Страница 60 из 67
— Герцог Архольд, приятно снова видеть вас, — оскалился тот.
«А ведь он изменился, — неожиданно понял Алисет, рассматривая противника. — Глаза потускнели, утратив божественный свет, кожа перестала быть такой идеальной и кое где появились мелкие морщины, добавляющие возраст… не истинный, но все-таки возраст. Сангир постарел за эти дни».
— А мы раньше с вами виделись? — уточнил Дерек.
— Ну как же. Ведь именно вам я обязан своим освобождением.
Серебристая дымка в его руках задрожала, словно пытаясь вырваться, но не смогла, снова застыв призрачной тенью.
«Потерпи немного, Одетт. Я обязательно тебя спасу!» — мысленно пообещал Валкот, сильнее сжимая кулаки.
— А можно с этого места поподробнее? — продолжил Дерек.
— Обвал десять лет назад помог мне выбраться из вечной тюрьмы. Тот самый обвал, который чуть не погубил вас.
— Вы мне ничем не обязаны. Я уж точно не принимал в этом совершенно никакого участия. Отпустите Одетт.
— А то что? — зло усмехнулся мужчина, опасно сверкнув глазами.
— Одетт умрет. Душа не может долго существовать вне тела.
— Она не вне. На грани. Я лишь держу ее между двух миров. Тяжело, и на долго сил не хватит, поэтому если вы хотите спасти ее, то должны выполнить все, что я скажу.
— И что тебе нужно? — спросил Алисет, с трудом сдерживаясь, чтобы устоять на месте.
— Ты. Мне нужен ты. И моя сила, которую ты так нагло украл! — голос сангира зазвенел от ненависти и злобы.
Оправдываться мужчина не стал. Да и зачем? Это никому сейчас было не нужно. Главное результат, а не причины.
— Отпусти Одетт и получишь.
— Мне нужны гарантии.
— Даю слово.
— А он? — сангир кивнул в сторону молчаливого Дерека.
— Отпусти мою сестру, и я тебя не трону, — кивнул Архольд. — Клянусь.
— И позволишь другу умереть?
Тяжелое молчание и сухое:
— Это его право решать, за что умирать, а за что нет. Я могу лишь принять его выбор.
— Опусти Одетт, я согласен, — вновь произнес Алисет и на мгновение повернулся к другу. — Позаботься о Милисент. Пообещай.
Тот кивнул, еще сильнее нахмурившись.
— К алтарю иди, — велел сангир.
Алисет не сразу понял, что тот от него хочет. Огляделся и только потом заметил небольшой камень с изломанной трещиной посредине.
— И что дальше?
— Коснись его.
— Сначала отпусти Одетт, — покачал головой Валкот.
— Коснись!
Камень был самым обычным, если бы не письмена, которые украшали его поверхность. Касаться его не хотелось. Алисет сам не понимал почему. Тревога, неприязнь и какой-то непонятный внутренний протест. Но и отказаться не мог. Бросил еще один взгляд на Одетт и коснулся гладкого камня.
Ну а дальше сангир отпустил душу девушки, которая тут же вернулась в тело, растворяясь в нем, Дерек бросился к сестре. А сангир исчез, чтобы в одно мгновение появиться рядом с алтарем и накрыть своей рукой руку Алисета, теснее прижимая к камню.
Вспышка света и адская боль, пронзившая все тело, заставившая мужчину скрючившись, упасть на колени, открыв рот в немом крике.
Но перед этим, за долю секунды до боли были голоса, прошептавшие на ухо: «Ты сильнее!»
Сильнее? Он? Одного из самых могущественных магов в мире? Разве такое возможно?
Боль достигла своего пика, когда терпеть уже не было сил и хотелось только одного — побыстрее умереть, и схлынула, оставляя после себя лишь опустошение.
Сильнее…
Нет, неправда. Он никогда таким не был. Даже в детстве. Четвертый из детей лорда Валкота и единственный, кто смог пережить младенческий возраст.
Сильный? Нет, скорее упертый и упрямый. Который выживал несмотря ни на что, цеплялся за жизнь руками и ногами, вгрызался в нее зубами.
Никто не верил, что он проживет даже неделю, синюшный молчаливый младенец, даже не кричал в огромной колыбели, а лишь слабо попискивал. Мать лежала в послеродовой горячке, отец… Лишь Боги знают, где он был в этот момент. Остальным было все равно, спасать его не спешили. Да и зачем. Валкоту нужен был сильный сын, а не это жалкое подобие.
