Страница 27 из 107
- Доброе утро, мисс Лирей, - сказал Андре, нагибая голову.
Кучера тоже поприветствовали меня, один даже приподнял шляпу.
Я присела в книксене, чувствуя себя глупее некуда. Андре, между тем, продолжал, улыбаясь:
- Точнее, уже добрый день. У нас короткая стоянка, только чтобы позавтракать, и снова в путь. Вон с той стороны – ручей, можно умыться и привести себя в порядок. Долго не задерживайся, а то трое голодных мужчин умнут твою порцию.
Кто-то из возниц одобряюще хмыкнул.
Я снова присела, ощущая себя глупо, и направилась по направлению, указанном Андре.
Умывшись, пожевав горьковатую палочку, пропитанную эфирными маслами мяты и эвкалипта, и прополоскав рот, я вернулась к месту стоянки. Мы сделали небольшой крюк по лесу, и сейчас от дороги карету надежно укрывает молодая рощица. Лошади жадно хрупают овсом прямо из мешков, подвешенных к мордам.
Когда я вернулась, Андре и оба кучера, кажется их зовут Джен и Стал, приподнялись. Возницы явно решили отойти, но я робко попросила их вернуться.
- Пожалуйста, не беспокойтесь. В дороге рамки этикета, несколько, эм, шире.
- Да мы ничего, миледи, мы тут, рядышком…
- Останьтесь, пожалуйста, - сказала я и зябко поежилась. Вода в ручье ледяная, а весна еще не вполне вступила в свои права, и, несмотря на яркое полуденное солнце, кое-где в лесу лежат талые полянки снега.
- Миледи – своя, ребята, - довольно сказал Андре, помогая мне устроиться на полене, покрытом покрывалом. – Видели бы вы, как ловко она стреляет из лука! Между прочим, прямо из седла! В детстве селянские ребятишки звали ее маленькой амазонкой.
Я вздохнула. Ну, хорошо хоть про фею Эю не вспомнил.
- Андре, - мягко сказала я. – То есть, герцог де Шеврез…
- Понял, понял, молчу, - сказал Андре, и протянул мне высокий походный кубок, над которым витает невероятный аромат.
Когда я изумленно вытаращила на него глаза, довольно пояснил:
- Да, да, кофе. Собственноручно сварил в котелке. Для тебя.
У меня все слова закончились. Какой же он!
- Хоть и гадость редкостная получилась, леди, - буркнул Джен, и Стал закивал, подтверждая слова друга.
Андре поморщился.
Я отхлебнула из кубка. Горький, ароматный, чуть с кислинкой, м-м, прямо как я люблю!
- Невероятно вкусно, - сказала я Андре. – Спасибо.
- Понял?
Андре обернулся к кучеру, подбоченившись.
- Ну, это миледи из вежливости. По мне так – пойло-пойлом, - пробурчал Джен.
- Что ж пил тогда? – спросил Андре.
- Так ведь интересно, что вы там, господа, пьете да нахваливаете, - пояснил за товарища Стал, и поморщился. – Правда, гадость невероятная. Горькая, аж челюсть сводит… По мне, так лучше горячего эля ничего нет.
Я не выдержала, прыснула, Андре тоже хмыкнул.
- Приедем в трактир на ночь – получите.
Джен довольно крякнул и затолкал в рот оставшуюся половину бутерброда.
Андре заботливо протянул мне ломоть черного хлеба с куском ветчины, сыром и огурцом.
Глядя, как ловко управляются с этим нехитрым угощением мужчины, я поняла, что дико проголодалась.
Закрутила крышку на походном кубке, чтобы любимый напиток не утратил драгоценного тепла, и ухватившись двумя руками за бутерброд для какого-то великана, вгрызлась в нежное, как крем, мясо, сыр, пышный хлеб. Огурец хрустнул на зубах, конечно, мне одного такого бутерброда за глаза, но боги, до чего же вкусно!
- Это правильно, - одобрительно крякнул Стал, - не то, что эти барышни: настругают себе тоненькими полосками, и выуживают одну траву, что те козы, прости, господи! Дескать, от мяса толстеют. А ведь баба, то есть леди, я имею ввиду, она непременно в теле должна быть, да что там в теле, чем толще, тем сподручней, а эти современные барышни, тьфу ведь, соплей перешибешь, ансамбль «погремим костями»!
- Стал!!
Андре вытаращил глаза на возницу, а мои плечи затряслись, бутерброд упал на колени, я зажала рот обеими руками.
Андре принялся стучать меня по спине, думая, что я подавилась.
- Ты видишь, что натворил, дурень! – гаркнул Джен на Стала, и, недолго думая, отвесил тому подзатыльник.
Стал звучно икнул, чуть не свалился в костер и ответил Джену, ударив того в ухо.
Я, задыхаясь, замахала на Андре руками, мол, хватит, хватит! Тот и сам уже понял, что я захожусь от смеха, сдвинул брови, плотно сжал губы, но увидев, что я вот-вот покачусь по земле, и сам запрокинул голову и расхохотался.
Из моих глаз брызнули слезы, я замахала в лицо руками, но это не помогло. Из рта раздался только тонкий стон, и следующая волна хохота заставила согнуться пополам.
- Придурок, - буркнул Джен на товарища, тоже складываясь от смеха.
А громче всех гоготал сам Стал, приговаривая:
- Вот это дело! Вот это по-нашему! Если баба не смеется, она ведь невесть что там себе надумать может!
- Хватит, - попросил его Андре, отсмеявшись, и погрозил обоим кулаком.
- Нет, Андре, пожалуйста, - попросила я, собирая с колен остатки бутерброда. – Я давно так не смеялась!
Долго не рассиживались. Тем более, что бутерброды разлетелись все до единого. Оба кучера поглядывали на меня одобрительно, а когда я помогла убрать импровизированный стол, собрав объедки в один мешок, и отнесла их к подножию развесистого дерева для бойких белок, и вовсе приняли меня за свою.
Я видела, как Джен одобрительно подмигнул Андре, когда думал, что я не вижу, тот в ответ нахмурил брови, но все равно не смог сдержать улыбки. А мне стало так радостно на душе, от того, что Андре так запросто держится со своими людьми.