Страница 20 из 75
Другая бы на моем месте поверила, что показалось, никакого некролога и в помине не было, но… Другая, не я! Когда Аня Машкова решила явить себя миру попой кверху, впереди нее лезло упрямство. Так и живу с тех самых пор в тесном тандеме: упрямство и я.
Оставалось одно – наведаться во все еще действующий архив газеты. «Неделька», как таковая, родилась сравнительно недавно – всего десять лет назад, до этого газета имела другие названия и совершенно иную направленность, а так же приоритетность в печати. Первый номер увидел свет еще в дореволюционные времена. Удивительно, но даже подшивки газет происторической «Недельки» сохранились в архиве!
Сам этот кладезь информации находился через два квартала от редакции в подвале одноэтажки. Это здание причислили к архитектурным ценностям города и берегли, как могли. Жильцы оттуда давно съехали, квартиры пустовали, только в одной находился филиал музея гончарству. Ну и наш архив, в который я только на вторую неделю после встречи с Писакой смогла выбраться.
Всю прошлую неделю – усердно трудилась, Йоган завалил меня работой по самую макушку, и я всячески игнорировала подругу. Решение проучить неуемную блондинку оказалось верным, как никогда! Вера из кожи вон лезла, чтобы я простила ей подставу с клубом! И после вторых выходных в тотальном одиночестве, я уже и подумывала сменить гнев на милость. Поостыла чуток, эмоции улеглись. Да и скучно без этой занозы!
Но сегодня… Вера странно затихла. Перестала названивать, писать, пытаться поговорить… Неужели, плюнула стараться искупить вину?
– Долго же ты к нам не захаживала, Анечка, – Мария Федоровна отвлеклась от вязания и приветливо мне улыбнулась.
Полноватая седая женщина, добрая, как на внешность, так и по характеру, давно работала в архиве. Скучная должность служила ей хорошей доплатой к маленькой пенсии. Раньше, когда еще позволяла загруженность, я любила забегать в архив на чай с плюшками. Собеседником Мария Федоровна была интересным и привычек совать нос в чужую личную жизнь не имела.
– Слишком много работы, простите.
– Понимаю, деточка. Совсем Йоган Брониславович тебя загонял – ирод.
Я привычно отмахнулась (сволочизм у главреда всегда был в крови), поинтересовалась здоровьем внука, трехлетнего неугомонного Максимки, повторно извинилась за редкие визиты и поспешила к подборкам газет.
В цифровом архиве, где был и сплыл некролог Писаки не указывалось никаких деталей, кроме даты смерти, фотографии и полустертых строчек, в которых даже фамилию с именем оказалось трудно разобрать.
Бумажный же аналог некролога в нужном номере я нашла быстро. Не удивительно, Мария Федоровна любила во всем порядок.
Только пыль все равно оседала на подшивках. Ну куда от нее, заразы, денешься?
Повторно просмотрела знакомый уже текст и задумчиво покусала губы. Фотография плохого качества и несколько «сухих» строчек – вот и весь улов. Вооружившись лупой, я тщательно рассмотрела статью под лампой дневного света. Может, что пропустила?
Вишневский Алес Витольдович трагически погиб около двадцати восьми лет назад. Как и при каких обстоятельствах – оставалось загадкой.
Имя узнала и то хлеб! Но болезненное любопытство не унималось! Я подняла всю подшивку газет за тот год, когда предположительно умер этот Вишневский и в итоге оказалась вознаграждена крохотной статейкой. Не зря пыль глотала!
Какой-то господин Петров Н. сообщал, что известный в узких кругах химик Вишневский А. В. погиб при проведении очередного опыта, ставшего его последней неудачей. Автор скупо выразил соболезнования родственникам и саркастически пожелал остальным научным сотрудникам быть на порядок внимательнее, работая на благо родины. Не Петров – язва.
Вот и все что удалось узнать. Хотя и копнула глубже, просмотрев газеты за несколько лет до гибели Вишневского, о химике больше нигде не упоминалось. Жаль… Но если учесть, что, отправляясь сюда, я особо и не надеялась что-либо толковое отыскать, то впору, наоборот, радоваться.
