Страница 13 из 24
50 (Frey, LXV; Girardi, 84, apparato)
Неоконченный сонет написан на листе с рисунком орнамента. Стихотворение обращено, по-видимому, к Томмазо Кавальери. Для точной датировки данных нет - предположительно стихи сочинены около 1534 г. Тема первого катрена - о материале, вмещающем многообразие замыслов в соответствии с силами художника, является типичной и основной для метафор Микеланджело; в дальнейшем это получит более глубокую разработку и новые оттенки (см. сонет 60, а также мадригалы 63, 76, 79).
51 (Frey, CXL; Girardi, 87)
Вступительная первая строка сонета, с ее претенциозной, петрарковской формой выражения, подразумевает, видимо, приближение смерти, которой Микеланджело и хочет для спасения души и не хочет, ибо жаль земных радостей. Фрей датирует сонет 1550 - 1554 гг., относя его к последней группе стихов покаянного характера. Джирарди связывает сонет с более ранними произведениями начального периода дружбы с Кавальери и датирует его около 1534 г.
52 (Frey, LXVIII; Girardi, 71)
Сонет с кодой является полемическим ответом Микеланджело неким гражданам из Пистойи, выступившим с оскорбительным посланием, видимо, обращенным к самому художнику. Надо полагать, что памфлет пистойцев был стихотворным и что Микеланджело использовал для ответа ту же самую форму - сонета с кодой.
Повод для полемики остается поныне невыясненным. Ссылка на высказывания Поэта (так обозначен Данте) против Пистойи имеет в виду терцину в 24 песне "Ада": "Vita bestial mi piacque, e non umana, / Si come a mul ch'io fui: son Va
53 (Frey, LXIX; Girardi, 68)
Неоконченный ряд этих восьмистиший - своего рода "стансы" наполнен Микеланджело грандиозными метафорическими образами, сделанными с огромной пластичностью, но и с отвлеченностью, в совершенном соответствии с его скульптурой и живописью. Это не дает возможности сколько-нибудь точно выяснить смысл "стансов": одни комментаторы считают наиболее подходящим видеть в исполине метафору гнева, в старухе - гордость, в семи отпрысках - семь смертных грехов; другие не с большим основанием предлагают в виде вариантов: спесь, жестокость, жадность и т.п.
Фрей сделал интересную, хотя и не вполне доказательную попытку реально-исторического комментирования "стансов", указав на возможность отнести метафоры к Пистойе, по аналогии с сонетом 52, и намечал связь "стансов" с отношением Микеланджело к внутренним делам в Пистойе в 1536 г. и особенно в 1537 г., когда междоусобная борьба среди пистойцев была наиболее обострена; в эту пору Микеланджело начал писать фреску "Страшный суд", что, по предположению, и отразилось на стиле "стансов", которые надо с этой точки зрения датировать 1535 - 1541 гг., скорее всего 1537 г.
54 (Frey, CLXII; Girardi, 67)
Незаконченный ряд "стансов" дает замечательное и знаменательное противопоставление честной, суровой крестьянской трудовой жизни столичной развращенности, козням и суете, олицетворенным в фигуре Лжи, Лести, Коварства и т.п., выраженных с чисто микеланджеловской огромной и величавой пластичностью, в уровень с его монументальными росписями и изваяниями. В отличие от Фрея, который ошибочно считает эти стихи самыми поздними (1556) из сохранившихся поэтических произведений Микеланджело, Джирарди датирует их до 1534 г.
55 (Frey, LXXm: Girardi, 179, 181 - 183, 185, 186, 190, 194 197, 199, 206, 211, 223)
Эта серия четверостиший является частью - пятнадцать из пятидесяти - эпитафий, написанных Микеланджело на смерть юноши Франческо (уменьшительно - Чеккино) Браччи; он умер в отроческом возрасте, пятнадцати лет, и был племянником близкого микеланджеловского друга и соотечественника Луиджи дель Риччо, флорентийского эмигранта, поселившегося в 1534 г. в Риме. Юноша был сиротой и Риччо воспитывал его у себя. Он питал необычайную привязанность к Чеккино, отличавшемуся, по отзывам современников, редкой красотой и привлекательностью. Его внезапная смерть потрясла Риччо, который пожелал, чтобы сам Микеланджело изваял надгробие для Чеккино и составил на него эпитафию; однако Микеланджело, набросав, было, эскизы, затем уклонился от выполнения заказа, и надгробие было сделано другим лицом. Но сочинение эпитафии заняло художника, и он в течение всего года, последовавшего за кончиной Чеккино, посылал Риччо всевозможные варианты надгробного четверостишия, на что Риччо ответствовал в знак благодарности подношениями лакомств и яств. О них-то и упоминает Микеланджело в прозаических приписках к эпитафиям, содержащих также ряд его замечаний и оценок своих четверостиший. Ни одно из них все же на гробницу Чеккино не попало - может быть, по той причине, что Риччо предпочел в конце концов не итальянскую, а латинскую надпись для своего любимца. Смерть Чеккино последовала в январе 1544 г. - этим годом определяется и датировка стихов.
56 (Frey, LXXVHI; Girardi, 102)
Этот сонет - одно из наиболее известных и действительно прекрасных стихотворений Микеланджело - составляет своего рода поэтическую параллель, поэтический комментарий художника к его статуе "Ночь" на гробнице Джулиано Медичи (см. еще четверостишие 68). Время написания предположительно около 1545 г., поскольку в 1546 - 1547 гг. сонет уже копируется современниками, ценителями поэзии Микеланджело, например его другом Донато Джаннотти, или приводится отрывочно в публичных лекциях известного гуманиста, флорентийского историка и филолога Бенедетто Варки (1503 1565).
57 (Frey, LXXX; Girardi, appendice 34 - 39)
Эти стихотворные отрывки, несохранившиеся в рукописях, извлечены из публичных чтений Бенедетто Варки, у которого был полный текст, использованный им в виде отдельных цитат, применительно к потребностям своих рассуждений о существе любви, построенных в духе ренессансного неоплатонизма. Однако при всей фрагментарности отрывки сохранили пластическую силу, с какой было выполнено целое - одно или несколько, что вероятнее, стихотворений, варьирующих привычную тему Микеланджело об опустошающем и животворном действии любви. Датируются отрывки, соответственно со временем чтений Варки, около 1546 г.