Страница 115 из 120
Аня подошла и села рядом на высокий табурет.
- Поз-звольте вас угостить, барышня? – любезно предложил полкан.
- Угостите, - равнодушно кивнула Аня.
- Тебе как обычно, отвертку? – спросила Нина, потянувшись за пакетом апельсинового сока.
- С гранатовым сделай, пожалуйста, - ответила Аня, глядя на нее в упор.
Она внимательно всматривалась в лицо Нины, но оно было совершенно спокойным. Как будто и не сидела она перед ними с ехидной усмешкой, рассказывая, как писала о них паскудную книжонку. Или… не сидела? Может, и не было этого ничего?
Аня невольно завела руку за спину и коснулась саднящей царапины под футболкой.
- Ну что, Нинуль, материальчик собираешь? – спросила она, сделав глоток гранатового сока с водкой. – Для новой книги?
- О чем ты? – непонимающе приподняла брови Нина. – Какой книги?
- Нинпална, ты пишешь книги? – возбудился полкан. – Напиши про меня, а? Всегда хотел, чтобы про меня книгу написали. Или кино сняли. Ну хотя бы для взрослых.
- Аня, что ты несешь вообще? На солнце перегрелась? – невозмутимо поинтересовалась Нина, поставив перед полканом очередную порцию коньяка.
Видимо, при этом она зацепила что-то, лежавшее на полке под стойкой, и это что-то упало на пол с плоским шлепком. Нина нагнулась, быстро подняла упавший предмет и бросила обратно. Тут ее позвали из подсобки, и она ушла, бросив на Аню короткий недобрый взгляд.
Покосившись на полкана, который положил голову на стойку и сладко дремал, Аня встала коленями на табурет и перегнулась через стойку. На полке лежал синий блокнот с вложенной в него шариковой ручкой. С трудом дотянувшись, она схватила его, села и начала быстро перелистывать.
Заметки, наброски, чьи-то истории, записанные торопливым, неразборчивым почерком. В середине блокнота в глаза бросилось жирно подчеркнутое «Аня Колыванова» и – по пунктам – описание ее идеального мужчины. Дальше – «Фантазии: секс втроем, зимой, в горах, у камина. Госпожа…»
Из подсобки послышались приближающиеся шаги. Так и не узнав, что там еще такого ужасного рассказала Нине, Аня швырнула блокнота на пол за стойку и пошла к выходу. Не расплатилась? Ну так полкан же угощал.
Прошла неделя. Максимова отстранили от должности на время служебной проверки. Поговаривали, что все очень и очень серьезно. Что Сережа влип крепко и вряд ли выкрутится. Что тут пахнет не просто увольнением, но и красной зоной. Несмотря на то, что он зять немаленького московского генерала.
А я не перестаралась, спросила себя Аня. И ответила равнодушно: нет, совсем нет.
Пустые дни, похожие один на другой. Пустота вокруг. Пустота внутри.
Внезапно стало понятно, что ее жизнь – во всяком случае, личная жизнь – закончилась. Потому что ни один мужчина даже близко не дотянет до Васи. Идеал прекрасен тем, что недостижим. Поэтому любой, подошедший близко, уже хорош. Но если посчастливилось – или понесчастилось? – с ним встретиться, а потом потерять, все другие будут по определению нехороши. Это как ездить на жигулях, пересесть на бентли и снова вернуться на жигули.
Утром Аня вставала и ехала на работу, где все замерло в ожидании. Вечером возвращалась домой, жевала что-то, не разбирая вкуса, и сидела у окна, глядя в темноту. Иногда ей казалось, что это темнота смотрит на нее, пытаясь затянуть в себя. Это было так просто: покончить со всем. Никто не заплачет. В воскресенье она поехала на Красную поляну, поднялась на подъемнике на самый верх и подошла к ограждению.
- Анька, дура, ты что надумала? – спросила бабушка Матрена Евграфовна, выглядывая из-за низкого облака. – Вот уж не знала, что ты такая слабачка.
- Бабуль, зачем все? – уныло спросила Аня, держась за перила.
- Затем, - сурово отрезала бабушка. – Тебя не спросили.
- «Выхода нет, скоро рассвет…» - пропела Аня, глядя вниз.
- Еще раз дура. Выход иногда там же, где и вход.
- Что?
Но бабушки уже не было рядом. Только туристы, лихорадочно фотографирующие горные красоты. Аня повернулась и пошла обратно к подъемнику. Спустилась, села в маршрутку и поехала обратно в город.
«Выход иногда там же, где и вход…»
У вокзала она пересела на городской автобус и вышла у санатория имени Фрунзе. Недалеко от той самой сосны на лавочке сидела влюбленная парочка. И уходить, похоже, не собиралась. Аня бродила по дорожкам поблизости, нетерпеливо и с завистью поглядывая в ту сторону. Наконец влюбленные решили найти местечко поукромнее. Убедившись, что рядом больше никого нет, Аня ловко вскарабкалась по стволу и уселась на толстый сук со сломанной веткой.