Страница 5 из 10
Время встречи с курьером. Семь часов вечера. Мое любимое время. Время перед ужином. А вот и он. С виду студент, в спортивном «Адидасе», черная бейсболка, затененные очки.
– Как добрались? Были проблемы?
– Спасибо, все хорошо. Выпьете со мной кофе? Паэлья? – предлагаю, когда мы с ним обменялись рукопожатием и расположились под пальмой на террасе ресторана. – Не пожалеете. Настоящий, не растворимый из стеклянной баночки, какой пьет вся Франция. И Англия тоже, кстати. Кофе по-андалузски с медом и чесноком пробовали? Главное в любом кофе – турка из кованой меди. Раньше я возил ее с собой. Купил как-то по случаю на блошином рынке в Яффо.
Вместо ответа он открывает небольшую кожаную папку и протягивает мне два тонких бумажных листочка, а вслед за ними толстый пакет.
– Прочтите и запомните. Я не могу вам это оставить. Приказано избавиться, чтобы не осталось следов. В Мадриде вас встретят. В пакете документы, кредитки, международные права, которые могут пригодиться. Вы журналист газеты London Evening Standard. Едете в служебную командировку в Аргентину. Ваша задача – рекламный проспект винной продукции. Официально, разумеется. Остальное не моего ума дело.
Обыкновенный молодой человек, заурядная внешность, никаких отличительных черт. Такие обычно и начинают карьеру в коридорах агентства после военной службы в армии Ее Величества.
– Ничего такого, чего бы я не знал. Стоило вас гонять по пустякам из Лондона.
– Мне не в тягость, да и развеяться нужно иногда. Мир посмотреть за пределами офиса на набережной Принца Альберта.
– Ну, если посмотреть, тогда, конечно. Может, все-таки яичницу с беконом?
Лучший способ поближе познакомиться – накормить человека. Лучший способ подружиться с человеком – попросить его об услуге. Не оказать, а именно попросить. Но мне не нужна услуга. И мне не нужна дружба посыльного. Остается просто угостить гостя.
– От кофе бы не отказался. Спасибо.
– У вас все в порядке? – осведомляюсь ради приличия.
– Разумеется, иначе мы бы не встретились.
– Вам приходилось бывать в Мадриде?
– В Мадриде? Нет, но надеюсь когда-нибудь.
– Все действительно так плохо, как изложено в письме?
– Не могу знать. Я всего лишь передаточное звено.
Оно и видно. Молча допиваем кофе. Разговор явно не клеится. Да и с чего бы ему клеиться. Служебные отношения не располагают к откровенности. Существует протокол, инструкции. После нескольких пустых фраз мы расстаемся и вряд ли когда-либо еще увидимся.
Прощай, Перпиньян. Начальство позаботилось, чтобы у меня не было причин здесь задерживаться. Прощай, церковь Святого Иакова, прощай, собор Сен-Жан, которые я не посетил. Прощайте, мощные стены замка Хайме II Справедливого и любвеобильного, отца дюжины законных детей от четырех жен и еще стольких же от любовниц, короля Сицилии, графа Барселоны и Жероны, короля Арагона и Валенсии, короля Сардинии и Корсики. Прощайте и простите, ваше королевское величество. Дела…
Абсолютной свободы не существует, но за нами свобода выбора, а сделав выбор, ты становишься его заложником. Решено: только поезд. Только поезд способен доставить без потерь мое бренное тело в Мадрид.
«Дождемся ночи здесь. Ах, наконец
Достигли мы ворот Мадрита! скоро
Я полечу по улицам знакомым,
Усы плащом закрыв, а брови шляпой.
Как думаешь? узнать меня нельзя»?
