Страница 48 из 91
Том порылся в кармане своей куртки в поисках записной книжки, пролистал ее, пока не нашел номер, который искал, и набрал его.
― Дэйли Миррор, — сказал незнакомый голос.
— Переведите меня на отдел новостей…
***
В «Вестнике» неохотно признали, что Хелен проделала хорошую работу. Она вернулась с комментариями от директора Грейт Мидлтонской школы и вплела их в содержательную новостную статью о загадочном теле-на-поле, которая потрясла деревню, уже содрогнувшуюся от исчезновения одного из ее детей. Статья, вероятно, произведет эффект разорвавшейся бомбы с первой страницы завтрашней утренней газеты. Однако у нее сложилось впечатление, что о ней не лучшим образом думали и, это сделает то, что должно было стать ее лучшим моментом, не таким ярким.
Пассивная враждебность старших мужчин коллег в газете останавливала ее от того, чтобы рассказать им все, что она знала о теле-на-поле. Если она напишет, что телом оказался Шон Доннеллан, Малколм зарубит статью на корню, прежде чем она попадет в печать. Он не был тем типом, который бездумно спекулирует на личности трупа, еще до того, как полиция выступит с официальным заявлением, так что пока она решила придержать эту информацию у себя.
Когда ее рабочий день подошел к концу, Хелен тихо покинула офис и пошла прямиком к библиотеке Даремского Университета. Написание ее первой передовицы вынудило ее отложить свою встречу с Томом Карни, и она была преисполнена решимости загладить вину. Она собиралась покопать информацию по делу Шона Доннеллана.
***
— Дело в том, что викторина, — Эндрю Фостер говорил слишком громко для тихой улицы в жилом квартале после закрытия паба, — делает тебя и победителем, и проигравшим.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Том, который наслаждался сочетанием свежего воздуха и эффекта от выпитого пива.
— Мы выиграли, потому что мы знаем все вопросы по истории и прочее: фильмы, книги, песни и спорт, что делает нас по существу…
Он посмотрел на Тома, будто подталкивал одного из своих отстающих учеников к ответу.
— Неудачниками? — спросил Том, и Эндрю многозначительно кивнул. — Ох, не будь таким. Мы просто разозлили всех этих старперов, которые выигрывают викторину неделя за неделей, которые проиграли всего раз за целую вечность. Мы чемпионы! ― Том проревел эти два последних слова.
— Прекрати, мужик, — произнес Эндрю со смехом, — пока люди не отодвинули занавески и не поняли, что я учу их невыносимых детей.
— Что ты сказал? — закричал Том.
— Я сказал, что я учу их невыносимых детей! — и он разразился смехом. Эндрю бросил украдкой взгляд на безжизненные улицы вокруг и молчаливые дома, затем издал шикающий звук и сказал: — Давай выпьем на сон грядущий.
— Где?
— У меня дома. Он тебе по пути. Пошли, ты не можешь встать, не так ли?
— Это верно! — выразительно сказал Том. — Давай пошли. Я выпью немного сладкого шерри.
— Ты будешь водку, и тебе понравится.
***
Хелен провела вечер в библиотеке, глядя на старые страницы «Вестника», датируемые тридцать шестым годом. Это было довольное отчаянное дело и, она знала это, но она надеялась на что-то, что может относиться к исчезновению молодого мужчины в Грейт Мидлтоне тем летом.
Несколько часов спустя, когда ее глаза устали от усилий, связанных с тем, что она бесконечно разглядывала размытые страницы, напечатанные на микрофиш-машинке (прим.: Микрофиш ― копия плоских оригиналов документа, изготовленная фотографическим способом в виде микроформы на прозрачной форматной фотопленке с последовательным расположением кадров в несколько рядов), и была уже готова сдаться. Хелен не нашла упоминаний об ирландском художнике. Также не было сообщений о ссорах, обидах, драках или нападениях в Грейт Мидлтоне, которые могли бы привести к убийству, она начала чувствовать себя глупо за то, что даже подумала, что они тут могут быть, когда кое-что привлекло ее внимание.
