Жемчужина гарема

Вот так. Попалась в ловушку. И все смотрят, как эта вольная птица бьется в силках. Хватит ли у нее сил вырваться? Но в глубине души все знают, что не хватит...

— Доброе утро, Аленор, — кивнул мне отец.

— Доброе утро, отец, — ответила я, стараясь, чтобы голос не дорожал. Согласно этикету я имела право не заговаривать с герцогом, пока он официально мне не представлен.

Масса условностей... на первый взгляд удобных для женщины. Послабления и знаки заботы и внимания, которые оборачиваются бесправием, если посмотреть глубже... Я сжала зубы.

Не покажу своего волнения. Тем более - страха. Пройду эту «сцену», и, ускользнув в свои апартаменты, соберусь с мыслями. Нужно просто пережить эту встречу... Я распрямилась сильнее. Придала позе непринужденность.

Пусть моя осанка будет гордой. Пусть герцог и все эти гвардейцы, слуги и прочие, кто собрался сейчас во дворе, не увидят моего волнения.

Но теперь, когда я стояла лишь на две ступеньки ниже герцога, его собранная жесткая сила давила, заставляла ноги становиться ватными, а из головы вылетали мысли. Он словно автоматически подчинял своей воле тех, кто стоял слишком близко.

Сам же герцог пристально смотрел на меня. Разглядывал. Очень внимательно, явно подмечая все детали моей внешности, выражения моего лица. Этого этикет запретить ему не может...

И это было ужасно. Если бы не острый неконтролируемый страх, я испытала бы смущение. Девичье смущение от того, что мужчина оценивает ее, почти раздевает взглядом.

— Как твоя охота, как наш домик в лесу? — спросил отец, закусив губу. Кажется, он оттягивал момент, когда нужно будет представить нас с герцогом друг другу, когда все станет ясно.

— Все очень хорошо, отец, — как можно спокойнее ответила я. — Благодарю за разрешение на эту поездку.

— Я рад, Аленор... — кажется, отец решился. — Позволь представить тебе... твоего жениха, герцога Виньялли. Его светлость прибыл раньше обозначенного срока, и уже сегодня мы должны оказать ему все возможное гостеприимство.

Как во сне я повернулась к герцогу.

— Рада приветствовать вас в Грейзо-холле, — словно не мой голос произнес эти слова. Привычную форму вежливости, выученную еще в детстве.

— Герцог, моя младшая дочь, Аленор Грейзо... — раздался голос отца - тоже словно издалека.

— Рад знакомству, — сказал герцог спокойным, но жестким голосом. Не высоким и не низким, каким-то удивительно нейтральным. Словно в нем не было вообще никаких чувств. Но за этим спокойствием и равнодушием я уловила, что он действительно рад. Похоже, подробное изучение моей внешности, оставило его довольным...

Словно в подтверждение моих догадок, Виньялли взял мою руку своей ладонью в перчатке. Склонился и поцеловал. В меня не ударила молния, ноги не подкосились. Но это касание было... как печать. Словно одним прикосновением жестких сухих губ герцог обозначил мою принадлежность ему. Отныне и навсегда. Запечатал.

Меня затрясло. А Виньялли задержал мою руку дольше, чем положено по этикету.

— Вы еще прекраснее, чем на портрете, мирри Аленор, — сказал он. — Ия счастлив, что удалось явиться раньше обозначено срока.

И отпустил мою руку.

А мне захотелось прямо сейчас убежать, спрятаться... Укрыться. Встать у окна в самой высокой башне нашего замка и, глядя в небо, кричать Ролару, чтоб вернулся. Звать его... Вдруг услышит.

Ведь в тот момент, когда рука герцога коснулась моей, а его жесткие губы притронулись к моей коже, я поняла одно: мне никогда не справиться с этим человеком самой. Он сильнее меня. И если захочет - превратит меня в бледную тень с запавшими глазами и дрожащими руками, подобную его предыдущим женам, какой бы сильной и смелой не казалась я себе сейчас.

Глава 20

Над крыльцом повисла тишина. Этикет требовал сказать слова благодарности за комплимент. А я словно потеряла дар речи.

Соберись, Аленор! В ближайшее время мне нужно быть сильной — на пределе возможностей. Нужно иметь волю сильнее, чем знаю в себе.

