Дар

«Скажи им!» — требует моя совесть. «Скажи им сейчас!»

Я провожу рукой по немытым волосам и тяжело вздыхаю.

— Все нормально? — спрашивает мама.

Вздохом я пытаюсь скрыть поглощающее меня смятение.

— Все нормально.

«Скажи им!» — снова кричу я на себя.

Если я скажу им, а они не поверят, то меня заставят пройти психиатрическое обследование. На меня будут давить, будут допрашивать так, словно я инопланетянка. Но если я скажу им, и они мне поверят, они захотят узнать, откуда я знаю, кто этот парень. Они проведут еще больше тестов, и я буду выставлена напоказ, как животное в зоопарке.

Я не знаю, что делать.

Побежденная собственным разумом и собственными рассуждениями, я решаю вообще ничего не говорить. Я не могу рисковать тем, что мне не поверят.

Расслабив плечи, я стараюсь как можно глубже загнать ощущение внутреннего противоречия.

Мои родители всегда учили меня, что если я могу кому-то помочь, я должна. Но сейчас, если я помогу Хейли, я выдам себя. Боль пронзает мое сердце, и горе затапливает меня с головой.

Она погибла из-за меня.

5 глава

Я дома уже больше недели, и иду на поправку. Я еще не вернулась школу: доктор сказал моим родителям, что в моем случае нужен более долгий уход, чем после обычной операции.

Но я чувствую себя хорошо. И я так рада, что те глупые видения, от которых я страдала, полностью исчезли.

Мама и папа носятся со мной, как наседки. Я ценю это, несмотря на то, что иногда чувствую себя дома как в клетке. Мама ходила в торговый центр, но меня с собой не взяла, потому что побоялась, что кто-то врежется в меня и повредит мне швы.

Но это не страшно. Я знаю, что она просто защищает меня.

Но теперь я собираюсь вернуться в школу. Никогда не думала, что скажу это, но я так скучаю по школе.

Даллас Райли — моя самая лучшая подруга. Она не смогла навещать меня, потому что готовилась к экзаменам, как сумасшедшая. Из-за этого я чувствовала себя дома еще более одинокой. Мы переписываемся и созваниваемся, по крайней мере, миллион раз в день, но это не одно и то же.

— Ты готова? — зовет из кухни мама.

Я кладу ноутбук в школьную сумку и снимаю телефон с зарядки.

— Иду, — отвечаю я и оглядываю комнату, проверяя, не оставила ли я что-нибудь. Я быстро смотрю на себя в зеркало и улыбаюсь. Я как будто новичок. Нервы дрожат от напряжения, ладони потеют от нервов.

Я счастлива вернуться в школу, мне хочется увидеть Даллас и остальных моих друзей.

— Поторопись, Лекси, — громче зовет мама.

Когда я подхожу к кухне, мама копается в своей сумке. Я подкрадываюсь сзади и наклоняюсь к ее уху.

— Не надо кричать, — говорю я громко.

Мама отскакивает назад, хватаясь за грудь.

— Господи, ты напугала меня до полусмерти. — Она игриво шлепает меня по руке. — Кажется, я лет на десять постарела.

— Старение — это нормально, если только ты не запачкала штанишки.

Мама хмурится.

— Может, ты и на голову выше меня, но я все равно могу надрать тебе задницу, юная леди.

Наклонившись, я целую ее в щеку. Она тут же смягчается и одаряет меня улыбкой.

— Я знаю, что можешь, — говорю я, успокаивая ее.

— Точно смогу. А теперь поторопись, пока мы не опоздали.

Она останавливается у двери, дожидаясь меня.

— Ты в порядке? — спрашивает мама, беспокойство звенит в каждом слове. — Ты можешь остаться дома еще на неделю, просто чтобы убедиться, что все полностью зажило.

— Нет! — воплю я радостно. — Я не могу больше оставаться дома. На «Нетфликсе» столько всего интересного. — Закатив глаза, я показываю ей, как скучно оставаться дома. — Со мной все будет хорошо. В любом случае, если я почувствую, что не готова, я позвоню тебе, и ты или папа сможете приехать и забрать меня.

Моя мама — судья местного суда, а папа — помощник шерифа. Их часы работы не всегда совпадают, потому что мама обычно работает допоздна, а папа приходит домой довольно рано. Но она на эти недели договорилась уходить на работу позже и возвращаться раньше, чем обычно, потому что хочет убедиться, что со мной все нормально.

— Идем. — Она проверяет дорогие часы на запястье и открывает входную дверь. — Но если что-нибудь случится — немедленно позвони.