Первая строка трагедии «Каменный гость» А. С. Пушкина – «Ах, наконец достигли мы ворот Мадрида» – считается образцом стопроцентной информативности поэтического текста. Почему? Потому что. Размышлять некогда. Увидеть Мадрид (или Париж, какая разница!) и умереть. Что за печаль? Билетами надо было бы запастись заранее, забронировать значительно дешевле, но кто же знал, где соломку постелить. Придется довольствоваться тем, что осталось: берем самое шикарное место, у окна, с детства люблю такие, – MI6, надеюсь, не обеднеет. 140 евро за четыре с половиной часа езды? Скорость и комфорт того стоят. Время отправления – лучше не придумаешь, около 11-ти утра. Приятно иметь дело с компанией AVE. Можно выспаться, плотно позавтракать также не помешает. Голодных Мадрид не любит. А кто их вообще любит? Правительство? Надо еще успеть – по прибытии – заглянуть в Café Comercial. Это старейшее и одно из самых популярных кафе в столице Испании, на Glorieta de Bilbao, в самом центре города. Comercial расположен в южной части Глориета де Бильбао, перекрестка нескольких главных улиц, – Карранса, Калле де Фуенкаррал, Лучана и Сагаста, – которые сходятся как лучики на площади, в центре которой бьет фонтан. Считается изысканным местом встреч интеллектуалов, к которым относят себя госслужащие, политики и прочая местная богема: студенты, революционеры, поэты, диссиденты… Идеально подходит для шпионов. Кофе, дискуссии о том, о сем, херес, ароматный и сладкий Pedro Ximenez, – наслаждайся, пока можешь и пока есть время… Как однажды заметил Муцухито, вся наша жизнь хрупка как сон и прекрасна как мгновенье. Хорошо сказал. Сразу видно, образованный человек. Муцухито – это 122-й император Мэйдзи, именно он вернул верховенство власти в государстве императору, положил конец тысячелетнему военно-феодальному правлению кланов самураев и перенес столицу Японии из Киото в Эдо, позднее названный Токио, что означает «Восточная столица». Муцухито, добавим, заложил основы современного японского общества и был, как пишут, горячо любим своими подданными. Проверить это не представляется возможным, потому что все это случилось еще до Первой мировой войны, приходится верить на-слово.
Вернемся к нашим баранам. По-французски звучит как Revenons a nos moutons, и применяется это обращение повсеместно, а не только во Франции, где появилось несколько веков тому назад, к тому, кто чрезмерно отвлекается от основной темы своей речи. Как, примерно, мы сейчас. Итак. На втором этаже 6-этажного здания Café Comercial – шахматный клуб Ajedrez. Открыт по вечерам во вторник и пятницу, уголок старого мира, где можно отвлечься от одиночества и домашних забот. Там я осмотрюсь, сгоняю партейку-другую, отведаю хваленых пикатостов с горячим шоколадом. Шоколадом нас не удивишь, главное достоинство кафе – его два входа-выхода. Может пригодиться при экстренной эвакуации.
Клуб, однако, оказался вопреки ожиданиям довольно малонаселенным. Несколько свободных столиков, на которых томились без дела шахматные часы. Два лохматых старца нервно и в бешеном темпе отстукивали в блиц очередную «пятиминутку». Прочие любители окружили доску, за которой кипела битва не на жизнь, а на смерть, и тыкали пальцами, подсказывая противникам, куда надо передвинуть коня, ферзя и все, что еще осталось несъеденным. Суета сует и всяческая суета. Чтобы никому не докучать своими советами и присутствием, я скромно сел в уголке и стал разыгрывать сам с собой «бессмертную партию» Андерсена, которую помнил наизусть с детства. Естественно, белыми. Почему она «бессмертная»? Потому уже, что ее несколько сотен раз печатали во всех шахматных журналах, несчетное число раз анализировали, как это умеют делать фанаты шахмат, и – это надо прямо признать – в королевском гамбите нет более красивой победы, которую одержал Карл Эрнст Адольф Андерсен над Лионелем Кизерицким всего в 23 хода, играя белыми, в 1851 году на международном турнире в Лондоне. Что сказать? Шахматный шедевр. Как древнегреческая статуя из белого мрамора богини любви Афродиты (Венера Милосская) в скульптурном творчестве. Идеальные пропорции человеческого тела, но без рук. Рук не нашли. Пока утрясали бюрократические нюансы в Стамбуле, они куда-то запропастились. Но и без рук богиня божественна.
Словом, на меня никто не обращал внимания. Но погрузившись в тонкости позиции и расчет вариантов, я и сам не обратил внимания, как сбоку к моему столику подошел незнакомец:
– Стейниц бы обязательно выкрутился. Надо было играть слоном на А6…
На что я ему тут же возразил: