Страница 16 из 18
– Не возражаем! – подняли руки со своих мест другие рабовладельцы.
Согласно кивнул головой и посредник махараджи Индии.
Согласно кивнул головой и организатор аукциона, который сидел на специально отведенном месте, за площадкой, под балдахином.
– Итак, досточтимые братья и сестры славной столицы Ашшур, а также уважаемые гости, друзья, какую же первоначальную цену назначите этим четырем славным красавицам? – повторил глашатай.
Откуда-то донеслось предложение в десять тысяч золотых монет.
– За каждую, – поправился он.
– Я понял – сорок тысяч золотых тарна! – подхватил глашатай. – Кто предложит другую цену?
С этими словами глашатай подошел к одной из девушек и стянул с её головы капюшон. Это была Хава. Она стояла с высоко поднятой головой и отрешенным выражением лица. Блестящие волосы густыми потоками ниспадали на ее плечи. Ее слегка накрашенные под клубнику губы ярко сияли в играющих лучах света.
– Пятьдесят тысяч золотых! – донеслось из толпы.
– А кто предложит шестьдесят тысяч? Я жду! – не отступал глашатай.
– Шестьдесят тысяч! – раздался голос.
Глашатай откинул капюшон с лица второй девушки. Это была Арабела.
Ее глаза сверкали гневом, отчего она становилась еще краше. Публика замерла. Такое прекрасное лицо мало кто видел среди простых смертных женщин. Косметика на лицо девушки была наложена столь профессионально, что даже специалист не отличил бы ее от естественного цвета кожи. Этот золотистый тон лишь подчеркивал её природную красоту, заставляя у мужчин кровь быстрее циркулировать по жилам.
– Семьдесят тысяч золотых тарнов! – донеслось из толпы.
– Восемьдесят тысяч золотых монет! – последовало за ним.
Арабела гордо встряхнула копной волос, улыбнулась, ныряя грациозным движением рук в черные копны своих волос. Браслеты на руках, железные цепи, надетые на запястья, загремели так гармонично, словно красавица сыграла на неведомом музыкальном инструменте.
– Будет предложение девяноста тысяч золотых? – обратился к присутствующим глашатай.
– Девяносто пять тысяч золотых монет! – донеслось из толпы.
Глашатай оглядел толпу, загадочно улыбаясь, подошел к третьей девушке.
Когда глашатай приблизился к девушке, протянул руку, чтобы снять с её головы капюшон, она недовольно отвернулась. Несмотря на цепи, сковывающие её запястья, быстро, гремя золотыми браслетами, стальными цепями, рванулась к ступеням, спускающимся с помоста. Она успела сделать несколько шагов, но тут цепь, привязанная к помосту, натянулись. И она, не удержавшись, села на ступеньку, обнажая длинные белокожие ноги выше колен. Глашатай щелкнул хлыстом, который гибкой змеей просвистел рядом с ее лицом. Щелканье хлыста, видимо, отрезвило бунтарку.
– Посмотрите на эту звезду! Разве в мире есть другая, сравнимая с ее божественной красотой? Не хотите увидеть то, что у нее прячется под плащом? А если вы представите себе, что спрятано под туникой?! – глашатай, показывая восхищение, зрачки глаз спрятал под веками, выкатывая белки. – Увидите, не пожалеете! Только у кого слабое сердце, чтобы оно не остановилось, лучше отвернитесь! – Глашатай заводил публику.
Присутствующие все как один ответили:
– Хотим! Хотим, чтобы от увиденной красоты остановились сердца!
Один из толпы заорал:
– Даже больше предложенного хотим!..
Глашатай артистично покрутился вокруг Шахри-Зады, не дотрагиваясь до нее, вызывая у публики жажду сердец. Публика возбужденными криками торопила глашатая. Ей не терпелось увидеть не только лицо этой бунтарки, но и то, что она прячет под туникой.
Глашатай ловким движением руки отбросил с её лица капюшон.
Публика на мгновение замерла. Лицо Шахри-Зады было так прекрасно, словно Афродита сошла с небес. Казалось, все лучи солнца золотом брызнули на ее лицо, на изумительной красоты носик с трепещущими тонкими ноздрями. С ноздри красавицы на верхнюю губу свисало изящное золотое колечко. Зазвенели золотые браслеты на запястьях рук, лодыжках ног.
