Рай Incorporated

– Так даже лучше, не надо приотворяться. Ты не хочешь подышать свежим воздухом?

– О-о-о… Блестящая идея. Осмотреть окрестности с красивой женщиной… Лед тронулся, господа присяжные заседатели.

– Русская классика не забывается?

– Верно. Ильф с Петровым – засели в голове на все времена.

– Вначале я бы подыскала тебе жилье на это время. Мы – я имею в виду персонал – живем в коттеджном поселке поблизости. Добро пожаловать в Los Altos. Надеюсь, что босс будет рад знакомству, а ты сможешь задать ему свои вопросы. Он пока в отъезде: на несколько дней по делам в Байресе.

– Ты за главного? Тогда – вперед!

Коттедж для гостей, который мне предоставила любезная хозяйка, не оставлял желать лучшего. Спальня, маленькая гостиная (диван, кресла, журнальный столик, платяной шкафчик) и ванная комната, кухня с электроплитой. Деревянный (экологичный) сруб под черепичной крышей, водопровод, спутниковое телевидение – все, как полагается. Никаких заборов между домами, даже нет живой изгороди. Зачем? У нас нет секретов друг от друга. Общий для поселка плавательный бассейн с брошенными вокруг него лежаками и кабинками для переодевания. Спортивная площадка. Футбольное поле с установленными воротами без сетки, площадка для гольфа. Теннисный корт. Усыпанные гравием дорожки и разбитые повсюду цветочные клумбы. Живописная природа. Минимаркет. В полукилометре – водопад. Микроклимат, о котором можно только мечтать. Живи и радуйся.

– Поселок днем и ночью охраняется. Служба безопасности, видеокамеры… Шлагбаумы, посты охраны. Забор с колючкой ты сам видел. Ключей не оставляю. У нас не воруют и чужие здесь не ходят.

Все так. При въезде меня тщательно проверил охранник, подпоясанный кожаным широким ремнем с висящим на нем кобурой с оружием: паспорт, водительские права, дорожную сумку. Забрал и положил в сейф мой мобильный телефон. Чтобы я не сбежал? Это он зря. Спутниковый я спрятал в лесу заранее на то случай, если придется экстренно вызывать Лондон.

– Спасибо за предупреждение, дорогая. А я уж было собрался ставить капканы на злоумышленников.

– Есть ночной клуб, где можешь поиграть в карты, потанцевать, выпить, подцепить на ночь красотку, если повезет – твое поведение никого здесь не волнует. Кроме, разумеется, сеньора Оливареса. Ему доложат, не сомневайся: где был, о чем и с кем говорил… С кем спал… Да, для информации: телефон-факс через спутник только в конторе. Связь с миром в одну сторону и только с избранным кругом.

– У него есть имя?

– Адольфо.

Итак, сеньор Оливарес, кто вы, что за фрукт? Адольфо Оливарес. Адольф… Это имя мне знакомо, как и большинству людей на Земле, оно останется в истории как пример того, как не следует называть детей. Я не собираюсь его вербовать, это ни к чему. Но привлечь на свою сторону было бы полезно. И здесь пригодится все, чему меня научили: лесть, умение втереться в доверие и создать впечатление, что вы с ним заодно, идете ему навстречу, что рады помочь осуществить его заветные желания, плюс – естественность, открытость, искренность, доброжелательность. Все эти методы можно обозначить одним словом: наука манипулирования человеком. Знать слабые места противника и дергать его за ниточки, как паяца. И делать все самому, не доверяя никому. Как сказал Генри Форд, «если будешь колоть дрова сам, то согреешься ими дважды». В этом вся штука, вся сложность. И это же азбука разведывательной работы, у которой есть и обратная сторона. Если вас волнует проблема влияния на других, вы не можете быть самим собой, чувствовать себя свободным. Об этом нельзя забывать.

Знакомство с сеньором Оливаресом состоялось через два дня. Я никуда не спешил. Здесь мне было хорошо. Никаких шалостей с Мириам, – это верно, зачем дразнить гусей? Но в остальном я был предоставлен сам себе.

– Сеньор Оливарес приглашает тебя на корт. Надеюсь, ты меня не подведешь.

Приглашение, поступившее из офиса по местному телефону (в поселке находилась в эксплуатации малогабаритная АТС), звучало как приказ.