— Обязательно, мам.

— Что угодно.

— Ладно, мам. — Я закатываю глаза, когда прохожу мимо нее, чтобы она не видела.

— И не закатывай глаза, — резко говорит она.

Черт возьми, я ненавижу, что она всегда знает, что я думаю. Или делаю.

— Я не закатывала. — Я закатывала. Я улыбаюсь.

— Я знаю, ты думаешь, что я слишком опекаю тебя. — Да! — Но я просто беспокоюсь.

Я опускаюсь на пассажирское сиденье, как только мама открывает брелоком дверь машины. Она права, она действительно такая. Может, она решительная и жесткая в зале суда, но дома она мама. Я знаю, что она любит меня и сделает все, чтобы защитить меня.

— Я знаю, — говорю я тихо.

Мама выезжает с подъездной дорожки и поворачивает к школе. На Bluetooth в машине кто-то звонит, и она отвечает на вызов. Это не редкость — мама постоянно говорит по телефону, а на ее ноутбук постоянно приходят сообщения. Так было с тех пор, как я себя помню: мама на работе, а папа — главный по хозяйству. Не поймите меня неправильно, когда мама нужна, она бросает все, чтобы убедиться, что с папой и со мной все нормально.

Однажды она работала над уголовным делом, в котором обвиняемый был одним из главарей мафии. Это все, что мама мне сказала, и сказала она мне это только потому, что наняла для меня телохранителя. Знаю, это безумие, но она сказала, что должна сделать это для душевного спокойствия. Это было несколько лет назад, когда она была чуть более принципиальной. С тех пор она немного притормозила.

Я надеваю наушники и отвлекаюсь, слушая музыку. Глядя в окно, я смотрю на ведущую к школе дорогу.

Мы останавливаемся на обочине.

— Я заеду за тобой, — говорит мама.

— Не возражаешь, если Даллас отвезет меня домой? — спрашиваю я.

Линия ее челюсти становится тверже, когда она сжимает губы.

— Если ты приедешь домой сразу после школы и никуда не пойдешь.

— Ладно. Я сообщу тебе, если что-то изменится, хорошо? — спрашиваю я.

— Если почувствуешь боль… или дискомфорт, или что-нибудь еще. Позвони мне, и я приеду, чтобы забрать тебя.

Да, я знаю, мам.

— Ладно.

Мама наклоняется и целует меня в щеку.

Я тут же краснею от смущения.

— О боже, мама! Зачем ты это сделала? — я стираю ее поцелуй с лица и смотрю вокруг, чтобы убедиться, что никто этого не видел.

— О, прости. — Мама никогда умела скрывать свои чувства. Я вижу, как на ее красивом лице проступает боль, и чувствую себя отвратно. — Если я не получу от тебя вестей, то буду считать, что ты приедешь домой с Даллас.

Она разворачивается вперед и опускает на глаза свои солнечные очки.

Проклятие.

— Спасибо за все, мама. — Я наклоняюсь и целую ее.

Ее лицо озаряется счастливой улыбкой.

— Спасибо, — говорит она. — Хорошего первого дня в школе, дорогая.

— Пока, мам.

Я выхожу и закрываю дверь. Перекинув сумку через плечо, я направляюсь туда, где, как я знаю, будет Даллас. В это время она обычно находится в одной из лабораторий, препарирует что-нибудь или опробует новую формулу, над которой работает.

Первое, что я делаю, это иду к своему шкафчику, чтобы оставить сумку и взять ноутбук — он нужен на первых уроках. С ноутбуком подмышкой я направляюсь в лабораторию. В коридорах непривычно тихо, но это может быть потому, что я пришла чуть раньше, чем обычно.

Мимо проходят небольшие группки людей. Ученики либо уткнулись в телефоны, либо выглядят полусонными, как будто не хотят быть здесь. Уже возле лаборатории я замечаю яркие фиолетовые волосы Даллас, склонившейся над столом. Она проводит рукой по волосам и делает глубокий вдох.

Я не могу не улыбнуться. Она любит фиолетовый. Просто до безумия. Даже ее туфли фиолетовые. Черт, у Даллас фиолетовые ручки, фиолетовые волосы, кольцо в носу, сережки, и она носит фиолетовую одежду — да все! Родители купили ей машину на семнадцатый день рождения, и она тоже фиолетовая. Но внешность Даллас вовсе не похожа на ее душу. На первый взгляд она вся такая жесткая и громкая, но на самом деле Даллас тихая и очень умная. Из нас двоих она единственная, кому не нужно учиться, но она все равно учится.