Безымянная тропа (ЛП)

― Он вернулся в Лондон, любимица, ― Колин сказал ей по другую сторону бара.

― Он вернется? ― спросила она, игнорируя взгляды любопытных завсегдатаев «Грейхаунд».

― Не знаю, ― ответил он, ― но он забрал с собой все свои вещи. Сказал что-то о работе там, ― должно быть, он увидел разочарование на ее лице, потому что добавил: ― Думаю, он даст тебе знать.

― Спасибо, ― поблагодарила Хелен, не чувствуя такой уверенности в этом, как он.

***

― Я скажу тебе, что это, разрешишь? ― спросил констебль Тревор Уилсон, когда скомкал пакет из-под чипсов и выбросил пустую газету и жирную обертку из окна машины в ближайшие кусты.

― Если хочешь, ― ответил Брэдшоу, зная, что он скажет в любом случае, вне зависимости от его ответа.

― Трата моего времени, ― и он громко выдохнул, ― и твоего, ― добавил он, почти запоздало.

― У нас не так много выбора в этом вопросе? ― сказал Брэдшоу своему новому напарнику.

Винсент Эддисон все еще болел, так что два констебля уже три ночи подряд дежурили вместе, останавливая случайно выбранных автомобилистов, чтобы узнать, знают ли они что-либо об исчезновении пропавших девушек. Инспектор счел это необходимым, но они оба знали, что это было просто задание, чтобы отметить галочкой, так что старший инспектор Кейн мог сказать, что у него появилось несколько новых стратегий по поимке Ловца детей, теперь, когда он официально вел это дело. Суперинтендант Трелоу ушел и не вернулся. Дело запахло жареным, после той статьи в газете о фальшивом профессоре, и теперь все считали, что Трелоу был в шаге от гильотины.

Дело Мишель Саммерс было разрешено, и общественный интерес из-за тела-на-поле стал угасать, так что инспектор Пикок вывел Уилсона и Брэдшоу из команды «балласта» и переназначил их, вместе с несколькими менее важными членами большей команды. Шесть детективов теперь работали в парах на дорогах, соединяющих ключевые точки в расследовании дела о Ловце-детей, их страховали офицеры в форме, которые патрулировали эти «артерии», под этим названием маршруты были известны в диспетчерской.

Двое мужчин было на Дарем Роуд, в нескольких милях от Грейт Мидлтона, и пока что, за три ночи они остановили шестьдесят восемь автомобилистов. За исключением нескольких водителей, которые превысили скорость, и пары обычных извращенцев, у которых не было достойного объяснения тому, почему они шныряли по ночам, все, что они обнаружили преступной природы ― мужчину с сапогом, полным свинца, который он только что украл с крыши церкви.

Теперь они сидели в машине Брэдшоу с двумя офицерами полиции в форме, прикрывавшими их в полицейской машине, ожидая, следующего автомобилиста для остановки.

― Сколько у нас уже?

Брэдшоу проверил свои записи.

― Сегодня вечером восемнадцать, ― как раз тогда, когда автомобильные фары показались на виду на противоположном конце прямой длинной дороги, которую они блокировали.

― Твоя очередь, ― сказал Уилсон самодовольно, потому что сейчас начал хлестать дождь.

― Гребаный ад, ― простонал Брэдшоу, но все равно выбрался из машины.

Брэдшоу наблюдал, как автомобильные фары приближаются. Они двигались довольно быстро, так что он наклонился достаточно низко, чтобы поговорить с офицерами в полицейской машине, которые включили мигалку. Констебль Харрисон вышел с водительского сиденья. Приближающийся автомобилист увидел мигалку и начал замедляться, еще до того как достиг конусов и предупреждающего знака «Полиция. Остановитесь». Еще один знак со стрелочкой, привел его к обочине дороги, где Брэдшоу ждал, чтобы начать привычный круг вопросов. Харрисон стоял поблизости, держа фонарь.

Машина была квадратной формы старым «вольво», настолько неприглядным, насколько возможно. Когда Брэдшоу подошел к ней, окно с водительской стороны опустилась со скрипом, и оттуда вылезла рука. Рука, сжимавшая удостоверение полицейского. Обычно Брэдшоу расслабился бы на этом, но он был в помещении, когда они впервые обсуждали вероятность, что Ловец детей может выдавать себя за сотрудника полиции, так что ему необходимо было убедиться. Он нагнулся, чтобы заглянуть в машину и знакомое лицо моргнуло ему в ответ.