По рядам зрителей пробежал шелест восторга. Публика взорвалась в неистовстве. Шахри-Зада действительно выглядела невероятно красивой звездой, образовавшейся из всех крохотных звездочек на небе. Она была изящной, утонченной красавицей, таящей в себе все прелести и секреты небес. Сейчас она, пожалуй, могла бы стать в один ряд с самыми восхитительными звездами на небесах.
Толпа была так заряжена, словно над ней нависли разгоряченные небеса.
Никто, казалось, в душе не мог поверить, что этих очаровательных созданий, пусть пленниц, кто-либо осмелится выставить на аукцион.
Внезапно тишину разорвал голос:
– Сто тысяч золотых тарнов! – крикнул рабовладелец в тунике с эмблемой Арабелы. Он сидел рядом с представителями Абрама.
– Сто десять тысяч! – уверенно перебил его другой, очевидно, понимающий толк в красоте рабовладелец, на левом рукаве которого виднелся герб Иерусалима.
Сейчас все три девушки стояли рядом: Арабела чуть впереди, Шахри-Зада и Хава по ее бокам.
Мария все еще стояла в стороне. Ее никто не замечал.
Дав зрителям вдоволь полюбоваться на красавиц, глашатай заставил их снова обойти вокруг помоста.
Ставки подскочили до ста сорока тысяч тарнов.
Невольниц глашатай вернул в центр площадки. Он их расставил треугольником спинами друг к другу. При этом Арабела была обращена лицом в сторону Абрама, а Шахри-Зада и Хава – лицами к его служанке Амелии. При встрече взглядами с Амелией они затряслись. У девочек засверкали глаза. Они еле удерживались, чтобы не расплакаться.
В руке организатора аукциона щелкнул хлыст. Глашатай забегал вокруг невольниц. Он ключом отмыкал замки, висящие на запястьях левых рук невольниц. И цепи повисли, болтаясь на запястьях правых рук.
После этого глашатай артистичным движением сбросил золотистую накидку с плеч Арабелы. И она предстала перед взорами присутствующих в короткой золотистой тунике без рукавов, подпоясанной широким золотым кавказским поясом со сверкающими камнями.
Зрители встретили это превращение красавицы восторженными возгласами.
Глашатай скинул небесно-голубое покрывало с плеч Шахри-Зады. Эта красота оказалась не менее привлекательной, чем Арабела.
Энтузиазм присутствующих вылился в единодушный неистовый вопль.
Глашатай снял покрывало с плеч Хавы.
Толпа взорвалась от неистового восторга.
На Хаве была короткая шелковая туника зеленого цвета без рукавов, удерживаемая узлом на одном плече.
– Сто семьдесят тысяч золотых! – предложил торговец из Крыма.
– Двести тысяч золотых монет! – перебил посредник рабовладельца из Ниневии.
Глашатай был в ударе. Решающий удар по карманам рабовладельцев, генералов, царских сановников он нанесет чуть позднее. А пока он собирался преподнести еще один сюрприз.
Глашатай кошачьим шагом подкрался к оцепеневшей русской княгине и резким движением руки с ее плеч сорвал и плащ, и тунику. Русская княгиня перед беснующейся толпой предстала во всей красе первородной Евы. Толпа ахнула. Никто предположить не мог, что женщина с ног до головы может быть до такой степени белокожей и такой прелестной. Кожа русской красавицы была белее, намного белее и нежнее коровьего молока. А как красиво было ее лицо! С шелковистого, белокожего лица на орущую толпу застенчиво глядели глубокие, как озера, глаза.
Цена резко подскочила до двухсот пятидесяти тысяч золотых монет.
Глашатай в круг вывел прекрасных ассириянок. Теперь Шахри-Зада и Арабела стояли посредине, а Хава с Марией по флангам. Глашатай приказал сделать круг вокруг каменного постамента. Девушки, пожираемые взглядами присутствующих, исполнили круг почета. Вернувшись на помост, Арабела и Шахри-Зада встали в центре площадки, а Хава и Мария по бокам.
Ставки резко взлетели до трехсот тысяч золотых монет. Послышались недовольные выкрики тех представителей торгового мира, кто, очевидно, не был готов на такой скачок ставок.
Все замерли. Были заявлены запредельные ставки. Многие посредники рабовладельцев, власть имущих занервничали.