Вынужденный союз

***

Группа разведки обшаривала пещеры, передвигаясь параллельно патрульным маршрутам. Искали пропавших. Или следы, которые бы ответили на огромное количество вопросов. Последние дни ситуация становилась всё хуже и хуже, и эти ответы были нужны все сильнее.

После второй волны нападения, когда удалось оклематься, прийти в себя, сбагрить весь балласт гражданских и непрофильных специалистов подальше от войны, и приступить к восстановлению нормального течения службы, всё сразу пошло не так. Во-первых, нарушилась связь с Землёй. Приказы перестали визироваться, пополнение перестало поступать, а закончившие вахту застряли тут. Во-вторых, твари стали умнее и пришлось изворачиваться, раздёргивать и так не большой контингент, увеличивая патрульные группы, менять схемы секретов и постов. И, в-третьих, посыпалась субординация. Стали ходить слухи, что многие парни лишились возможности воскрешения из-за того, что выполнили приказ.

Да, парни взрывали себя, забирая с собой кучу тварей, но при этом иногда забирая и своих. Раненых, контуженных, не могущих продолжать бой или отступить. Заваленных трупами тварей. Взрывая себя, парни выполняли приказ. Но системе это было до фонаря. Причём, как поговаривали тихонько по углам, лишившийся шанса воскреснуть не знал об этом до самого последнего момента. А потом просто не воскресал. И ещё это отсутствие связи. Шепотки крепли, становились злее. И сержант понимал их прекрасно. Он и сам участвовал в отражении и первой и второй волны. Он совершил несколько подрывов и один самоподрыв и не знал, сможет ли воскреснуть… Не убил ли он кого из своих? Но его вахта только началась и ещё два с половиной месяца ему даже заикаться о возврате на Землю нельзя.

И вроде бы, они наладили несение службы. Но несколько дней спустя, пропали два патруля. Смена вернулась в комплекс, поредев на шесть человек. Связь молчала, датчики до момента входа в комплекс выдавали ошибочные данные. Из пропавших не воскрес никто. Ещё через двое суток не вернулась вся смена. И снова никто не вышел из секции репликации. ИИ базы ответил, что никаких запросов на воскрешение не было.

Последовал приказ, меняющий схему охранения режимного объекта, и были сформированы четыре группы глубинной разведки. Одной из них поставили командовать сержанта. Наверное, он был наиболее компетентен среди всех оставшихся.

Приказ, данный командирам групп, был прост — найти следы пропавших патрулей, разобраться, что случилось. В случае столкновения с противником — ставить в известность командование, боя избегать.

Девять человек. Довольно мощная ударная группа, если бы не приказ. Поэтому приходилось медленно и незаметно идти по средам патрульных, изредка сверяясь с их маршрутами, пытаясь хоть что-нибудь найти и понять.

Следопыт замер над группой небольших камней, хаотично сваленных немного в стороне от расчищенной тропы, и вскинул руку, привлекая внимание и давая знать командиру группы.

— Что тут? — сержант, командир группы, не ослабляя контроля за окружающей обстановкой, подошёл к следопыту и склонился над тем, на что указывал подозвавший его боец.

Группа, слегка рассредоточившись, замерла, ожидая дальнейших команд.

— Следы, — отозвался солдат.

Сержант внимательно осмотрел камни и увидел то, о чём говорил следопыт. Какие-то царапины, кое-где раскрошенные камни, пара каких-то явно металлических обломков. Присмотревшись внимательнее, после жеста следопыта, сержант увидел следы попадания пуль в скалу чуть дальше. Общая картина складывалась с трудом, но это была не его задача.

— Мне нужна картина того, что тут случилось, — приказал сержант и следопыт лишь кивнул

— Пятнадцать минут, — уведомил он сержанта и, сняв крупный рюкзак, кроме контейнера, обеспечивающий дополнительную защиту сзади и с боков, закинув свой оружейный комплекс за спину в походное положение, аккуратно двинулся вокруг следов, огибая камни по большой дуге.

