Жемчужина гарема

— Тогда я умру, — спокойно ответил Ролар и тоже поднялся на ноги. — А что еще ты предлагаешь? Убить ни в чем неповинного дракона? Или сражаться с Рокардом, которого мы и так загнали в угол — причем с неизвестным результатом, ведь он все еще очень силен. Или, может быть, искать старые сердца, вырванные когда-то? Насколько я знаю, их нет... Любое сердце дракона в древности сжигалось, чтобы не попало в неосторожные руки. А в наше время сердце не терял никто, кроме меня... Аленор, у нас нет другого выхода. Мы должны рискнуть... И я верю в твои силы... Ты воскресила меня тогда — воскресишь снова!

В янтарных глазах горел такой уверенный огонь, такая вера в меня, что мне показалось, будто горячая нить пробежала от его глаз к моим и в меня вливается его твердость духа, его бесстрашие, его... жертвенность, в конце концов.

Но я не могу его потерять снова! А может, не получится! Ведь все это... так тонко. Один раз я смогла неведомым мне образом вырастить сердце. А если нет? Если с одним драконом подобное может произойти один раз...?

— Ролар, — покусав губу в раздумье, сказала я. — Давай по-другому. Ты... возьмешь сердце у одного из своих подданных, я уверена, герой-доброволец найдется, если ты хороший правитель. А я выращу ему новое сердце.

— А если не получится, Аленор? — сказал Pop. — Между нами с тобой связь, возможно... мы все же истинная пара — этого никто не знает. Все это... помогло тогда. А сможешь ли ты вырастить сердце чужому дракону? Тем более сейчас, когда еще не вошла полную силу...

Что ж... Я подняла голову вверх и рассмеялась. «Что помешает ему взять тебя в ближайшем поле!?» — вспомнились слова Рокарда. А что помешает мне?! Старые принципы, то, чему учит человеческая культура? Собственные правила? Не уместная сейчас гордость графской дочки?

Ситуация изменилась, и я должна измениться...

Я должна стать Повелительницей. Должна стать собой.

— Что ж... — сказала я Ролару. — Тогда нам нужна полноценная Повелительница. У кого бы мы ни взяли сердце, так риск намного меньше. Ты знаешь, что нужно для этого... — глаза Ролара блеснули, обожгли меня. А я сделала шаг к нему, словно говоря этим: разбей, убей это расстояние, как тогда на крыльце охотничьего домика. — Возьми меня, Ролар. Здесь, сейчас. Ни секундой позже...

Расстояния не стало сразу. Горячая рука обхватила мой затылок, другая отчаянно обвила талию, дыхание дракона обожгло сладко и остро.

— Уверена? Ты хотела... — прошептал он.

— Да, хотела... Но есть вещи поважнее традиций... Хотя бы то, что я люблю тебя... Ах...х...— то ли прошептала, то ли простонала я в ответ и ощутила, что мы клонимся вдвоем в ароматную сочную траву.

Ураган, творимый обжигающими губами, захватил меня, и мир исчез.

Глава 55

То, что произошло на поле, усеянном алыми цветами, в высокой траве, пахнущей морем и страстью, останется между нами. Я сохраню это в душе, разделю лишь с ним. Потому что это был целый мир на двоих, возможный только когда мы вместе.

Я изменилась? Наверно. Наверное, когда мой дракон обрел меня, а я — его, сила Повелительницы вошла в полное русло, стала подобна реке, чьим течением я могу управлять.

Но мы ощущали лишь, что единство между нами стало глубже, сильнее, слаще. Словно мы вдвоем падали в бесконечный черный космос и чувствовали при этом блаженство — одно на двоих. Связь стала такой, какой должна была быть, — крепкой, глубокой, понятной.

Не знаю, так ли чувствуют себя Жемчужины со своими драконами. По сути, теперь энергетически я стала не только Повелительницей, но и Жемчужиной Ролара. Он обрел во мне то, что хотел обрести Рокард, — личную Повелительницу, ту, что повелевает, и ту, что верна и преданна.

Но мы не думали об этом. Мы были просто вместе. Неважно, какую природу имела наша связь. Важно, что она выросла из тех чувств, что родились на поляне возле охотничьего домика, что зрели и подвергались испытаниям в разлуке и наконец сейчас раскрылись до конца. А все испытания и ритуалы — лишь следствие. Ведь я никогда не пошла бы на это, если бы рядом был не любимый, а другой дракон.

