочего винаДля них не существует, или-или,Сих выбор скуден присно, потомуИ сами распознать угрозы темнойВ серебре не сумели, по умуИх бедному не числили заемной,Точней, неясной крепости сиихУдушливых объятий, а позднее,Узнав природу чаяний мирских,Обманов ли, предательств, холоднееКаких нельзя еще вообразить,Прочения, зиждимого во аде,Убийственную сущность исказитьУже не были в силах, чтоб наградеКружевниц тьмы достойной передать,Соадский уголок им обиходить,Забыть козлищ пергамент, благодатьЛиется аще к нам, но хороводитьОне серьезно, видимо, взялись,Упившись кровью агнецев закланных,Досель, смотри, вконец не извелисьБесовок табуны чертожеланных,Пиют себе пускай, близнится час,Как их мерзкообразные хламидыСпадутся сами, движемся под плясИ оры буйных фурий, аонидыПростят нам беглость почерков, химерКартонных экстазийные ужимыУмерят и смирят, и на манерМузык небесных, гением движимыСибелиуса, Брамса ли, Гуно,Волшебного Моцарта, Перголези,Неважно, отыграют нам равноКантабиле иль реквием, а рези,Оставшиеся в небе от черем,Запекшиеся в пурпуре собойном,Сведут могильной краскою, чтоб темБарельефную точку на разбойномПути явить наглядно, и цемент,Крушицу мраморную либо глинуВнедрят, как экстатический фермент,В иную адоносную целину,Где место и убежище найдутПрегнилостные гусеницы сноваИ патинами сады обведут,Где каждой будет адская обноваПримериваться, Фриде во урокПлатки грудные будут раздаваться,Тому положен промысел и срок —Без времени чермам собороваться.Без времени их адские столпыАидам в назидание алеятьКримозно станут, гойские толпыКося, чтоб звезды розовые сеять.