Через двадцать минут сержант внимательно слушал доклад, одновременно рассматривая модель происходящего, транслируемую ему следопытом:

— Это был патруль Симакова. Только у него ствол вбивает по четыре пули в точку. Наши уже возвращались, шли с северной стороны, — следопыт чётким жестом запустил в движение часть модели, спроецировав её на окружающую обстановку и показывая откуда, куда и как двигались патрульные, — это не было засадой, всё было в движении. Твари пришли с востока, двигались очень быстро, Симаков успел выстрелить только дважды. Его ребята вообще не успели открыть огонь. Обломки — это куски ствола Симакова. Это сделали одним взмахом лапы. Когти там — могли пополам порвать и бойца, но ограничились только оружием. Брали живыми целенаправленно. Напавших было шесть тварей и ещё одна, там не совсем понятно, стояла в стороне. Вон там, откуда твари и пришли.

Сержант внимательно следил за ситуацией, воспроизводимой на виртуальной модели, и отмечал чётко прорисованные элементы. То, что следопыт смог определить точно. Остальные элементы отображались размытыми контурами. Оценил расстояние от ответвления, на которое указывал боец, до места боя. Почти семьдесят метров. Значит, твари выскочили оттуда и кинулись на патруль Симакова.

Сержант знал командира патруля. Служака не по букве, а по духу устава. Нападающих он обнаружил, сержант был уверен, практически мгновенно. Оружие, по положению, в патруле находится всегда готовым к открытию огня. И за то время, пока твари преодолевали семьдесят метров, Симаков выпустил только две очереди? Бред!

— Трупы своих твари тоже забрали? — уточнил сержант

— Не было трупов с той стороны, — мотнул головой следопыт, — Симаков не попал ни в кого. Твари целенаправленно уходили с траектории выстрела.

Сержант грязно выругался. Выходило всё очень и очень плохо. Не так много было тварей, которые могли увернуться от выстрела. Тем более старшины Симакова. Добавить сюда нападение с целью захвата и скорость схватки.

— Покажи, — приказал сержант.

Следопыт кивнул, и зарылся в настройки сгенерированной модели, потом ещё раз кивнул, указывая сержанту на подсвеченные элементы ландшафта.

— Вот следы твари, что пёрла на патруль прямо сквозь выстрелы, — прямо рядом с тропой подсветились несколько царапин и сколов камней, цветными линиями соединённые в единую рисунок, похожий на отпечаток очень крупной лапы, следопыт показывал на рваную цепочку таких следов, — вот они идут чётко по оси, соединяющей коридор и позицию Симакова. Прямая атака, без всяких изысков. Восемь отпечатков, потом промежуток и снова восемь отпечатков. И снова восемь отпечатков через промежуток, но уже со смещением оси движения.

Сержант ещё не совсем понимал, к чему клонит следопыт, но подсвеченные следы вызывали у него какой-то зуд в памяти. Видя затруднение на лице командира группы, следопыт пояснил картинку:

— Тварь мерцала каждые восемь шагов. Первые и последние следы в этих восьмёрках ничем не отличаются от остальных. Тварь не отталкивалась от скал. Она просто мерцала. Как умеют только одни твари.

— Фиксируй и собирай тут всё, что нужно, чтобы доложиться на базе, — и сержант резко поднялся на ноги, обращаясь к остальной группе, — Группа, сбор, возвращаемся на базу! Предельная скорость и предельное внимание. Возможен контакт с Карателями.

Европейская страшилка. Так думал сержант. Хотя видел голозаписи. Европейцы с ужасом просили поддержки, помощи и защиты, распространяя волны паники, дикие истории и буквально единицы записей плохого качества.

На их территории, пострадавшие не слишком сильно, пришли группы странных шургов. Непохожих на других. Их пару раз видели очень издалека. Обычно это шесть — семь особей, не имеющих ничего общего, кроме хищного вида, отдалённой похожести на смесь каких-нибудь «ужа и ежа» и размеров. Начиная от самой мелкой — примерно с хорошо откормленного дога, до самой крупной — с броневик тонны три весом. Под предводительством человекоподобной твари. Сначала они вызвали нешуточное опасение, но потом, примелькались. Они не проявляли никакой агрессии, когда их замечали, и на них стали смотреть спокойнее.