Страница 9 из 13
– Давайте, рассказывайте Валентине Михайловне, что ЭТО, – повернулся Кентавр к толстяку, который, как и Катя, продолжал стоять с поднятыми руками.
Начальник охраны отступил в сторону и принялся отряхивать мусор с одежды, всем своим видом показывая, что больше в этом безобразии не участвует.
Толстяк опустил руки, одернул пальто и нахально заявил, обращаясь к Кентавру:
– Я всё объясню. Только про курятник объясняйте сами, потому что меня там не было.
– Я? – изумился начальник охраны и хотел что-то добавить, но сдержался.
Он стряхнул еще несколько перьев со своего свитера и едва слышно усмехнулся:
– Ну-ну…
Усмешка эта не предвещала Петру Антоновичу ничего хорошего, но тот ее даже не заметил.
Он бодро шагнул вперед, откашлялся и принял важный вид.
– Уважаемая Валентина Михайловна! – торжественно обратился он к старушке, сняв шляпу, но тут же перешел на озабоченный тон. – Вы ведь Смирнитская, Валентина Михайловна?
– И шо? – подозрительно сощурилась бабка.
– А то, – обрадовался Пётр Антонович. – Что у вас есть сестра, Анна Михайловна!
– И шо? – сурово повторила она. В голосе её появились новые нотки.
– А я – её сын. Зотов, Пётр Антонович, – толстячок весь лучился восторгом.
– Ну и шо? – старушкины брови грозно съехались к переносице, лицо помрачнело.
– Как же? – удивленно-радостно воздел ладони к небу племянник. – Я вас разыскал!
Бабка снова подняла ружьё и направила дуло прямо на пухлый живот Зотова.
– Нету у меня никакой сестры, ясно? – грозно рявкнула Валентина Михайловна.
– Как же так?… – растерянно забормотал Зотов. – Не может быть… Подождите! Вас было три сестры. Старшая, Раиса, умерла в молодости, вы – средняя, а моя мама – младшая. Вы жили на улице Ленина сто сорок два, квартира тридцать четыре… Вашу бывшую соседку зовут Мадина Турсуновна…
Начальник охраны и Катя, которая потихоньку переместилась за его спину, внимательно наблюдали за происходящим. Багира по-хозяйски плюхнулась рядом с ними на клумбу, сломав несколько тюльпанов, и довольно жмурилась на солнышке.
– Нету у меня сестры! Ты понял? – повторила бабуся, зловеще понизив голос.
Потом она медленно спустилась с крыльца и подошла к несчастному племяннику, не сводившему испуганного взгляда с ружья.
– Тогда я… Наверное, ошибся… Прошу меня извинить… – лепетал тот, отступая назад.
Катя бросила быстрый взгляд на Кентавра, и по его лицу поняла, что сейчас горе-родственнику придется несладко. Начальник охраны уже приготовился выступить вперед и скрутить непрошеного гостя, но в этот момент Багире надоело лежать на траве. Она резво поднялась на все четыре лапы и громко гавкнула, требуя заслуженной похвалы за пойманную курицу.
Валентина Михайловна остановилась, перевела взгляд на собаку и опустила ружье.
– Гав! – радостно повторила Багира, виляя хвостом.
Бабка бросила мрачный взгляд на растерзанную птицу на крыльце, поломанные цветы и опять повернулась к Петру Антоновичу.
– Ты собаку привез? – она обвиняюще ткнула пальцем в его грудь.
– Я-яя… – заикаясь, признался тот.
Старушка обошла племянника по кругу, придирчиво его разглядывая. Пётр Антонович нервно облизывал губы и безжалостно мял в руках свою шляпу.
– Твоя? – кивнула в сторону Багиры Валентина Михайловна, останавливаясь напротив толстячка и сердито буравя его глазами.
– Собака? Моя, – быстро согласился он, но тут же поправился: – То есть ваша.
– Моя? – брови бабульки изумленно взлетели вверх.
– Я думал вам… В подарок… Но если вы говорите, что нет сестры… – заторопился объяснить Пётр Антонович.
– Анна жива? – перебила его старушка.
– Жива! – обрадованно воскликнул племянник. – Так значит, это всё-таки вы? Вы наверное меня узнали? Все говорят, что я лицом похож на маму…
– Не похож, – грубо оборвала его бабка.
– Да? – расстроенно произнес толстячок и снова сник.
