Страница 43 из 91
― Чушь собачья.
Холт нахмурился, но не выдвинул аргумент против.
― Извините за ложку дегтя в бочке меда, ― сказал Том, ― но кое-кто на такое не покупается.
― Когда я смотрю на эту стройплощадку, я не вижу упадка гордой индустрии, ― Холт оживился, ― я вижу неконкурентоспособную фабрику, разоренную жадными профсоюзами и сметенную силами экономики из-за необоснованных требований.
― Вы их не любите? ― спросил Том. ― Профсоюзы. Я слышал истории.
― Какие истории?
― Люди, которых вы используете, никогда не ходят на забастовки, ― сказал Том. ― Для этого должна быть причина.
Фредди Холт посмотрел на Тома с подозрением.
― Мой секретарь сказала, что вы хотите написать обо мне статью, ― сказал он, ― но я не буду вносить свой вклад в статью, поливающую меня грязью, если вы планируете это.
― Я не стану писать ничего плохого о вашей стройке, ― заверил его Том.
― Лучше не стоит.
― Я здесь, чтобы поговорить с вами о Ребекке.
― Что? ― бизнесмен пришел в ярость. ― Вы сказали...
― Я знаю, что я сказал вашему секретарю и мне жаль, но я не думал, что вы увидитесь со мной, если я скажу ей правду.
― Ну, в этом вы правы, ― сказал Холт. ― Теперь посмотрим, сможете ли вы отгадать, что я сделаю следующим.
― Предположительно, вышвырнете меня, что замечательно, если вы хотите, чтобы Ричард Белл был отпущен.
― Отпущен? О чем вы говорите? Ублюдок получил пожизненное, и я надеюсь, что он сгниет там.
― Да, он отбывает пожизненное, но из-за хрупких доказательств. Его семья попросила меня заглянуть в его дело и посмотреть, можно ли опровергнуть приговор.
― И вы ожидаете, что я помогу вам?
Лицо Холта стало краснеть.
Том покачал головой.
― Нет, я ожидаю от вас, что вы убедите меня этого не делать. Я сказал им, что буду сохранять непредвзятость. Если вы сможете убедить меня, что он виновен, тогда я оставлю его там, как вы говорите, гнить.
Холт с подозрением нахмурился.
― Почему я должен в это поверить?
― Причин нет, но разговаривая со мной, вы не поспособствуете освобождению Ричарда Белла, а может, даже предотвратите его.
Фредди Холт на мгновение заколебался.
― Тогда мы поговорим внутри.
Он дернул головой по направлению к огромному вагончику, а затем спустился по металлическим ступенькам опорной рамы, его тяжелые ботинки со стальными носками зловеще звякали при каждом шаге.
***
Хелен постучала в дверь квартиры и принялась ждать, затем постучала и подождала еще. Она уже собиралась уйти, когда заметила глазок в центре двери, и у нее сложилось ощущение, что на нее смотрят. Вскоре, ее терпение было вознаграждено, дверь приоткрылась, но осталась на цепочке. Женщина, тридцати с небольшим лет, смотрела на нее сквозь щель. Том предположил, что Хелен лучше всех подойдет для интервью Эми Риордан, и она согласилась, даже хоть это значило поездку в Лидс. Том был прав. Эми достаточно сильно нервничала из-за женщины, стоящей на ее пороге, не говоря уже о мужчине.
― Эми Риордан? ― спросила Хелен, и, когда женщина не ответила, она продолжила, ― Я Хелен Нортон. Я работаю на местную газету в Ньюкасле.
Она подчеркнула эту часть, так как предположила, что Эми будет менее откровенна, если подумает, что Хелен работает на лондонский таблоид.
― Я расследую дело Ричарда Белла.
― Это дело давно закрыто, ― сказала Эми, ее голос был едва слышимым, ― зачем снова в этом копаться?
― Потому что есть некоторые сомнения в приговоре.
Это было самое краткое объяснение, которое могла придумать Хелен.
― Я проехала достаточно долгий путь, чтобы поговорить с вами, и я надеялась, что мы сможем поговорить о Ричарде.
Женщина покачала головой.
― Нет, ― сказала она Хелен, ― мне нечего о нем рассказать.
И прежде, чем Хелен смогла произнести еще хоть слово, дверь плотно закрыли перед ее носом.