— Благодарю за комплимент, герцог. Рада, что оправдала ваши ожидания, — произнесла я. И даже изобразила небольшой книксен, хоть в брючном костюме для верховой езды он выглядел странно и, наверняка, вызвал улыбки у тех, кто наблюдал за нами со двора.

— Герцог, — произнес отец. — Вы знаете, мы не ждали вас так рано. Поэтому ваши апартаменты будут готовы через час, а апартаменты для ваших гвардейцев и слуг

— через два часа. Надеюсь, нам простится подобная задержка.

Герцог коротко кивнул.

— Пока же приглашаю вас выпить горячего тао в гостиной, — отец указал рукой на вход.

— Надеюсь, мирри Аленор составит нам компанию, когда переоденется и отдохнет? — спросил герцог, и на его губах я впервые увидела улыбку. Строгую, словно он лишь обозначал ее, а не улыбался по-настоящему.

— Разумеется, — произнес отец спокойно, но в его голосе я уловила досаду. — Просьбы нашего гостя — закон для нас.

...Я могла бы сослаться на усталость, попросить дать мне отдыха до вечера. Могла бы... Но отец не оставил выбора. Да и сама я была не склонна прятать голову в песок. Эта невыносимая ситуация будет продолжаться. И все, что я могу, — жить в ней. И попробовать не сдаваться.

— С радостью, мирроу герцог, — сказала я.

И в полном молчании я последовала за отцом в замок.

В моей комнате суетилась Диана.

— Мирри Аленор! Боже мой! Уже приехал! — причитала она. — Я приготовила вам три платья... Самых красивых! Может быть, вы понравитесь герцогу, и он будет... милосерден к вам!

— Замолчи, Диана! — крикнула я, не выдержав ее причитаний. Оперлась руками о стол и выдохнула.

Просто соберись, Аленор, и пойми, что тебе делать. Звать Ролара? Сейчас, когда он только что улетел? Кричать на весь мир: «Ролар, моя истинная пара, приди мне на помощь!»? Хотелось, чтобы черные драконьи крылья затмили небосвод, и проклятый Виньялли задрожал от страха, увидев моего защитника. Броситься к Ролару, прижаться к его груди и забыть обо всем. Чувствовать себя слабой и беззащитной, зная, что сильный и горячий дракон защитит, сбережет меня...

Но в глубине души я понимала, что позвать его можно только в самой критической ситуации. Которая еще не наступила. Да и вряд ли он сможет вернуться сейчас, когда только улетел решать собственные проблемы и готовить почву для нашей будущей жизни.

Что же делать мне?

Ответ напрашивался сам собой. Тянуть время.

Ролар вернется через десять дней. За день до того, как должен был приехать Виньялли. В одиннадцать утра, на поляне, где я нашла раненого дракона... там мы должны встретиться в назначенный срок. Значит, я должна дожить, дождаться этого!

Если я понравлюсь герцогу — а я плохо представляю себе, как избежать этого — он наверняка будет настаивать на скорейшем бракосочетании. И значит, я должна придумывать поводы, чтобы отложить его. На что я буду ссылаться — не важно. Главное — суметь дотянуть. Просьбами, обманом — чем угодно, но оттягивать.

Я снова выдохнула.

— Диана, а ванна готова? — спросила я.

— Конечно, — улыбнулась Диана, радуясь, что момент моего гнева миновал.

— Тогда ванну... И закрытое синее платье — то, где не видно ни плеч, ни рук...

— Но, мирри Аленор...

— Я знаю, что выгляжу в нем, как монашка. Но это лучше всего! — рассмеялась я.

А про себя вздохнула. Герцога не обманешь такими ухищрениями. И вся беда в том, что я графская дочка. У меня нет некрасивых, не подходящих мне туалетов. Почти все присланы сестрами из столица. А сестры хорошо знают мою фигуру и внешность. Некоторые вообще сшиты специально для меня... Все мои платья, даже самые закрытые и скромные, лишь подчеркивают мою красоту, а не портят ее.

Но... я надену закрытое платье, у герцога будет меньше возможностей ненароком коснуться моего обнаженного плеча или предплечья...

Спустя две четверти часа я была готова. Взглянула на себя в зеркало. Красивая, даже с воротником, застегнутым под подбородком и рукавами, скрывающими светлую кожу рук. Усмехнулась самой себе. Пожалуй, в этом платье я произведу на герцога противоположный эффект, чем собираюсь. Оно облегало и подчеркивало фигуру, а закрытый фасон притягивал взгляд к талии и груди...