Волшебная нить

- Маменька, он подлый! Отчего он опять здесь? Отчего вы не прогоните его?

Денисьева испугалась:

- Боже, Боже, что еще случилось?

И Катя рассказала. Едва в доме стихло, Норов явился в ее светелку. К несчастью, девушка не успела запереться. Дядя вошел без стука, бесцеремонно развалился в креслах, не обращая внимания на Катин возмущенный возглас.

- Не хлопочи, я с дельным предложением к тебе, - объявил Норов развязно. - Присядь и выслушай, потом уж открывай рот.

И начал он с оскорбительных слов, но Катя решилась молчать, пока он не выскажется, иначе не уйдет.

- Тобой после атамана всякий побрезгает, останешься в девках, - при этом слове он омерзительно хмыкнул. - Так слушай, что я скажу.

Он сделал отвратительное предложение: ехать с ним в Тверскую губернию в роли содержанки. Там у него недурное именьице, гнездо, так сказать. Жениться на Кате после атамана он, конечно, не станет, но готов обеспечить ей вполне сносное существование, даже и роскошное, если она пожелает.

- Подглядел я тебя в этаком костюмчике мальчишеском, - расслюнявился мерзкий сластолюбец. - Возмечтал об афинских ночах...

Тут Катя не удержалась, схватила тяжелый подсвечник и, занеся его над головой, воскликнула:

- Убирайтесь вон из моей комнаты! Тотчас же!

Ее всю трясло как в лихорадке. Норов опасливо прикрылся рукой, однако выполз из кресел.

- Ты поразмысли, а я подожду! - кинул он, направляясь к двери.

Катя что было силы швырнула подсвечником в негодяя и едва не пробила двери. Норов успел проскочить в коридор, однако тотчас высунулся и проговорил с ехидством:

- Говорю же, атаманова шлюха! Разбойница! - и дверь, наконец, закрылась за ним.

Девушка готова была его убить, но силы вдруг оставили ее, и она упала с рыданьями в кресла...

Выслушав дочь, Марья Алексеевна бросилась в решительное наступление. Она столь же бесцеремонно ворвалась в кабинет Василия Федоровича, представ перед ним подобно грозной Фемиде. Базиль, кажется, был изумлен подобной смелостью со стороны дамы и даже привстал из-за стола, где он изучал какие-то бумаги.

- Я настоятельно прошу вас покинуть мой дом немедленно!- твердо выговорила разгневанная женщина. - Как скоро вы не подчинитесь, я буду вынуждена обратиться за помощью к предводителю дворянства.

Не дав ему опомниться и возразить, Марья Алексеевна стремглав выскочила из кабинета, оглушительно хлопнув дверью. Она отправилась к Кате, чтобы утешить ее и сообщить об изгнании мошенника из дома.

- Подумать только! - возмущалась дама. - Ведь, глядя мне в глаза, говорил, что у него нет ни кола ни двора! Откуда что взялось? Имение, "гнездо"?..

Катя уже успокоилась и готовилась ко сну. Сидя в легком пеньюаре перед зеркалом, она чесала гребешком длинные волосы.

- Как откуда? - невесело усмехнулась она. - У нас же и наворовал.

- Боже милостивый, как можно быть такой слепой? - корила себя Марья Алексеевна. - Я жалела его, ведь столько лет... еще при родителях как-то прижился... Как низко, подло!

Она готова была разрыдаться, но Катя мягко обняла маменьку и прошептала ей на ухо:

- Теперь все, теперь он уедет и конец нашим мытарствам!

Марья Алексеевна шмыгнула носом.

- Ах, Катенька, без мужчины в доме не будет порядка... Я не гожусь в помещицы, не дано мне. Что же делать?

Катя улыбнулась лукаво:

- Надобно вам замуж идти.

Марья Алексеевна залилась краской.

- Бог мой, что ты говоришь, Катя! Куда мне на старости лет!

- И вовсе не стары вы, полно себя хоронить. А это было бы лучшим в нашем положении.

Они не произнесли имен, но у обеих на лицах вдруг расцвели мечтательные улыбки и невольно согласные вздохи исторглись из груди. Они заговорщически переглянулись и вдруг обе счастливо рассмеялись.

11.

Наутро Василий Федорович собрался уезжать. Он велел заложить коляску, не спрашивая позволения у хозяйки, и явился на чай в дорожном сюртуке, готовый к путешествию. Катя отказалась выходить, пока он не уедет, а Марья Алексеевна не знала, как себя вести. Оставался еще один неразрешенный вопрос, и она все думала, как к нему подступиться.