***
― Так значит, вы заинтересованы в правде? ― спросил Фредди Холт, как только они оказались внутри вагончика. ― Ну, вот она. Ричард Белл избил мою жену до смерти. Все просто.
― Возможно, ― сказал Том, ― но есть и другие подозреваемые.
― Включая меня? О, я все это уже слышал, в зале суда и вне его, ― он вздохнул, ― и мне приходится мириться со сплетнями. Фредди Холт знал, что его жена трахается с этим парнем Беллом, так что он убил ее и посадил за это этого бедолагу. Разве бывает иначе? Я полагаю, я должен быть польщен, что люди считают меня способным на нечто столь коварное, но Боже, это все фантазии, парень!
― Склонен согласиться с вами.
― Правда?
Холт явно был удивлен этим.
― Да.
― Тогда почему вы здесь?
― Потому что я хочу знать больше о Ребекке, ― сказал Том, ― кроме того, что писали в газетах.
― Большинство из этого было чушью, ― с возмущением произнес Холт, ― особенно слова ее предполагаемой лучшей подруги. Вы хоть знаете, что эта сука Николь написала мне, чтобы сказать, что она расстроена статьей? Женщина рядом со своими словами позировала в чертовом нижнем белье. Она забрала деньги газеты, а затем имела наглость просить у меня прощения. Сказала, что все это придумала газета. Лживая сука!
Том решил там и тогда, что в разговоре с Озорной Николь нет смысла.
― Я не хотел бы сообщать вам эти новости, мистер Холт, но, вероятно, так и было.
― Ну, я написал ей в ответ: сказал, что надеюсь, что она заболеет раком и умрет раньше, чем успеет насладиться деньгами.
― Так значит, в этом не было правды, в том, что писали о Ребекке газеты?
Фредди Холт вздохнул.
― Послушайте, я не идиот. Я не Том, как его имя...
Он замолчал на мгновение, чтобы вспомнить.
― ...Круз. Я понял, что Ребекку привлекла не моя внешность. Я подумал, что она чувствовала со мной безопасность, уверенность в завтрашнем дне. У нее не было забот, ей не приходилось работать, и прочее. Не многие в наши дни могут себе такое позволить, ― он посмотрел на Тома ради подтверждения, ― так ведь?
― Может быть, и нет, ― сказал он.
― Мне даже не нужны были дети. Мои уже выросли.
― А она их хотела?
― Нет, по крайней мере, сказала, что нет, но, если бы она захотела их, мы бы что-нибудь придумали, ― Фредди сказал это так, будто то был бизнес контракт для обсуждения.
― Все, чего я хотел, чтобы она была счастлива. Я заблуждался и заблуждался сильно. Нет такого дурака, как старый дурак. Я женился на женщине на двадцать лет младше меня. Что я думал, произойдет?
― Вы кажетесь разгневанным.
― Конечно же, я зол, черт возьми!
Он казалось, совершил сознательное усилие, чтобы успокоиться, а затем спокойно сказал:
― И вот почему я убил ее.
Том ничего не сказал, просто смотрел на Фредди Холта.
― Ведь это то, что вы хотите услышать, разве не так? Я впал в свой знаменитый гнев и избил мою неверную жену до смерти в приступе ревнивой ярости? Это вас устроит? Это единственное, что может снять с него пожизненное заключение, если я совершил это и признался вам.
― Итак, ― произнес Том, ― вы ее убили?
― Убил ее? Не подавись слюной! Конечно же, нет. Я любил эту чертову женщину, ― эмоции хлестали из него, ― все еще люблю, и да, я знаю, как глупо это звучит, но... я скучаю по ней. Или, может быть, я просто скучаю по тому, как чувствовал себя рядом с ней, ― предположил он. ― Вероятно, это одно и то же.
― Но она чувствовала другое?
― Очевидно, что да.
― И вы никогда не подозревали ее в этом?
― Я сказал вам, что был дураком, ― сказал Фредди. ― Это не делает мне чести.
― Тот адвокат защиты, ― Том знал, что ступает на зыбкую территорию, ― доставил вам немало проблем?
― Думал, что сможет выбить меня из колеи, да.
― Но ему не удалось?
― Это не так-то просто сделать, а смерть Ребекки уже сделала это. Он нес чушь.
― Потому что он сказал, что у вас был лучший мотив для убийства вашей жены, нежели чем у Ричарда Белла?
― Да.
― Опять же, почему?