― Гребаный ад, Винсент, ― улыбнулся Брэдшоу, ― что ты делаешь тут? Ты приехал сменить нас? Нам бы не помешал перерыв.

― Извини, друг, ― последовал мягкий ответ, ― все еще на больничном, просто вышел проехаться. Когда я плохо себя чувствую, намечаются сдвиги.

― В такой час? ― спросил Брэдшоу, и тотчас же пожалел об этом.

Он знал, как и он сам, у Винсента были свои проблемы, и, вероятно, он справлялся с ними подобным образом. В случае Брэдшоу, его демоны иногда оставляли его без сил, чтобы заниматься чем-то, но бывали и другие случаи, когда он вдруг ощущал нездоровую энергичность, которая могла быть только успокоена активностью, когда дела на неделю выполнялись за вечер. Эта мания иногда кульминировала в длинные, быстрые заезды по пустым автомобильным дорогам или по тихим сельским дорогам посередине ночи. Может Винсент нуждался в подобной терапии.

― Извини, что остановили тебя. Мы отзываем в сторону всех. Приказ шефа.

― Нет проблем.

Но Брэдшоу не пропускал Винсента, потому что знал, что он был почти что единственным в отделе уголовного розыска, кто удосуживался поговорить с ним в эти дни, и он чувствовал вину за то, что судил о нем так резко, когда тот впервые ушел на больничный.

― Чертовски ужасная ночь, а? Я бы зависал дома с парой чашек горячего шоколада, если бы был на твоем месте, или, может быть, чем покрепче.

― Бессонница, ― ответил Винсент, ― и ужасная. Я пытался уснуть на диване, смотрел телевизор, читал книги. Единственное, что помогает ― пойти поездить, пока не начну чувствовать усталость.

― У меня такое бывает иногда, ― сказал Брэдшоу. ― Я просыпаюсь в четыре утра и не могу снова уснуть, столько мыслей в голове, понимаешь, о чем я говорю?

― Да.

Стеклоочистители на машине Винсента все еще работали на полном ходу, и один из них зацепился за что-то, но продолжил работать. Он издавал скрипучий звук, который был неприятен, и оба мужчины сразу же отвлеклись. Каждый раз, когда стеклоочистители делали ход назад и вперед, щетка на ближайшем дворнике встречала какое-то невидимое препятствие и дергалась, затем издавала протестующий звук, прежде чем продолжить свою задачу.

― Выруби их на секунду, ― вздрогнул Брэдшоу, ― это как ногти, скребущие по доске.

Винсент повиновался, вырубив дворники, но не двигатель. Скрип утих, и теперь единственным звуком были капли дождя, бьющие по машине, и тихий рокот мотора. Тогда Брэдшоу услышал, как открылась дверь, и повернулся, чтобы увидеть Тревора Уилсона, покидающего машину, что удивило его, потому что Уилсон неустанно сетовал на дождь. Его коллега промаршировал к кустам, предположительно, чтобы помочиться.

Брэдшоу уже готов был отпустить шутку с Винсентом, о том, каким кошмаром является работа с Уилсоном, но он снова отвлекся, в этот раз из-за шума.

― Что это было?

― Что? ― спросил Винсент.

― Этот звук?

― Я ничего не слышал.

― Ш-ш-ш! ― прошипел Брэдшоу, и напрягся, вслушиваясь.

Последовала тишина, кроме звука стаккато дюжин капель дождя по крыше и капоту.

― К чему мы прислушиваемся? ― спросил Винсент.

Брэдшоу вытянул руку, чтобы заставить того помолчать, и они оба замерли на миг, пока Брэдшоу прислушивался. А затем это произошло.

― Глухой стук.

Пустой звук чего-то, ударившегося об металл.

― Это, ― произнес Брэдшоу, но он все еще не был уверен в источнике звука.

― Что? ― спросил Винсент тупо, но должен был слышать его, подумал Брэдшоу.

― Это,― сказал Брэдшоу, когда стук повторился снова, еще дважды.

― Ох,― сказал Винсент, ― это, ― но он не предложил дальнейших объяснений.

― Это исходит из... ― в этот раз стук был громче и их было три, а не один.

Брэдшоу повернулся на шум и попытался определить источник. Звук повторился снова: тук-тук-тук.