Страница 8 из 75
Здесь я не слукавила. Микаловский и, правда, был известным талантливым скульптором, еще со времен Советского Союза. Каждый его проект радовал не только тонким эстетическим вкусом, но и работой, как говорят, на совесть.
– Спасибо, деточка.
Нестор кашлянул в кулак. Мне показалось, что в уголках серых глаз блеснули слезы. На несколько минут наш разговор замялся. Обернувшись к сцене, я дала возможность скульптору собрать растрепанные чувства. Мужчины же не плачут.
Пломбирный король отер блестящую лысину красным платочком.
– А теперь в честь праздника, – он деловито улыбнулся. – Всех приглашаю попробовать наш фирменный пломбир!
Народ вяло потянулся к четырем холодильникам на колесиках.
– Бесплатно! – добавил Соломон Моисеевич.
По толпе пронесся одобрительный гул. Девочки, в фирменных фартушках «Соломона» напряглись, переминаясь на каблуках возле холодильников. Улыбки на их лицах потускнели с первой наглой людской волной, что накатила плотным кольцом рук.
– Идите и вы, деточка, возьмите мороженого. А то, глядишь, с таким энтузиазмом, вам ничего и не достанется, – кивнул Нестор, причмокнул и тихо добавил, скорее для себя, чем вслух. – Пломбир у них и, правда, неплох.
– Вам взять?
Я с облегчением поднялась с лавочки. Как пить дать на пятой точке останутся красные следы! Адские ожоги! Это интервью мне дорого обходится!
– Спасибо, не стоит. В моем возрасте сладкое вредно. А вам, – Нестор добро подмигнул, – как раз в пользу.
Ну вот, опять намек на мою несостоявшуюся фигуру! Странно, что людей она интересует все больше, чем обладательницу.
Толпа настолько плотно окружила маленькие холодильнички, что подступиться к ним не получилось даже с третьего захода. Как я ни старалась, каждый раз была грубо выпихнута назад, словно карась во время отлива.
И сдался мне этот пломбир? Я же вообще его не люблю!
– Пломбир все любят. Особенно бесплатный! – всплыла в памяти Веркина фраза.
Ну, раз бесплатный все любят – грех же не попробовать! Отерев мокрый лоб, я готова была направиться в четвертый заход.
– Я бы этого не делал, – прямо над ухом прозвучал безэмоциональный ровный голос.
Выдержка и спокойствие мгновенно улетучились в небытие, мило помахав мне ручкой. Ох, дерганая ты стала, Аня, нервишки подлечить не мешало бы…
В паре локтей, что-то записывая в красный блокнот, стоял мужчина. И совершенно не обращал на меня никакого внимания. Представительный, так я охарактеризовала его в первый момент.
– Это вы мне?
– Вам, – не отрываясь от писанины, спокойно подтвердил он.
Я успела оценить стройную фигуру, темно-серый деловой костюм и короткий ежик неестественных, почти пепельных волос.
Журналист? Что-то я его никогда ранее не видела среди нашей братии… Да и не похож он на акулу пера.
Слишком… интеллигентен, что ли.
– Что вы имеете в виду? – прищурилась я, мельком оглядывая толпу, что сужала круг вокруг нас.
– Я не имею в виду, а открыто говорю, что вам не стоит сейчас туда ходить, – сказал незнакомец, все так же утыкаясь носом в блокнот.
– Куда?
– Туда, куда вы направлялись, Анна.
Э-э-э…
Чудик перестал записывать. От его проницательного взгляда почти бесцветных глаз по моей коже прошел мороз. Вот вам и жара! Уже глюки словила.
Я не могла вымолвить и слова до тех пор, пока мужчина первым не прервал зрительный контакт и вновь принялся записывать.
Что-то было не так… Чуйка подсказывала.
– Откуда вы знаете, куда я направлялась? – похолодела я.
Мужчина усмехнулся и передернул плечами.
Глупый вопрос, да. В принципе, это и дурню понятно с первого взгляда.
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – не унималась я.
– Прошу вас, Анна, – шикнул он. – Стойте тихо и не мешайте мне работать.
– Но…
– И помолчите.
Нет, мне показалось, или меня только что деликатно заткнули? Вот тебе и интеллигент выискался!
