Чары Мареллы

– Нет, вы слышите эту женщину? – простонал Пабло, обращаясь то ли к потолку, то ли к статуэткам китайцев, насмешливо наблюдавшим за ними сверху. – Вот всегда она так. Месяцами донимает меня разговорами о том, как хотела бы поплескаться в теплой воде и поваляться на песке, а как только я соглашаюсь, тут же разворачивается на сто восемьдесят градусов. Хорошо, я согласен, если Мари пойдет с нами. Мне нужен хоть кто-то, с кем было бы приятно пообщаться.

– Извини, но сейчас я никак не могу, мне нужно завершить одно дело. – Мари мысленно улыбнулась, вспомнив о том, сколько ей понадобилось времени, чтобы научиться отказывать Пабло, однако, заметив, как помрачнел художник, поспешила добавить: – Но я обязательно присоединюсь к вам чуть позже. Обещаю.

– Ну, если только так. – Пикассо все еще хмурился, но уже готов был уступить супруге. Тем не менее ему хотелось, чтобы последнее слово осталось за ним, поэтому он многозначительно предупредил Ольгу: – Но я иду при одном условии: если там не будет никого, кроме этих сумасшедших подражателей, которых ты называешь художниками, то я оттуда сразу уйду, так и знай.

– Я слышала, что туда Дали периодически заглядывает, – напомнила Мари.

– Кто? – не понял Пабло.

– Ну, Павлуша, неужели ты не помнишь Сальвадора? Он такой вежливый и в то же время абсолютно самодостаточный – подобное сочетание сегодня встречается все реже и реже. В нем сразу видна порода. – Ольга не без оснований считала себя специалистом по отделению «нужных» от «ненужных» – часто ее выводы, сделанные уже после пары минут общения с человеком, на сто процентов соответствовали действительности, поэтому Пабло всегда прислушивался к мнению супруги по поводу своего окружения.

– А, так ты о том молодом человеке, с которым мы познакомились на днях? Да, он интересный персонаж. Ты его хорошо знаешь, Мари?

– Не то чтобы очень, но кое-что слышала. Многие считают, что его ждет большое будущее.

– Может быть, так и будет.

Обняв на прощание Мари и еще раз взяв с нее обещание обязательно присоединиться к ним в ближайшие же полчаса, супружеская чета Пикассо двинулась в сторону кафе De Flore. Девушка дождалась, пока они скроются из виду, и только тогда устало вздохнула. Они были милыми людьми, и ей хотелось запомнить их такими – молодыми и счастливыми. Впрочем, с судьбой не поспоришь. Мари проверила, что ничего не оставила на столе, и, собравшись, прошла в дамскую комнату. Когда официант, обеспокоенный ее долгим отсутствием, наконец решился постучать в дверь, ему никто не ответил. Тогда он попросил одну из постоянных посетительниц Les Deux Magots проверить дамскую комнату. Заглянув внутрь, та заявила, что внутри никого нет. Это открытие заставило официанта задуматься о том, что он слишком много работает, и пора бы уже начать беречь себя. Однако у него не было ни времени, ни желания разбираться в этой странности – трое постоянных клиентов заплатили по счету и оставили весьма щедрые чаевые, а на их место уже претендовала еще одна парочка зажиточных буржуа. Вздохнув и бросив тоскливый взгляд на статуэтки китайцев, работник общепита перекинул через руку белоснежное полотенце и нацепил на лицо дежурную улыбку.

Вероятно, официант был бы еще больше сбит с толку, если бы ему сказали, что девушка, таинственным образом испарившаяся из дамской комнаты, уже находится за несколько тысяч километров от его кафе. Тем не менее это было так. Мари наблюдала за статным мужчиной, который, казалось, безо всякой цели прогуливался по каменной дороге. Можно было предположить, что перед ней был праздно шатающийся представитель высшего света – хороший костюм идеально сидел на его атлетической фигуре, а трость, которую он держал в руке, была скорее внешним атрибутом, нежели необходимостью. Его военная выправка выдавала в нем офицера, однако это было достаточно распространенным явлением, особенно после недавних событий, заливших полмира кровью. Короткая стрижка, которая плохо соответствовала моде, говорила только в его пользу – мало кто из неуверенных в себе людей согласится выглядеть естественно, если есть возможность подчеркнуть свою индивидуальность, смешавшись с толпой таких же индивидуальностей, похожих друг на друга как две капли воды.