Хелен прочитала статью внимательно и сразу поняла, что она должно быть как-то связана с Шоном, хоть в статье и не упоминалось его имя. Дата была примерно той, когда он, скорее всего, исчез, так что она достала свой блокнот и переписала небольшой новостной кусок слово за словом.
Хелен покинула библиотеку, в нетерпении поделиться своим открытием с Томом, и была разочарована, когда не смогла найти его в «Грейхаунд» или дозвониться ему на его временами ненадежный телефон. Вместо этого, она вернулась в свой крошечный дом: полутемная, односпальная квартира на первом этаже в разрушающейся части города, чью аренду она едва могла себе позволить. Она разогрела в микроволновке резиновую лазанью, затем смыла ее вкус двумя бокалами дешевого белого вина, прежде чем, наконец, отправиться в постель.
***
— Я обожаю этот фильм, — сказал Том, пока они смотрели «Крестного отца», который был одним из видео обширной коллекции школьного учителя.
Можно было сказать, что Эндрю одинок, в тот самый момент, как он повернул ключ в замке. Нигде не было и следа женского присутствия. Вместо этого были простые деревянные полки, заставленные видео, некоторыми купленными, некоторыми записанными на пустую пленку с телевизора с нацарапанными от руки названиями на них. Декор чисто был подростка-с-деньгами, даже хоть Эндрю и было лет двадцать пять. На стене находились два штыка времен Второй Мировой Войны, и Том посмотрел на них дважды, прежде чем понял, что они были настоящими. Они занимали почетное место над камином Эндрю, чуть ниже картин со «Спитфайром» и матчем по английскому регби. Эндрю владел проигрывателем и большой коллекцией виниловых альбомов. На шатком кофейном столике лежали автомобильные журналы, вместе с потрепанной, бумажной копией книги «День шакала» Фредерика Форсайта. Старый автобусный билет служил закладкой. Эндрю был замечательным парнем, но любая женщина, зашедшая в дом, увидит только большого ребенка, запертого в теле взрослого мужчины.
Они были достаточно пьяны, чтобы сидеть на полу, прижавшись спинами к дивану и креслу соответственно, пока смотрели фильм.
— Спасибо, Эндрю, — сказал Том, — что помог мне отвлечься.
— От чего? — вопросил учитель.
— Ох, ну знаешь, проблем.
— Ты не похож на человека, у которого так уж много проблем, Том.
— Я бы не был так уверен.
— О чем тебе беспокоиться?
— О немногом.
И прежде чем он понял, что делает, Том обнаружил, что рассказывает Эндрю все о своем изгнании из газеты и потенциально губительном иске Тимоти Грейди. Он также рассказал о своем замысле откопать достаточно крупную историю, чтобы убедить своего редактора оставить его, но теперь Док даже не перезванивает.
— Так, значит, тебе нужна большая история? — спросил учитель.
— Да.
— У тебя такая есть?
— Нет, — а затем добавил, — ну, пока нет.
Когда он закончил, школьный учитель задумался, а затем сказал:
— Ну, все звучит не так уж плохо.
— Правда? — неверяще спросил Том.
— Нет, — ответил Эндрю, — на самом деле все звучит просто ужасно. Я бы сказал, что ты крупно облажался.
И по какой-то причине, которую Том до конца не мог осознать, он начал смеяться. Жестокая честность откровенной оценки Эндрю и серьезность его затруднительного положения поразили его одновременно, и он продолжил смеяться, Эндрю начал смеяться тоже, и вскоре у них обоих началась истерика.
— Спасибо за это, друг.
— Без проблем, — проговорил, захлебываясь, Эндрю, вытирая глаза, — в любое время.
— Тебе стоит работать на Самаритян, — сказал ему Том, и они снова разразились смехом.
Глава 37
День шестой