— У нас очень мало времени... — с сожалением сказал Ролар, целуя меня в темечко. Моя голова лежала на его обнаженной груди, а вокруг, чуть лаская нас, шелестела высокая трава. Замереть в этом сладком мгновении, не спешить никуда. Но мы знали, что еще не все задачи решены.

— Да, я понимаю, — я потянулась, прильнула к нему напоследок всем обнаженным телом. Ощущать друг друга вот так в траве, под солнцем, было наслаждением, хотелось застыть в мгновении, когда моя кожа скользит по его гладкой и загорелой над тугими мускулами. Но нужно... лететь.

Невероятным усилием воли нам удалось подняться, смеясь и отрываясь на поцелуи, одеться, а потом улететь.

Да, волшебный миг нашего объединения прошел, думала я, когда уже привычно садилась на основание драконьей шеи. Но будет еще много таких мгновений. Такой жизни на двоих. Мы вместе навсегда, и даже не важно, что мы делаем вместе. Летим, разговариваем, решаем проблемы с Виньялли. Главное, что мы вместе.

Как когда-то, я раскинула руки в стороны на ветру, под золотистым заходящим солнцем и отдалась полету.

А когда мы прилетели к границе, стало почти темно. Лишь луны, звезды и магические огни, установленные по периметру, освещали место, где собрались драконы.

Их было не так много — братья созвали не всю свою армию. Лишь силы, которые должны нанести первый удар или отразить его. Небольшие армии, в темноте я различала их не очень хорошо, их силуэты, тени расположились под две стороны от границы. Все драконы были в человеческой ипостаси, поэтому иногда, по мере того, как мы спускались, взгляд выхватывал из темноты шатры военного лагеря. Лишь несколько темных теней кружились над большим полем, где пролегала граница. «Наблюдатели от обеих сторон», — пояснил мне Ролар.

— Знаешь, чего я не понимаю, — сказала я, когда мы почти спустились. — Почему ваши родители никогда не вмешивались? Разделили государство и словно забыли о сыновьях... Не пытались помирить вас.

— А как иначе мы научились бы жить и править? — ответил Ролар. — Отец с матерью регулярно посещали меня. И я спрашивал об этом, отец отвечал мне именно так.

— Странно как-то, — сказала я. — Лучшим воспитанием было бы просто не дать власть никому из вас, пока не научитесь жить в мире и не договоритесь между собой. До этого, думаю, твой отец не развалился бы править.

— Мой отец давно хотел отойти от дел, — ответил Ролар. — У него была непростая жизнь. Знаешь, когда-то давно он потерял свою истинную пару. Именно с его слов я стал допускать, что нечто подобное существует, слишком уж ярко он рассказывал. И много сотен лет был безутешен... пока не встретил молодую драконицу, прибывшую ко двору. Нашу мать — Кремию. В ней воплотилась душа его истинной пары, и отец обрел счастье... Но они всегда хотели жить уединенно, вдвоем, оставив государство сыновьям.

— Ну не знаю, заколдовали бы вас что ли, чтоб вы помирились... — сказала я. Поведение родителей все же казалось странным. А еще мне подумалось, что для отца драконов большое счастье, что он смог снова встретить свою истинную пару. Теперь, когда мы с Роларом, были едины, я даже в страшном сне не могла представить, что бы пережила, если б потеряла его.

Впрочем! Я и сейчас могу потерять его, если он попробует вырвать собственное сердце ради этого старого интригана герцога Виньялли! И не допустить этого — моя задача. Уверена, Повелительница драконов должна с этим справиться. Вопрос, как...

Подвергать риску чужого незнакомого дракона-добровольца я тоже считала не этичным. Словно положить на плаху кого-то другого вместо короля... Некрасиво. Истинные правители сражаются наравне со своими людьми, если потребуется. И Ролар — один из них. Он не подставляет чужие головы под топор, когда лечь на плаху должна его собственная...

Мы пересекли границу. Драконы-наблюдатели издали приветственный рев в ответ на ментальный сигнал Ролара, что он возвращается в свой стан. Пока война не началась, только переговоры.