– Лицом не похож, но весь в мать, – мрачно заключила Валентина Михайловна.
– Правда? – снова воспрянул духом Зотов. – А как вы определили?
– Такой же болван, как моя сестра, – буркнула старушка и тяжело вздохнула. – Проходи в дом.
– Валентина Михайловна, – негромко произнес Кентавр. Его внимательный взгляд фиксировал каждую деталь происходящего. – Он действительно ваш племянник?
– Посмотрим, – неопределенно ответила бабка, смерив толстяка оценивающим взором.
– У меня фотография есть! – объявил Пётр Антонович, торопливо засовывая руку во внутренний карман пальто.
– Помощь нужна? – уточнил у старушки начальник охраны.
– Справлюсь, – отрезала бабка и возмущенно рявкнула: – Куды?
Крик был адресован племяннику, который взял Багиру за ошейник и собрался подняться с ней на крыльцо.
– Ещё мне кобеля в доме не хватало! – гневно сдвинула брови Валентина Михайловна.
– Конечно, конечно, – услужливо согласился Пётр Антонович. – Только это не кобель, а с-с-су… Су-увсем наоборот. Женского рода, в общем. Ее зовут Багира. Если нельзя в дом, то давайте её здесь оставим.
Старушка с подозрением посмотрела на довольную собаку, которая, задрав ногу, помечала крыльцо, и отрицательно мотнула головой.
– Еще чего! А если она опять в курятник сунется?
– Тогда давайте, – с энтузиазмом воскликнул толстяк, – вот этот товарищ за ней присмотрит!
Он не только обратил невинный взор голубых глаза на начальника охраны, но и указал на него пальцем.
Неизвестно, что собирался ответить Кентавр на это предложение, и, судя по зловеще сверкнувшим глазам, вряд ли что-то приятное, но не успел.
– Константин Сергеевич! – раздался громкий крик из-за забора.
У калитки появился бегущий со всех ног охранник Алексей.
– Константин Сергеевич, – запыхавшись, обратился он к Кентавру. – Там Султан приехал!
– И что? – недовольно ответил тот. – Все правильно. Он и должен был приехать.
– Он… Не один приехал! – с запинкой произнес Алексей.
– С кем? – нахмурился Кентавр.
– С женой, – понизив голос произнес охранник. – Мы уже ему и так, и эдак, нет, говорит, пропускай или … Вас требует.
Кентавр перевел взгляд, полный досады, с Петра Антоновича на Алексея и обратно, и нахмурился еще больше.
– Я могу присмотреть за собакой, – быстро произнесла Катя, которой захотелось ему помочь.
Она шагнула вперед и взялась рукой за ошейник. При её росте и Багириных размерах ей даже не пришлось особо нагибаться. Собака повернула голову, оценивающе посмотрела на девушку и, похоже, осталась довольна увиденным. Она радостно тявкнула и высунула язык.
– Пусть он сам следит за своим псом, – возразил начальник охраны, сердито глядя на толстяка.
– Вы же видите, что я сейчас не могу, – возмущенно надулся Пётр Антонович, показывая обеими руками на ожидавшую его в дверях бабусю, и умоляюще взглянул на Катю.
– Девушка, милая, пожалуйста, побудьте немного с Багирочкой, а то у нее, гхм… – он бросил тревожный взгляд в сторону курятника, – …охотничьи инстинкты!
– Хорошо. Я побуду. Мне не трудно, – заверила его Катя.
Она любила собак, а Багира, несмотря на внушительные размеры, была еще щенком и нуждалась в заботе. Катя протянула руку и почесала собаку за ухом. Багира закатила глаза от удовольствия и вытянула шею, поощряя Катины ласки, а потом и вовсе грохнулась наземь, подставив для почесывания свое розовое пузо.
– Вот видите, – бодро объявила девушка, поднимая глаза на мрачного начальника охраны, от души надеясь, что тот не заметил мимолетную гримасу боли, промелькнувшую на ее лице, когда шестьдесят кило Багириного тела обрушились ей на ноги.
– Ты идёшь али нет? – нетерпеливо позвала племянника Валентина Михайловна, пристраивая ружьё за дверью.
– Иду, иду, – толстенький Петр Антонович колобком закатился в дом и поспешно захлопнул за собой дверь, напоследок заискивающе улыбнувшись Кате.
Кентавр проводил его тяжелым взглядом.
– Там Султан … – напомнил Алексей сердитому начальнику.