Василий Федорович не ответил на приветствие, войдя в столовую, деловито и скоро выхлебал два стакана чая. Марья Алексеевна ерзала на стуле, вздыхала и дважды раскрывала рот, но так и не произнесла ни слова. И лишь когда Норов поднялся уходить, она тоже вскочила и выпалила:

- И вот еще. Прошу вас вернуть мне доверенность на управление имением. Вам она уж не понадобится.

Бедняжка не знала, что доверенности больше не существует, иначе бы поостереглась задевать за больное.

- Доверенность вам? А вот накось-выкуси! - он сопроводил эти слова омерзительнейшим жестом. - Нету у меня никакой доверенности, а то вы не знаете? Прикидываетесь ангелом, святую невинность изображаете? Не ваш ли полюбовничек отнял у меня бумагу? Да если б не он, быть бы мне владельцем спичечной фабрики! Ну, ничего, ничего, сквитаемся!

Норов вскипел, вспомнив унизительную сцену..

- Сережа? Отнял у вас доверенность? - изумилась Марья Алексеевна.

Она стояла, прижав руки к груди, и на лице ее ясно читался восторг. Обозленный Норов не вынес этого. Он заорал:

- Радуйтесь, торжествуйте! "Сережа"! - передразнил, кривляясь. - Да, ваш "Сережа". А я вам сейчас кое-что порасскажу, чтобы не больно-то радовались избавлению от меня. Посмотрим, что скажете после.

Брызжа слюной от удовольствия, Норов поведал Марье Алексеевне о своих давних проделках, а едва закончил, бедная дама без чувств свалилась на пол.

... Марья Алексеевна была еще в девицах, когда в их доме появился бедный родственник из Твери. Покойные родители принимали в нем участие, батюшка дал место секретаря и поселил в своем доме. Скоро Василий Федорович влюбился в юную барышню и решился на объяснение. Маша рассмеялась ему в лицо, столь нелеп был жалкий секретарь в своих искательствах и надеждах. Он был для нее вроде слуги и только. Глубоко оскорбленный пренебрежением, Норов затаил обиду.

Скоро Маша сделалась невестой Сергея Львовича Бронского. Она лучилась счастьем и с восторгом ждала вожделенного мига, когда священник соединит их руки перед аналоем. Норов не вынес торжества соперника и написал донос в Петербург, в III отделение собственной Его Императорского Величества канцелярии. В доносе говорилось, что Бронский состоит в тайном обществе, которое готовит заговор против государя. Цель общества - покушение на царя, уничтожение самодержавия и установление республики. Бронского тайно арестовали и увезли в Петербург на допрос.

Батюшка Марьи Алексеевны всецело доверял своему секретарю. Когда Сергей Львович внезапно исчез, именно ему он поручил съездить к Бронским и разузнать, что случилось. Василий Федорович привез ошеломляющие известия. По его словам, Сергей Львович отказался от Маши и женится на актерке, известной танцовщице, с которой находился в тайной связи в период жениховства. Почему такое объяснение придумал мстительный Норов?

- Чтоб позаковырестей поддеть, побольнее! - смаковал он свой рассказ.

Оскорбленный отец не счел нужным проверить сведения и, поклявшись не пускать подлеца на порог, тотчас отправился в Петербург, увозя несчастную дочь.

Между тем Сергей Львович был отпущен после ряда вопросов полностью оправданным. Он смог доказать нелепость обвинения, выдвинутого в доносе неизвестного лица. Но время ушло. Вернувшись в Москву, Бронский не нашел и следа своей невесты. В ее доме лакей не отворил ему двери:

- Не велено принимать!

Ничего не понимая, Сергей Львович собирался в Петербург на поиски Маши, когда получил письмо от ее отца. В письме тот просил не мешать счастью дочери, которая выходит замуж за другого. Вежливое сожаление, подпись и фамильная печать. Василий Федорович с удовольствием разъяснил:

- Письмо-то, натурально, я состряпал.

Будучи секретарем и составляя бумаги всякого свойства, Норов до мелочей изучил почерк хозяина и его подпись. А уж воспользоваться его веленевой бумагой и печатью вовсе не составило задачи. Письмо оказало нужное действие. Сергей Львович не кинулся вослед Маше, считая ее чужой невестой. Чтобы избыть свое горе, он отправился за границу. Там, как известно, женился на итальянке, даме невоздержанной и алчной, Марью Алексеевну сосватали за Андрея Денисьева, пьяницу и кутилу. Надо отдать справедливость, Денисьев полюбил Машу и стал бороться со своими пороками по мере сил. Однако и тут, оскорбленный новым пренебрежением Маши, Норов вмешался в их жизнь. Он взялся потихоньку спаивать слабовольного мужа Марьи Алексеевны, и скоро превратил ее жизнь в ад.