Страница 6 из 110
Дальше по ящику начали крутить повторы с кадрами пожаров и разрушений из различных городов мира. Народ зашумел, началось горячее обсуждение. К моему удивлению, почти все уже были в курсе о существовании неких инопланетных существ, которых народ обозвал «химерами» и сейчас шло бурное обсуждение являются ли эти химеры армией вторжения или нет. Через пять минут к нашему импровизированному митингу явился седой подполковник, которому я вчера вручил голову инопланетянина, и не стесняясь в выражениях разогнал народ по своим постам. Заодно и мне досталось:
- А ты сказочник, какого органа здесь слоняешься? Кто тебе вообще разрешил выйти из палаты?
- Мне никто и не запрещал выходить из палаты. – угрюмо ответил я. – А вышел чтоб узнать, куда все подевались.
- Да неужели? – делано удивился седой подполковник. – А я уж было решил, что ты прибежал, чтобы порубать ножом на лапшу всю китайскую армию! А ну марш в палату живо! Сержант, проводи этого героя, пока он не принялся тут всем подряд башки резать. Это, мля, не штаб ГО МЧС, а бардак какой-то, кто где хочет, тот там и шляется!
Меня под конвоем препроводили обратно в палату и вручили на поруки дежурному фельдшеру, который заставил лечь в койку и лежать спокойно, хотя меня так и распирало от услышанного – как можно лежать без движения в такое время? Информационный голод буквально съедал меня изнутри, и как назло при себе ни смартфона – он остался на месте нашего последнего лагеря, ни планшета ни даже телевизора, хотя кто его смотрит в наши дни? Но меня бы сейчас даже старый ламповый ящик устроил! Как назло, дежурный фельдшер на все вопросы индифферентно отвечал: «Не велено» и в разговор вступать отказывался. День тянулся медленно как резина, но вдруг я вспомнил про чужой айфон, который так и болтался у меня в кармане и остаток дня я безуспешно пытался подобрать пин до тех пор, пока не кончился заряд батареи.
К вечеру Алексею стало хуже – температура поднялась почти до сорока градусов, начались судороги. Фельдшер сделал ему несколько уколов, парню полегчало, но ненадолго, вскоре его состояние снова ухудшилось. Хуже того, у Марата начали проявляться те же симптомы. В палату зачастили врачи, которых весь день было не видно и не слышно. Судя по озабоченному виду и изобилию латыни, они ничего не понимали в происходящем. Парням ставили уколы, брали анализы, но им становилось только хуже.
В итоге медики пришли к консенсусу, что вопрос не в их компетенции и больных надо отправить ближайшим санрейсом в госпиталь Барнаула, после чего с чувством выполненного долга собрались было расходиться, когда в палату вошли пятеро мужчин в зеленых противочумных костюмах. Первый вошедший представился:
- Капитан Кузнецов, МОСН 301-го военного клинического госпиталя. У нас красный уровень эпидемиологической опасности. Укажите пациентов, контактировавших с чужими, или побывавших в зоне поражения.
- Майор Сивоконь, медицинская служба МЧС, начальник полевого госпиталя. – козырнул в ответ старший МЧС-овец. – Капитан, руководство операцией перешло к армии?
Вошедший кивнул. МЧС-овец удовлетворенно потер руки:
- Давно пора! У меня сейчас восемь больных, из них в зоне поражения были четверо. Один – пилот вертолета, упал под Чемалом, трое вышли чуть ли не из эпицентра, еще и с химерой по дороге схлестнулись. У двоих из этой троицы выраженная симптоматика вирусного поражения периферийной нервной системы, неврологические расстройства, судороги, высокая температура. Лейкоцитов в крови выше нормы в пять раз. При этом тесты никаких вирусов и болезнетворных бактерий не выявили. Третий, к слову, который с этой химерой чуть ли не целовался, выглядит как огурчик – никаких патологий.
- Забираю всех четверых. – глухо пробубнил в свою маску капитан. – Мы уже оборудуем в здании карантинное отделение, там разберемся кто здесь огурчик, а кто только прикидывается зеленым и в пупырышках.
Сразу после его слов двое из его команды устремились ко мне и мягко, но твердо подхватили под руки – не дернешься, и повлекли на выход. Мне оставалось только ногами перебирать. За спиной я услышал скрип колес коек моих собратьев по несчастью.
- Эээ, что происходит? - протянул я. От того как беспомощно и жалко это прозвучало, самому стало тошно. В глубине души шевельнулась знакомая ярость и я уперся ногами в пол. – Куда вы меня тащите, мать вашу?!
- Вы попадали под желтую взвесь, распыленную сразу после метеорной атаки? – вопросом на вопрос ответил капитан.
- Мы ее видели, но мы прошли краем. То есть мы шли по реке…
- Вы попали под удар биологического оружия, – перебил меня капитан. – И все заражены вирусом неизвестной природы и вирулентности. Для безопасности вашей и окружающих вы будете изолированы. Сопротивляться не рекомендую, будут приняты меры – вплоть до самых жестких.
Последние слова прозвучали так спокойно и веско что у меня мурашки по спине пробежались размером со слона, и я покорно позволил препроводить себя в школьный спортзал, в котором уже стояли большие, быстросборные боксы из прозрачного пластика, каждый из которых был оборудован гермошлюзом. Меня завели в один из этих боксов, дверь позади захлопнулась, щелкнул закрывшийся замок. Я сделал три шага и уперся в противоположную от входа стену бокса. Койка, стойка с медицинским оборудованием, и стул на котором стояла утка– вот и вся обстановка моей новой камеры…
Следующие пять дней я медленно зверел в практически полной изоляции от внешнего мира. Из подслушанных разговоров я знал, что в стране воцарился хаос – Москву, наполовину разрушенную ударом, ночью накрыло облако вируса. На следующий день удары были нанесены по Челябинску, Нижнему Новгороду и Новосибирску. Потери исчислялись миллионами, число беженцев десятками миллионов. Президент страны официально был объявлен погибшим после первого удара по столице, власть перешла к председателю правительства, который ввел военное положение и объявил мобилизацию.В других странах ситуация была не лучше.