– Николай Степанович! – подумав о том, что такое пристальное внимание с ее стороны может быть истолковано неверно, девушка, наконец, окликнула мужчину, который тут же развел руки в стороны и с дружелюбной улыбкой пошел к ней навстречу:

– Мария Степановна, как я рад вас видеть! А я уже было подумал, что вы забыли обо мне. Признаюсь, меня бы это очень расстроило. Как оказалось, Великая Китайская стена живописна только на фотографиях – на самом деле уже после пары часов, проведенных здесь, можно сдохнуть от скуки.

Дубинин не привык видеть сны. Вечером мужчина закрывал глаза, а утром открывал их – его ритуал был до тошноты прост и однообразен. Нельзя сказать, чтобы его это расстраивало, напротив, со временем Карл убедил себя в том, что это даже хорошо. Мозг должен ночью отдыхать, а не заниматься всякими глупостями – так он говорил коллегам, которые по утрам часто делились друг с другом своими фантазиями на тему того, что тот или иной образ мог бы означать. И вот – сегодня журналист с удивлением и даже раздражением понял, что спит. Произошло это совершенно неожиданно. Он прогуливался по аллее, когда его окликнул знакомый старушечий голос. Правда, ему сразу показалось, что Мария Степановна двигается слишком быстро и свободно для своего возраста, но Карл приписал это благотворному влиянию свежего воздуха. Кроме того, он ведь наблюдал ее только один раз – да и то в квартире. Кто знает – возможно, физически она еще вполне ничего.

– Доброе утро! – Он подчеркнуто вежливо улыбнулся и выдал пару дежурных фраз: – Решили прогуляться? Прекрасная погода сегодня стоит, не правда ли?

Как же мы любим произносить лишние слова, подумал Карл, поморщившись. Привет, как дела, что нового, да что ты говоришь, поверить не могу… Или еще лучше: чума, жесть, обалдеть. Насколько проще стала бы жизнь, если бы мы не были обязаны поддерживать никчемные диалоги. Просто взглянул собеседнику в глаза – и все. Да, конечно, общение делает нас людьми. Социальные нормы, воспитание. Но когда слово перестало иметь ценность? Почему его материалы оцениваются не по важности содержания, а по количеству знаков? И не потому ли мы стараемся все свободное время заполнить какими-то звуками, забыв о ценности тишины?

– Да, погода действительно радует, – отозвалась госпожа Мартынова, зачем-то щурясь и как-то странно посмеиваясь. – Только какое же это утро? Скорее вечер. Вы, наверное, опять допоздна работали, месье Дубинин? Нельзя так, вы совсем не жалеете себя.

Карл оглянулся вокруг и обнаружил, что было как минимум пять часов осеннего вечера. С недоумением посмотрев на наручные часы, он постучал указательным пальцем по циферблату и поднес руку к уху: механизм не работал.

– Наверное, забыл завести, – произнес он растерянно, словно это оправдание могло что-то объяснить.

Прежде журналист никогда не сталкивался с подобным и теперь не на шутку обеспокоился. В голове тут же всплыли рассказы знакомых о том, как диагностировать инсульт на начальной стадии, воспоминания о соседке, которой он бесчисленное количество раз помогал найти дорогу к дому, потому что та с завидной постоянностью раз в неделю забывала о том, кто она и зачем. Может быть, и он начинает потихоньку сходить с ума? Нет, нет, это совсем не вовремя.

– А это всегда происходит не вовремя. – Видимо, Карл, задумавшись, произнес вслух последние мысли, и Мария Степановна озвучила собственные соображения по этому поводу. – Но вам волноваться, действительно, еще рано. У вас ведь все впереди, а разум начинает выкидывать странные шутки только тогда, когда мы находимся на стадии завершения жизненного пути.

Понимая, что старуха несет полную чушь, Дубинин все же не стал ее разубеждать и только снова вежливо улыбнулся. Журналист надеялся на то, что их общение на этом и закончится и он сможет продолжить прогулку, однако Мария Степановна неожиданно взяла его под руку и потянула за собой. Карлу не оставалось ничего, кроме как подчиниться, и он, мысленно ругая себя за мягкотелость и неумение отказывать, приготовился к долгим и нудным рассуждениям о том, как нынешний мир отличается от прежнего. Тем неожиданней для него стало то, что он услышал.