Безудержное веселье не просыпалось. Во-первых, кощунственно радоваться чьей-либо смерти. Во-вторых, крупицы новой информации породили только еще больше вопросов. А ответы стребовать можно лишь непосредственно с Писаки. И как же мне его найти?
Я еще чуточку посидела в тишине, ожидая чудесной подсказки от интуиции: где именно «копать» дальше, но ничего не придумала. Мельком глянула на часы: рабочий день с полчаса как завершился. Стоило на законных основаниях поспешить домой. Даже если спешить было не к кому и не особо хотелось. В отличии от Марии Федоровны.
Ой, балда! Она же к внуку вечно бежит! Налюбоваться малышом не может, все свободное время с ним проводит! А тут я…
– Мария Федоровна, простите, что задержала, – поспешила к женщине.
– Да что ты, Анечка, я вышла из того возраста, когда вприпрыжку уходят с работы, – покачала головой она. – Лучше скажи: нашла, что искала?
Добрейшей души человек, добрейшей!
– И да, и нет, – неопределенно пожала плечами.
– Ну может в другой раз повезет.
– Может быть.
– Заглядывай еще, деточка. – Мария Федоровна вручила мне лоточек с румяными пирожками собственного приготовления, отказаться не получилось, и привычно перекрестила напоследок: – И пусть хранит тебя Бог.
Вернуться к столу, выключить компьютер и забрать рюкзак не заняло много времени. Благо охранник Петр Степанович попривык что я частенько засиживаюсь допоздна и спокойно пропустил в уже опустевшую редакцию.
Внутри меня встретила непривычная тишина и полутемень. Даже жутковато стало.
Лишь из кабинета Йогана слышался разговор и веселый женский смех. Опять главред развлекается, он же у нас мужчина с горячим испанским темпераментом!
Задерживаться дольше и стать невольным свидетелем очередного разврата шефа хотелось меньше всего. И так на душе кошки зарывали нагаженное.
Как же Вишневскому удалось выжить и не постареть? Или же я виделась с сыном химика, чудесным образом, как две капли воды похожим на отца? Почему «Писака» оказался в местах незадолго до ЧП и выглядел странно спокойным? Откуда он знал мое имя? Вопросы только множились и все, как один оставались без ответа. Раздражающая мистическая нотка в этой истории ужасно злила и выводила меня из привычного равновесия.
На улицу я вышла словно в тумане. Погрузившись в размышления не сразу заметила Веру, что поджидала меня у крыльца.
– Ань, садись, подвезу, – махнула рукой подруга в сторону Жужи и неуверенно улыбнулась.
Сделать вид, что в прошлые выходные ничего не произошло и ссоры между нами не было, у нее не получилось. Улыбка вышла кривоватой, а непривычная бледность наводила на мысль, что не одна я мучилась бессонницей. Злорадство мстительно подняло голову. Не то чтобы я отличалась этой поганой чертой характера, но иногда бывало.
С Верой мы никогда надолго не ссорились. Многое я списывала на ее неуемное альтер-эго. По большому счету, безвредное. Но на этот раз, необдуманный проступок подруги мог привести к очень серьезным последствиям. Причем для нас обеих. Она просто не осознала весь масштаб возможной катастрофы! А я не виновата, что страдаю чрезмерно богатой фантазией!
– Ань! Ну хватит! – не обращая внимания на ее стенания я направилась прочь от редакции в сторону автобусной остановки.
Сразу за поворотом меня настиг двойной гудок. От неожиданности подпрыгнула и едва разрыв сердца не получила!
Когда рядом довольно резко притормозила серебристая «хонда» и открылась передняя пассажирская дверца я уже знала, кого увижу. Такие внезапные появления любил только один человек в моем окружении.
Без лишних приглашений, я быстро скользнула в салон.
Рюкзак зашвырнула на заднее сиденье, потом осмотрительно пристегнулась ремнем безопасности. Водитель из братца был тот еще Шумахер.
После смерти родителей, что погибли в автокатастрофе, я ненавидела езду почти на любом транспорте. Честно? Просто ужасно боялась, а в этих железных коробочках я никогда не чувствовала себя в безопасности. Но пешком много не протопаешь, приходится переступать через собственные фобии. Сцепив зубы, конечно, да так, чтобы никто и не понял, что у тебя от ужаса внутри все дрожит.