Обрученная с врагом

Вынув из кармана недорогой мобильник, Эльза выбрала номер поселковой управы и нажала кнопку набора. Конечно, с первого раза дозвониться не получилось — в итоге человек, взявший трубку, сказал:

— Какая еще выписка, быр-быр-быр? Из домовой книги, тыр-пыр? Так приезжай и забирай, быр-быр.

— А по почте? — спросила Эльза.

— А по харе, быр-быр?

После такого ответа у Эльзы пропало всякое желание задавать вопросы.

Она путешествовала налегке: вязаный рюкзачок на плече вмещал смену белья на три дня, запас лекарств и пачку крекеров для перекуса — Эльзе этого хватало. Пересчитав свои основные, запасные и оборотные капиталы, Эльза поняла, что денег впритык. До перевода пенсии по потере кормильцев, которую она получала как сирота, оставалось еще четыре дня.

Ну ладно. Перебедуем. Зашвырнув рюкзачок за спину, Эльза вышла из здания института и побрела на троллейбусную остановку, надеясь, что ближайший рейс в Симах ждать придется не слишком долго.

Ей повезло: на стойке регистрации в аэропорту улыбчивая девушка в форменном синем пиджачке сразу же пробила билет и выписала талон на посадку.

— Это последний, — сообщила она. Ее профессиональная улыбка оказала бы честь любой рекламе стоматологии и зубной пасты. — Вы ведьма?

Эльза кивнула, и улыбка поблекла. Девушка выписала еще один талон и вручила Эльзе.

— Ваш зал — 17А. Приятного полета.

Когда Эльза, проплутав по муравейнику аэропорта, все-таки добралась до нужного зала, обнаружилось, что посадку уже открыли, и маленький автобус возле дверей уже принимал пассажиров, чтобы везти их к лайнеру. Сжав в кулаке билет и талоны, Эльза прыгнула в автобус последней и, скользнув взглядом по пассажирам, ощутила внезапный озноб.

Мартин Хольцбрунн стоял возле окна и равнодушно смотрел на экран смартфона. Должно быть, читал новости или сводки о поимке очередной ведьмы. Весь его багаж составляла мягкая сумка на длинной ручке. Эльза испуганно отвернулась и по старой привычке стала дышать через нос, чтобы унять сердцебиение.

В конце концов, что в этом такого? У господина старшего советника инквизиции вполне могут быть свои дела в Симахе, а она не делает ничего дурного. И он ей тоже ничего не сделает. Она не преступница, у нее есть регистрация — свеженькая, с пылу, с жару. Эльза снова и снова повторяла эти простенькие мантры, но сердце никак не желало успокаиваться.

Она была кроликом, на которого смотрел волк. И с этим ничего нельзя было поделать.

Эльза выскочила из автобуса первой и побежала к лайнеру так, словно от этого зависела ее жизнь. Стюадресса оторвала корешок билета, забрала талоны и, пожелав Эльзе приятного полета, пропустила ее в салон. Найдя свое место, Эльза швырнула рюкзачок в полку для багажа и, сев в глубокое мягкое кресло, закрыла глаза и притворилась, что спит. Хольцбрунн наверняка летит в бизнес-классе, а даже если и нет, то наверняка не обратит на нее внимания…

— Ведьма, — устало произнес голос, который Эльза сегодня слышала в кошмарном сне.

Ей показалось, что сон продолжается. Хольцбрунн мрачно посмотрел на нее и принялся засовывать сумку на полку. Было видно, что он едва ли не в ярости.

— У меня есть регистрация, — едва слышно проговорила Эльза, чувствуя, как губы дрожат, а на глаза наворачиваются слезы. Ну что же это такое, Господи, она никому и никогда не делала ничего плохого, но все равно несет на себе клеймо прокаженной. Словно грех, которого она не совершала, но искупает. Каждый день, каждый час, каждую минуту.

Хольцбрунн захлопнул крышку багажной полки и сел рядом с Эльзой. Прекрасные места возле аварийного люка: всего два кресла, достаточно места, чтобы вытянуть ноги — и три часа в пути рядом с инквизитором, который так и брызжет лютой ненавистью. Эльза подумала, что в этом есть какая-то извращенная шутка.

— Вот и хорошо, — сухо сказал Хольцбрунн и, выдернув из кармашка на спинке кресла свежий выпуск делового журнала, нарочито внимательно стал читать какую-то статью. В сторону Эльзы он не смотрел.

