Страница 40 из 98
- Расскажите мне все, что знаете. Об…
- Эйре Гиоре?
- Да, - с досадой поморщилась Яна.
- Я не так уж хорошо его знаю.
- Но все же дольше, чем я.
- Лет пятьдесят, может, чуть больше. Я с рождения жила в замке матери на западе. Как-то у нас гостила королева Морана, она пригласила меня во дворец. Лийелин я по матери, а по отцу Элейенхалл. Тогда эйр Гиор был начальником охраны.
- Почему он не женат?
Глаза Айты удивленно округлились.
- Он слишком… рационален и рассудителен, чтобы любить по-настоящему, принцесса. И для мужчины, и для женщины брак – это сложный выбор. Жить вечно с тем, кого не любишь, невероятно тяжело. Жить вечно с тем, кого любишь, наверно, еще тяжелее. Для него проще быть одному.
- Почему? Чем плохо вечно жить рядом с тем, кого любишь?
Айта посмотрела на нее непонимающе.
- Почему же плохо? Хорошо. Но очень сложно. И я рада, что передо мной этот выбор никогда не встанет. Я никогда не выйду замуж, не стану матерью, но мне это и не нужно. В моей жизни есть любовь, в том числе и та, которой обделены большинство женщин в браке. Мне этого вполне достаточно. А эйр Гиор… Сама я точно не знаю, это было еще до моего приезда во дворец. Говорят, эйро Линар делала ему предложение, но он отказался.
- Он ее не любил?
- По крайней мере, не настолько, чтобы согласиться. Не мое дело давать вам советы, принцесса, но вы еще слишком молоды и выросли в другом мире. Не торопитесь. У вас впереди вечность.
- За последние две недели меня уже несколько раз собирались убить, Айта. И, наверно, убили бы, если б охрана не ходила за мной по пятам. А послезавтра мы выступаем против принца. Так что насчет вечности – это вы погорячились. Лучше скажите вот что. Насчет женщин мне все ясно. А как неженатые мужчины обходятся без… без женщин? Или без других мужчин – это ведь тоже запрещено?
- Принцесса… - Айта насмешливо улыбнулась. – Обходятся. Точно так же, как и женщины, когда им грустно, одиноко и рядом нет… другой женщины.
Она чуть наклонилась, пристально глядя Яне в глаза.
- Спасибо, Айта, - ответила та, не отводя взгляд. – Но пока мне еще не до такой степени… грустно и одиноко.
- Да, принцесса. Я могу идти?
- Или до такой? – пробормотала Яна, глядя ей вслед.
Крепко выругавшись, она потянулась к тому самому флакону с ароматическим маслом, который скрасил ей не один долгий вечер в грезах о Гиоре. От пронзительного, дурманящего запаха голова кружилась, как от вина, и все казалось таким возможным…
Ночью Яна никак не могла уснуть. Если бы кто-то не подошел к лестнице, если бы Айта не вышла из комнаты… Гарус, эта белобрысая корова Линар делала ему предложение! Наверняка не просто так. Какие-то чувства между ними были. Он виделся с Линар наедине, разговаривал с ней, целовал – точно так же, как и ее, Яну. Как знать, может, между ними было и нечто большее – то, что считается запретным.
Она вспомнила, как почувствовала сквозь тонкую ткань его твердую, напряженную плоть. Хотя… Надо быть слишком наивной, чтобы принимать обычное влечение за любовь. Сколько они знакомы – всего ничего. Она действительно слишком торопится. Айта сказала, что Гиор рассудителен и рационален. В таком случае он вполне может думать о возможности стать супругом королевы, разве нет? Принц – тот моментально сообразил, насколько это может быть выгодным. И даже притворяться не стал, что она интересует его как женщина.
А может, Айта права, подумала Яна. В мире Тени кто только не воспевал вечную любовь – поэты, музыканты, художники. Но что для них вечность? Человеческая жизнь. Сто лет – уже глубочайшая старость. Дряхлые супруги, для которых огонь страсти превратился в пепел привычки и привязанности... А если жить вечно, молодыми, полными сил - и довольствуясь лишь бледными воспоминаниями о былых чувствах? Но почему, если любовь ушла, надо тянуть лямку с опостылевшим супругом? Почему запрещены разводы?
Яна никак не могла понять логику этого мира, и это раздражало до бешенства. Хуже всего, что никто не хотел с ней об этом говорить. Эта тема была запретной, неприличной, и каждый, кого она пыталась расспросить, ловко уходил от ответа. Может, потому, что ответа и не было? Так повелось – и никто даже подумать не смеет, что может быть иначе?