Спас Тронос. Перечить магистру Академии не посмел никто, ни мать, ни бабка. Особенно бабка. Эту тайну они хранили от всех — легкомысленный роман в студенчестве, шальная ночь и неожиданная беременность. Он тогда сделал предложение, но леди Файла отказала. Что мог предложить обычный преподаватель дочери крупного торговца? Родившуюся девочку признал другой.
Но Тронос не забывал. Никогда. И теперь пришел на помощь единственному внуку, который оказался никому не нужен.
Алисет выжил. Слабый, болезненный, он продолжал бороться за жизнь. День за днем. Никому ненужный и заброшенный.
Потом была горячка и проснувшийся дар поглотителя, который едва не убил его. И снова вмешался Тронос. Рискуя искрой и положением, магистр удерживал внука и питал силами.
Дар изменил если не все, то многое. Старший лорд вспомнил о наследнике. Иногда Алисету хотелось, чтобы и не вспоминал дальше. Началась муштра, работа и новые обязанности. Лорд Валкот решил, что сын займет его место после смерти и ускоренным курсом готовил мальчика, уничтожая эмоции и чувства. Именно он настаивал на том, чтобы мальчик сразу начал исполнять приговоры, убивая искру.
— Это закалит тебя, — говорил он, каждый раз отправляя наследника на убийство. — Сделает настоящим мужчиной.
Мать молчала. To ли дело в мягком характере, то ли большая разница в возрасте сыграла. Ей было семнадцать, когда ее выдали замуж за сорокалетнего вдовца. Она полностью погрузилась в благотворительность, отказываясь видеть мучения единственного ребенка. Потом и вовсе ушла в храм послушницей, отказавшись от мирских благ.
Сильный?
Возможно. Слабый бы давно сломался, не выдержав тирании отца. Алисет сам не понимал, как смог выжить и не озлобиться. Хотя желание было.
Контроль. Постоянный. В любое время суток. Никаких эмоций и чувств, даже самых крохотных. Он не умел и не понимал этого. А потом и вовсе перестал пытаться изменить.
Весть о смерти отца он встретил спокойно и даже не сразу поверил. Изменилось ли что-то в его жизни после этого события? Нет. Алисет привык к такой жизни.
Она сама начала меняться.
Сначала Дерек — импульсивный, взрывной, непонятный. Затем Одетт. А после и Милисент. Наверное, только с рождением дочери, мужчина начал чувствовать, дав себе слово, что не повторит ошибок своих родителей.
— Ты слаб… ничтожный человек… отдай то, что тебе не принадлежит.
Голос доносился ниоткуда и отовсюду.
Алисет дернулся в этой непроглядной тьме, пытаясь вырваться из липкой черной паутины, опутавшей его с головы до ног. Но даже двинуться не смог.
— Отдай мне! Верни!
Отдать? Силу? To, что помогло ему стать другим? Почувствовать не просто отдельные кусочки, а весь спектр ярких эмоций от ненависти до любви.
Одетт…
Путы стягивали его все сильнее, сбивая дыхание.
— Отдай! Жалкий человечишка!
— Н-нет.
Слова давались ему с трудом. Было больно, неприятно и тяжело. Но он гордо вскинул голову, готовый взглянуть смерти в глаза.
— Что?!
Отец был еще тем ублюдком, но кое-что он вбил голову наследнику — никогда не сдаваться. Никогда не опускать руки.
И Алисет не собирался этого делать. Ему было за что бороться! И ради кого.
— Ты не сможешь.
— Смогу, — процедил Валкот сквозь зубы.
Это ведь только кажется, что сила ушла, что алтарь забрал ее. Неправда. Его запутали, запугали. Теперь это отчетливо видно.
Алтарь нужен не для того, чтобы отобрать силу, а чтобы отдать ее достойному. Не кусочек, а всю без остатка.
И сдаваться он так просто не собирался.
Путы ослабли, а потом и вовсе исчезли. Тьма рассеялась, демонстрируя сангира, застывшего чуть в стороне. Это был он и в то же время не он. Жуткое, изломанное тело, больше похожее на скелет, обтянутый кожей. Только ярко-синие глаза, горевшие так ярко, напоминали того сангира, что он запомнил на озере.