Стюардессы показали пантомиму о том, как надо вести себя во время полета, и заняли свои места. Свет погас, и на табло появилась зеленая надпись «Пристегните ремни». Эльза послушно щелкнула застежкой и зажмурилась: ей приходилось и раньше летать на самолетах, но минуты взлета и посадки внушали ей какой-то пронизывающий ужас. Эльзе казалось, что самолет лежит в чьей-то ладони, и тот, кому она принадлежит, может взять и швырнуть лайнер на землю.

Мелодичный сигнал, разрешающий отстегнуть ремни, показался Эльзе райской музыкой. Хольцбрунн, на которого она бросила быстрый взгляд искоса, тоже вздохнул с облегчением. «Ага, — подумала Эльза с определенным злорадством, — тоже боишься».

А больше она не успела подумать, потому что с кресла через два ряда от них поднялся высокий молодой мужчина и, распахнув легкую куртку, продемонстрировал смесь проводов и каких-то коробочек, которая могла быть только взрывным устройством. Эльза ахнула и задохнулась воздухом и словами, а рука сама вцепилась в запястье инквизитора.

— Именем Господа! — воскликнул мужчина, и с соседних кресел поднялись его товарищи: такие же молодые, с таким же безумным блеском в глазах. — Покайтесь, неверные, ибо пришел наш час!

Хольцбрунн прикрыл глаза и опустил ладонь на руку Эльзы — не то желая отцепить девушку от себя, не то пытаясь успокоить.

— Салаимские фанатики, — совершенно спокойно прошептал он. — Вот и долетели.

Глава 2

В инквизиторской практике Мартина были две ведьмы уровня Зета, семьдесят пять посвященных ведьм, сумевших снять печать регистрации, пять юных колдуний, едва не уничтоживших передовой отряд инквизиции и целая толпа волшебниц, которые не желали регистрироваться. Не то что бы это его удручало, но раз начал работать в инквизиции, то придется идти до конца. Единственное, что беспокоило Мартина — это салаимские фанатики с юга. В мире нет никого более безнравственного и бестолкового, чем незарегистрированный колдун, вооружившийся святым писанием. Но он знал, что рано или поздно наткнется и на эту дрянь.

Террористов было шестеро. Двое прошли в кабину пилота, четверо, в том числе и заминированный парень, остались в салоне. Возникшую панику прекратили довольно быстро — чернявый бородач, бывший, по всей видимости, главой группы, вынул пистолет и прострелил голову визжащей от ужаса женщине. Визжали все, не повезло этой. Зато сразу же стало тихо.

Это было плохо, очень плохо. Мало того, что салаимы были твердолобыми догматиками — конкретно эти ребята оказались полными идиотами. Стрельба в самолете, набравшем высоту, была как минимум очень неосмотрительным занятием.

Мартин почему-то подумал, что ему весело.

Девчонка до сих пор сжимала его запястье. Мартин вспомнил картинку из школьного учебника: во время наводнения олененок и тигрица сидели в обнимку на крошечном клочке земли. А она и была похожа на олененка, эта юная ведьмочка: волосы цвета светлого ореха, темно-карие глаза и какая-то порывистость в движениях…

— Как тебя зовут? — едва слышно спросил Мартин, старательно глядя в спинку кресла перед ним. Террористы отволокли женщину с простреленной головой куда-то в бизнес-класс. Мартин собрался с силами и укутал себя прикрывающим заклятием. Если салаимы почуют, что в салоне инквизитор, то Мартин ляжет рядом с визгливой бабой с такой же дырой в голове.

— Эльза, — откликнулась девчонка. Мартин осторожно отцепил ее руку от своей и сказал:

— А я Мартин. Не бойся. Все хорошо.

Окровавленный подголовник кресла было отлично видно с их мест, так что можно было усомниться в том, что все хорошо. Где-то в хвосте едва слышно плакал ребенок — Мартин обреченно подумал, что тут скоро будет еще один труп.

— Именем Господа и во славу Его! — главарь террористов говорил негромко, но в салоне лайнера воцарилась такая тишина, что все слышали каждое слово. Одна из стюардесс, маленькая, чернокожая, беззвучно молилась, перебирая пластиковые четки трясущимися пальцами. Ребенок продолжал рыдать, и Мартин услышал еще и женские всхлипывания. Должно быть, мать.