Разбитые небеса

Несмотря на то, что группировка возникла абсолютно стихийно, мы старались ее поддерживать и поощрять – бойцы братства стали нашими глазами и ушами в Зоне, и при необходимости поставляли отряды легкой пехоты для усиления операций красной гвардии. С чужими «братва» дралась отчаянно, не жалея ни своих ни чужих жизней. Поселки мирных мутантов стали опорными пунктами для гвардии и братства. Хотя где там мирные, а где не мирные, сам черт не разобрется. Жители Зоны по определению не могли быть мирными. Сегодня он тихо пашет землю, а завтра достает из подвала пулемет и идет мочить химер. Не хочу хвастаться, но большая часть зоны отчуждения вокруг Челябинска был под нашим контролем.

Просьба о помощи застал меня неожиданно. Я старательно держал дистанцию со своей родней – мы и до вторжения плохо общались, ну а после мы еще больше отдалились с родными – не хотел впутать их в свои дела, помогал материально и только. Но проигнорировать не просьбу, а крик о помощи не смог.

В Тюмень мы выехали на трех машинах. Колонна кроваво-красных электроджипов изукрашенных символикой красной гвардии смотрелась так внушительно, что встречные автомобили боязливо прижимались к обочине заранее. Я сидел в последней машине и привычно упражнялся с новой стальной конечностью, перехватывая нож обратных хватом и обратно. Получалось неплохо – неделю назад Клистир вживил мне новый вариант конечности с пятью пальцами и увеличенной свободой движений. Обратной связи по-прежнему не было, но к этому я уже привык. Главное приноровиться и наработать рефлексы, чем я и занимался каждую свободную минуту. А еще думал. В Тюмень меня позвал отец – у брата были серьезные проблемы, которые он не мог решить сам. Судя по всему – замазался в мелком криминале, вряд ли успел влезть в серьезные дела. Вот и стоило мне держать дистанцию, чтоб родню не замазать, если он и сам успешно в дерьмо влез?

Я выругался и на секунду потерял над собой контроль – стальная клешня сжала нож чуть сильнее чем следовало, последовал хруст и рукоять треснула и развалилась. Нечеловеческая сила – моя новая конечность далеко выходила за рамки человеческих возможностей, надо сдерживаться.

- Оружие есть? – сунулась в машину усатая рожа в полицейской фуражке. Оказывается, мы уже были под Тюменью, на блокпосте, что прикрывал западный тракт, я и не заметил. На посту стояли полицейские – я даже умилился, так давно их не видел.

- Нет оружия, - спокойно ответил я ему, - По делам едем, не на войну.

Мужик прищурился, глядя на меня – похоже узнал, рожа у меня была приметная и регулярно мелькала в новостях и в том огрызке рунета, который остался у нас вместо глобальной сети.

- Ну и зря что нету, - неожиданно выдал он, - У нас здесь неспокойно, неделю назад банда залетных мутантов устроила стрельбу в Боровском. Здесь вам не Екатеринбург, хлопцы, в Зоне полный беспредел. Ваших у нас мало, к сожалению, в основном всякая шваль и бандюки. Ладно, езжайте себе.

Я кивнул капитану – не зря столько времени мы работали на репутацию, вот и репутация начинает работать на нас.

Когда мы въехали в Тюмень я не узнал город своего детства. Некогда динамичный, молодой город превратился в гетто. Екатеринбург был живым, хоть и напоминал Москву времен второй мировой, а Тюмень умирала. Печать запустения лежала на всем: зданиях с выбитыми окнами, разбитых или брошенных автомобилях на обочинах, грудах мусора в которых рылись бродячие животные. Тоска.

- Оружие достаем? – с легким кавказским акцентом спросил сидящий рядом Ворон – мутант из последнего пополнения, который пришел в Гвардию из Кровного Братства и быстро поднялся, благодаря цепкой хватке и боевым навыкам. Я сильно подозревал, что до войны хлопец служил в какой-то из спецслужб, но с расспросами не лез, а сам он о своем прошлом не рассказывал.

Я отрицательно помотал головой. В каждой машине были оборудованы тайники, в которых сейчас лежал короткоствол – пистолеты, укороченные автоматы, пистолеты-пулеметы. На всякий случай, как говорится. Но доставать их сейчас смысла не видел – с кем воевать на этой помойке, с бродячими псами? К тому же мы привлекали слишком много внимания – а ну как кто-то решит проверить, зачем в город пожаловали двенадцать мутантов? Может быть стоило взять не такие приметные машины? А ладно – что сделано то сделано.

Отца я узнал издалека – сердце екнуло, при виде сгорбленной фигуры в стареньком черном пальто возле подъезда дома на Широтной.

- Папа! – я выскочил из машины и обнял старика. Господи, как постарел, весь седой! Очки старые, одно стекло с трещиной – не похоже, что живут в достатке.

- Явился не запылился, - ворчливо ответил старик, - Пожалел бы мать, она каждый раз корвалол рядом с собой ставит на всякий случай, когда про твои художества читает. Столько лет тебя ждет-ждет, все глаза проглядела, а ты ни разу к нам не заглянул!

- Батя не начинай! – поморщился я, отстраняясь, - Так было надо, я в серьезные дела влез, боялся, что и вас заденет.

- Это как в прошлый раз, когда ты под наркотой Олюшку с Костиком на тот свет отправил? – резко спросил отец, - Так ты всю жизнь по краю ходишь, над пропастью, правда падают туда другие, те кто рядом с тобой!

У меня в глазах потемнело, кулаки сжались сами собой, я замотал головой, со свистом выпуская воздух из груди. Захлопали двери машин, нас окружили почуявшие неладное парни, но я жестом их остановил, мол, держу себя в руках, все нормально. Пару раз вдохнул глубоко и сильно.

- Давай не будем проводить вечер памяти, а перейдем ближе к делу, батя. Что с Витьком случилось?

Отец покачал головой и начал рассказ. Как оказалось, мой непутевый братец потерял работу на авиазаводе и долго мыкался, не зная куда себя пристроить. Родители его подкармливали на те средства, которые я им регулярно посылал, но Витя очень переживал за свою никчемность и связался с криминалом – взялся подрабатывать курьером для какого-то криминального дельца. Пару недель потаскал посылки и однажды ему вручили чемоданчик, сказали, что в нем очень важный и ценный груз и отправили на другой конец города, куда он добраться не успел, по банальной причине – нарвался на гоп-стоп и потерял не только кошелек, но и ценный груз, заодно и пару зубов.