Я упрямо поджала губы, обернулась и решила показать характер. Ну, должна же я это сделать хоть однажды в жизни!
Всего шаг, и замерла. Что-то не пускало меня к холодильникам. Словно стена выросла прямо из воздуха.
Не поняла…
Я покосилась на незнакомца, его длинные пальцы крепко держали ручку, быстро и размашисто черкая в блокноте. Глаза смотрели в одну точку. Перед собой.
Все произошло в один момент. Что стало катализатором случившегося, я позже не раз думала, но так и не поняла.
По толпе прокатился возмущенный гул. Крики, звон стекла, шипение музыки из колонок – все слилось воедино.
Народ ринулся врассыпную.
Я сжалась в комок, готовая выставить локти для обороны. Только чем они мне помогут-то? Наивная, глупая девочка… Так и умру, не дошагав до успеха.
Но толпа, словно морская волна, накатывала с двух сторон, лизала бока невидимой стены и продолжала путь. Не затрагивая нас с чудиком.
Стекло холодильников не выдержало напора любителей халявы. Кому-то прищемили руки. Кто-то пал под неистовством толпы и скрылся из виду под рядом ног.
Один из холодильничков покачнулся и опрокинулся, накрывая собой девушку. Я уцепилась взглядом за край фирменного фартушка «Соломон», что одиноко выглядывал из-под кучи-малы на асфальте.
Люди спешили. Кто унести побольше халявного пломбира, да были и такие!, а кто собственные ноги.
Приоритеты у каждого свои, так в детстве любила повторять бабуля. Мудрая женщина.
Все завершилось так же внезапно, как и началось. Площадь опустела. Быстро прибывшие на место медики пытались оказать помощь пострадавшим в кратчайшие сроки. Получалось, как всегда – через раз. Не хватало машин для экстренной эвакуации тяжелых.
Фартушок так и остался торчать из-под холодильника. Его обладательницу увезли на скорой одной из первых. Я старалась не смотреть на многочисленные бурые разводы, покрывшие асфальт.
А ведь среди них уродливым пятном могла быть и моя кровь.
– Откуда вы знали, что начнется давка? – охрипшим голосом выдавила я.
«Писака» не ответил.
Опять игнорирует? Нет, так не пойдет!
Набрав побольше воздуха в грудь, как перед прыжком в воду я обернулась и…
И со свистом выдохнула. Незнакомца и след простыл.
ГЛАВА 3
Все не так плохо, как… Все еще хуже!
До маршрутки я решила сократить путь дворами.
Хотелось поскорей оказаться дома, включить вентилятор и подставить разгоряченное тело под струи холодного воздуха.
Журналист во мне ликовал во всю, предвкушая «острую» статью про сегодняшнее бесплатное угощение «Соломона». Недобросовестно установленные холодильники придавили людей, а спасающаяся толпа – страшная сила. Вот и началась давка.
Теперь Йоган уж точно не сможет оставить меня вне печати!
Человеческая же сторона, наоборот бала крайне подавленной, унылой и апатичной. Стоило прикрыть глаза, как стоп-кадром вспыхивал фартушок и пятна крови на асфальте.
Меня мутило. Теперь я долго не смогу смотреть на мороженное без содрогания.
За то время, что покоряла капризную журналистику, казалось, научилась разделять две личности в себе. Журналиста и простого человека. Иначе никак. Человек не может спокойно смотреть на чужое горе, журналист же – обязан.
Андрей Иванович, завкафедры журфака часто любил ставить нас перед выбором еще во время учебы:
– Представьте, что вы прибыли на место пожара, – преподаватель обводил хитрым взглядом аудиторию, – горит, предположим, пятиэтажка. Вы, как спецкор местного телеканала, включаете камеру и снимаете шикарные кадры: бушует пламя, дым застилает глаза, доблестные пожарники борются со стихией. Пока камера записывает, а уши заложило от воплей толпы, на последнем этаже из открытого окна кричит девочка. Маленькая, белобрысенькая такая, с пухленькими щечками.
Андрей Иванович на самом интересном моменте всегда замолкал, словно что-то припоминая, и через несколько секунд встряхивался новым залпом рассказа.