Последний ключ

- Й-идем, - заикаясь, сказал Банти и осторожно потянул меня за рукав. Я сбросила плащ в углу, но сумку не оставила, перекинула через плечо. Банти смущенно отвел взгляд и неожиданно сказал:

- Ты красивая.

И потопал вперед, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу.

- Ты давно здесь живешь?

Банти, не оглядываясь, кивнул.

- Послушай, Банти, я хочу посмотреть, как там... Чем все закончилось во дворе. Ты же здесь свой, ты, наверное, все здесь знаешь, - я остановилась, разрываемая желанием пойти в другую сторону, к двери, во двор, - Проведи меня наверх, чтобы я могла посмотреть. Туда, где нас никто не увидит. Масло подождет, Банти.

Хромоножка развернулся, порывался что-то сказать, коротким жестом показывая, что надо идти...Ослушаться толстуху-кухарку он боялся, но не угодить мне тоже не мог.

- Мы быстро, - зашептала я, касаясь его руки, - одним глазком посмотрим - и назад. Ладно?

Банти покраснел, одернул руку, приоткрыл рот... и кивнул.

Мне очень повезло угадать в Банти того, кто мне так необходим. Скрываться парень умел. Жизнь в замке научила бедного мальчишку, недалекого, косноязычного, искалеченного, быть незаметным, не попадаться на глаза тем, кто мог обидеть, кто был сильнее. Банти знал, где можно спрятаться, чтобы даже проходящий в трех шагах хозяин не обнаружил его присутствия.

Мы юркнули в маленькую боковую дверь, ведущую на узкую лестницу, поднялись по ней вверх, пробежали по залу, увешанному штандартами - холодному, пустынному, с гуляющим по полу ветром и высокими потолками... Хозяин редко заходит сюда, иначе здесь не было бы так неуютно, а в камине лежали бы заготовленные дрова, а не серая домашняя пыль. Отсюда наверняка отлично просматривается внутренний двор, но окна были слишком высоко, чтобы я могла до них дотянуться. Мы пошли дальше, виртуозно прячась в нишах. А прятаться было от кого. Мимо пробегали вооруженные воины, слишком озабоченные происходящим снаружи, чтобы обращать внимание на то, что внутри. Я с облегчением вздохнула - раз меня здесь не ищут, значит, я выбрала верное место, чтобы спрятаться.

Банти был счастлив. Распри хозяев его не интересовали, куда больше он радовался возможности хоть кому-нибудь показать свои укромные тайнички, где обычно скрывался, свои потайные ходы, по которым обычно ходил и никто его не видел. Он был живым призраком этого замка, незаметным, почти несуществующим, никем не замечаемым. Никому не нужным. Я была одним из тех очень немногих людей, кому он неожиданно доверился. И я была слишком занята своими переживаниями, чтобы слушать его нескончаемую болтовню. Я была недостойна его тайны.

- Вот, - забираясь на каменную ступеньку, Банти высунулся наружу и весело захихикал. Я тоже поднялась наверх. Мы были в башне, возвышающейся справа от парадного замкового входа, на ступенях которого совсем недавно так властно красовался Дрез. На треть окружности башни стену опоясывала узкая галерея с бочкообразными столбами, поддерживающими низкие арки, ветер свистел в нешироких проемах. Я перегнулась через каменный парапет и осторожно заглянула вниз. Осторожно, ибо меня беспокоила тишина. Ни топота, ни криков, ни стонов. Снизу не доносилось звуков, которые могли бы издавать раненые или те, кто их лечил, или те, кто подбирал бы мертвые тела, а их должно было быть немало, я сама видела. Но во дворе стояла тишина. И когда я посмотрела вниз, я поняла почему.

Посреди двора стоял лорд Лион Лиэтта. Галерея на башне, с которой мы с Банти разглядывали двор, оказалась куда ниже, чем я ожидала после нашего долгого похода. Мы оказались всего несколькими ступенями выше боковой галереи, той самой, где прятались люди Ипарта. А потому я была близко. Я была так близко, что могла рассмотреть искаженное болью, застывшее в муке лицо Лиона, сведенные челюсти, стекающую по подбородку тоненькую струйку крови из прокушенной губы, бисеринки пота на лбу. Он стоял, расставив для равновесия ноги, его руки были разведены в стороны, мышцы напряжены до набухших синих вен, будто нечто невидимое растягивало его тело. Возможно, так оно и было, просто я этого не видела. Двойной цепью лорда окружали Писцы - застывшие, с невидящим взглядом, с ладонями, направленными к центру круга. Удерживали ли они иффиша, который без сомнений пытался вырваться наружу во время всей этой бойни? Или они пытались сломить волю самого Лиона? Этого я не знала. Мой взгляд заскользил дальше, изучая, анализируя, выискивая способ помочь Лиону и остаться при этом в живых.