Старик в шортах, довольно высокого роста, но не выше меня, седой, бледные голубые глаза, косматые брови, загорелые ноги, сухопарый, похожий на бегуна-марафонца, с пышной копной усов под ястребиным носом. Настоящий гринго, как в Аргентине принято называть светловолосых иностранцев, с той, однако, разницей, что иностранцем здесь был я, а не он. Что еще?.. По виду обыкновенный английский джентльмен, ежедневно протирающий штаны за канцелярским столом в Форин офис. Не хватало только пробкового шлема на голове, но их там давно уже не носят. Лицо человека, только что хлопнувшего стакан водки и закусившего толстым ломтем хлеба с килькой пряного посола. О таких говорят: у них рот всегда на замке. Правда, надо признать, не всё вписывалось в общую благостную картину, кое-что вызывало нежелательные ассоциации. Я постарался не придавать этому значения: мало ли чудаков бродит по земному шару с усиками а-ля фюрер.

– Играете? – спросил он, скорее, ради приличия, когда меня ему представили. Я машинально отметил, что играть придется на красном грунтовом покрытии. Оно прекрасно пропускает воду, хотя матчи на «Ролан Гаррос» в случае проливного дождя согласно регламенту соревнования прекращаются. Такие корты принято считать «медленными»: скорость отскока мяча позволяет легче контролировать ход поединка, а нагрузка на суставы и связки спортсмена значительно меньше, что привлекает к занятиям теннисом пожилых людей.

– Почему нет? – ответил я вопросом на вопрос, не слишком заботясь о правилах хорошего тона.

– Тогда начнем. Я подаю. Не возражаете?..

Теннисист из меня еще тот, но я стоические отражал атаки опытного противника, пока не начался дождь. Он-то меня и спас от неминуемого поражения. Первый сет складывался не в мою пользу: 2:5… Неплохой для меня результат, если учесть, сколько лет я не брал в руки ракетку. Однажды мне даже удался брейк. Впрочем, без хвастовства: в гольф я бы его раскатал, как бог черепаху.

– Что же, молодой человек. Очень неплохо. Держались молодцом. Я было подумал, что вы просто «бегунок». Рад, что ошибся. Так, чем могу быть вам полезен?

Я похвалил его подачу, мощный смэш и кроссы, а также проявленное уважение к сопернику, а затем кратко перечислил поставленные передо мной редакцией задачи.

– Вы не против продолжить беседу за столом?

Разумеется, я не был против.

Мы расположились тут же в беседке. Официантка принесла на подносе несколько бутылок вина, фужеры и блюдо с нарезанными ломтиками сыра. Предстояла, как я понял, дегустация продукции винокурни El Paraíso. Мероприятие привычное, в котором я чувствую себя как рыба в воде.

– Вы еврей? – без излишних церемоний начал допрос сеньор Оливарес.

– Упаси боже… С чего вы решили?

Он загадочно ухмыльнулся.

– Попробуйте наш Malbec. Превосходное послевкусие с сыром Fontina. Сыр мы делаем сами, не итальянский, почувствуйте разницу. Родниковая вода и все такое…

– Вы не ответили на мой вопрос, сеньор Оливарес.

– Акцент выдает в вас не того, за кого вы себя выдаете: слишком правильный выговор, чтобы быть приобретенным с рождения. Знаете, времена нынче неспокойные, под личиной негоцианта или журналиста может скрываться анархист, левак, а то и иностранный шпион. На лбу не написано, что имярек честный и порядочный человек, патриот. Мое любопытство оправдано, признайте.

– Знаете, Лондон – это настоящая Мекка, Вавилон, смешение народов и рас.

– Я не люблю евреев. Просто не люблю.

– Я их тоже, как и вы, недолюбливаю, но отдаю им должное как негоциантам.

– Вот-вот. В Байресе много евреев-торговцев, посредников, дистрибьюторов. От них большая польза. Но как личности они мне мало симпатичны. Приходится мириться. К сожалению. Вы пейте, пробуйте, у вас еще все впереди.

– В ваше отсутствие меня приняла ваша секретарша.

– А-а-а… Мириам. Мне ее рекомендовали друзья из посольства. Исполнительная, ответственная, знает язык. Я ей доверяю. Похожа на еврейку? Мы проверяли ее родословную. Мириам Руссо. Библейское имя. Из Севильи. Южная кровь, но ни капли еврейской. Да, мне говорили, что, возможно, предки из марранов, крещеных сефардов. Или русских? – те могут сфальсифицировать все, что угодно, ввести в заблуждение, вписать в паспорт любую фамилию. Работают целые правительственные учреждения и лаборатории. Но я бы не потерпел здесь у себя русских или иудеев. В конце концов кровь проявит себя и тайное станет явным. Один еврей еще туда-сюда, куда ни шло, но община, мишпаха… Это никуда не годится. Но не подумайте о нас плохо. Мы против дискриминации. И мы живем в свободной стране, где у граждан есть право выбора.