У обваленной галереи живых не было, зато поодаль я увидела Шему - женщина сидела, прислонившись к стене и прижимая к груди окровавленную руку. Магичка была ранена, но не уходила, хотя во дворе ее никто не удерживал: никому не было до нее дела, взгляды всех - стражников, зевак, Писцов, участвующих в истязании или спокойно стоящих в стороне, ренейдов - были устремлены на Лиона. И Шема смотрела на него, неотрывно, пристально, болезненно. Сожалела о его муках или о том, что награда досталась не ей? Перед плененным лордом неторопливо выхаживал Дрез, спокойный и невозмутимый, как обычно. За пределами двойного круга магов, напротив не скрывающего удовлетворения Главы Совета, стоял еще один Писец, незнакомый мне. То, как он стоял, сложив руки на груди и широко расставив ноги, гордо запрокинув голову и надменно-вызывающе поглядывая на Дреза, выделяло его среди остальных. Это был мужчина лет тридцати, смуглый, темноволосый, с высоким лбом и заметными залысинами, делающими его голову похожей на яйцо. Его узкие губы были накрепко сжаты, как капкан, а тонкие ноздри трепетали от скрываемого гнева. Думаю, это был Ипарт. На проигравшего он не был похож, но и на выигравшего - тоже.

А вот Паллада я нигде не видела и не знала, где он.

Мой взгляд нашел ренейда Комбса, мрачно поигрывающего шипастой перчаткой, и хозяина замка, тщетно пытающегося скрыть ужас, будто только сейчас он начинал понимать, в какой переплет попал...

А потом я обнаружила, что смотрю в глаза Лиону. Темные, напряженно прищуренные от боли, они неумолимо тянули меня к себе, принуждали разделить каждую каплю его страданий. Он не просил о помощи, я даже не могла понять, видит ли он меня вообще, я просто не могла оторваться от черных горошин зрачков, застывших в безумии невидимой мне схватки. Я была рядом и была невероятно далеко. Я корила себя за бездействие, за неспособность придумать хоть что-нибудь стоящее для спасения Лиона, но ничего на ум не приходило. Отвлекать внимание, как это случилось при первой нашей встрече с Дрезом, теперь было бы глупо: я только обнаружу свое присутствие, но лорду не помогу. К тому же теперь я не была уверена в Палладе, а надеяться на то, что переполох поможет Лиону самому, без постороннего вмешательства освободиться из захвата десятка магов, было безрассудством. Силы слишком неравны.

И вдруг... Глаза Лиона на краткий миг хитро блеснули, сверкнули высокомерным торжеством, а лицо исказилось легким презрением. Всего на миг, окативший меня ужасом понимания.

Я опять видела глаза, измученные болью и внутренней битвой, но теперь... я не верила им. Это было ложью! Выходит, это он контролировал все и всех - иффиш, терзавший Лиона? Выходит, он вовсе не связан, а только притворяется? Глупцы, что с торжественным видом опутывали чарами (как они полагали) иффиша, на самом деле были лишь послушным инструментом в его руках? Что же еще он задумал?

От ужаса у меня перехватило дыхание. В тот момент мне совсем не показалось зазорным сбежать, позорно и трусливо, но я по-прежнему не могла отвести от Лиона глаз. Лиона ли? Осталось ли в этом теле что-нибудь от прежнего Лиона? Кто смотрит на меня его глазами? Да, знаю, мне говорили - иффиш, но что это за существо? Чего оно хочет от меня?

Дрез внезапно остановился, нахмурился, пристально вгляделся в лицо плененного лорда... и резко обернулся. Я не успела ни отпрянуть от перил, ни спрятаться в глубине галереи.

- Вон ваша пропажа, - торжествующе воскликнул он, показывая на меня пальцем, - Не упустите ее на этот раз.