Холод, согрей

Обдумать бы как следует, разложить по полочкам, успокоиться…

Но некогда.

Если завтра выяснится, что люди превратились в куриц, а мэром Старга назначили Ямора, отвлекаться права нет. Есть цель – создать школу ледяной магии, и надо быть твердым как лед, двигаться к ней по строго намеченному плану.

Сейчас по расписанию – работа в башне. Нужно улучшать снежные чары. Магическая аура острова поедает много энергии, аппетиты надо сбавлять и, вместе с тем, повышать качество заклинаний.

Эгорд встряхнул головой, края серебристого плаща скользят по полу в направлении лестницы.

Башня изнутри – одно из красивейших мест на острове. Улей, где сгущаются сотни ледяных чар, и через эту гущу течет мощный поток энергии. Нет слов, чтобы описать то, что Эгорд видит каждый день, проводя часы в сердце потока.

В башне воин-маг трудится до вечера. Ему помогает Леарит. Навыки бывшей богини превосходны, быстро сумела приспособить светлую магию для помощи Эгорду в ледяном творчестве. Без Леарит работа шла бы медленнее.

Иногда от плетения чар Эгорд отвлекается – полюбоваться фигуркой в изящных доспехах, золотыми волосами, бриллиантовыми переливами в глазах… Порой, засмотревшись, создает бесы знают что, приходится брать себя в руки, а то не ровен час, переплюнет Тимориса, превратит в сосульку весь остров вместе с воздухом и частью океана.

Тиморис же, кроме драк с големами, развлекается кухонной магией. В этой области у него талант, кто бы мог подумать. Освоил сам, без Эгорда и Халлига, исключительно по книгам. Метнуть банальный огненный шар ему куда сложнее, чем наколдовать жареного тунца со специями.

В окнах – ночной мрак.

Эгорд и Леарит ужинают в зале, тут одновременно кухня и трапезная. Вокруг суетится Тиморис, расставляет блюда, разливает напитки. Эгорд рассказал об открытии Халлига, но умолчал о его разбойничьем прошлом. Пускай жрец скажет сам, если захочет.

– Бедный Халлиг до сих пор спит, – сообщила Леарит.

Тиморис качает головой, насыпая в миску салат.

– Вот же бесятина! И откуда взялась эта комнатушка?

– По крайней мере, – говорит Эгорд, – ясно, откуда прежний хозяин крепости, темный архимаг, черпал могущество, не свойственное Темному Ордену.

– В смысле?

– Долголетие, урожайность, лечение всех болезней… Не знаю, как, но блага, которыми архимаг одарял местных, как-то связаны с комнатой. И крепость, и саффлы, и хитроумные ловушки, что стерегли дверь… Не мог такое осуществить архимаг Темного Ордена.

– Хочешь сказать, – говорит Тиморис, – это рогатое чучело откопало источник магической халявы?

– Именно!

– И источник этот…

– …на третьем этаже подземелья.

Тиморис бухнулся на скамью между Эгордом и Леарит, последние сидят друг напротив друга, воин-маг постукивает торцом вилки о стол, Леарит, уложив подбородок в чашу ладоней, бродит взором где-то не здесь.

Под скрип ножа в боку дыни Тиморис вздохнул.

– Интересное местечко. Надо бы запереться там на недельку. С какой-нибудь красоткой, хе-хе! А то от скуки об стену убьюсь… Но Ямор, откуда этот бесов нужник взялся?! Кто-то же его создал!

– Это хотел спросить у тебя, Леарит, – сказал Эгорд.

Наблюдать за ней всегда интересно, но в этот раз перед Эгордом не только возлюбленная, но и женщина, прожившая тысячи лет.

Тиморис повернул удивленную рожу к Леарит.

– А фто, – говорит с набитыми щеками, – нафа бофиня фто-то фнает?

Леарит медленно кивнула.

– Может быть… Конечно, за долгую жизнь была свидетельницей того, о чем помнят лишь книги, слышала много легенд, но… Словом, есть легенда, но такая древняя, старше меня… В то время люди не знали темной и светлой магии, а боги еще не делились на небожителей и демонов.

Тиморис заинтересованно промычал. Силится проглотить то, что прожевал, глаза навыкат, кулак приготовился долбить в грудь, если не пролезет.

Эгорду уже не до еды.

– Та-а-ак…

– Когда мы были в тюрьме демонов, Эгорд, я рассказывала, что боги создали мир, где выжить можно было, лишь сражаясь на пределе, и населили мир своими детьми. То были первые люди. Поколения людей менялись, и со временем далекие потомки богов сумели мир приручить… Тогда боги обрушили на мир новую волну катастроф, еще более страшных, но вместе с тем дали людям магию. Выживали в той ужасной эпохе лишь те, кому удавалось магию освоить.

Эгорд кивнул.

– Помню, ты говорила.

– Но до второй волны катастроф среди людей возникла таинственная община, малочисленная, но ей быстро удалось набрать неслыханное могущество. Сравнимое с высшими ступенями светлой и темной магии. Но к магии отношения не имело. Потому, кстати, боги эту легенду не любят, считают байкой. Им не нравится, что на земле появились те, кто смог быстро обрести огромную силу без божественной помощи. Члены общины изменили себя до неузнаваемости, стали сильными, выносливыми, ловкими, почти неуязвимыми, но еще больше изменился разум. Сверхлюди умели читать мысли, подчинять волю обычных людей, могли объединяться в один разум. Обычные люди считали их монстрами, боялись, однако у новой расы не было цели захватить мир. Они хотели от мира отдалиться и никогда с ним не пересекаться, строить свой. Приспособили тела для жизни под водой и погрузились в недра океана…

– Саффлы!

– Да. Но саффлы – не те самые древние существа. Лишь подобия. Архимаг, создавший саффлов, видимо, раздобыл… эээ, рецепт, что ли… по которому когда-то члены общины превратили себя в могущественных созданий. Не знаю, как раздобыл, но догадываюсь, где.

– Комната!

– Подозреваю, мы наткнулись на одно из наследий древней общины. И оно проливает свет на загадку, что несет легенда.

– Загадку?

– Как уже сказала, богам крайне скверно сознавать, что община набрала могущество невероятно быстро. Как ей удалось? А комната дает ответ.

– Растяжение времени.

– Ух, кровь от мозгов к пузу хлынула, соображаю плохо, – сказал Тиморис, с сочным хрустом отгрыз половину огурца. – Фто фы имеефе ф фиду?

Эгорд повернулся к Тиморису.

– Например, запереться в той комнате лет на тысячу, прихватив все знания мира, а там посвятить все время их изучению, заодно боевым и прочим тренировкам… Представь, кто выйдет из комнаты через тысячу лет? Учти, тысяча – это для него, а если наблюдать снаружи, войдет человек, а через миг выйдет… Ямор знает кто!

Тиморис вздрогнул.

– Жуть! А по мне, если кто и выйдет, так это скелет. До тысячи, к твоему сведению, не доживают.

Эгорд усмехнулся.

– Скажи это ей.

Кивнул в сторону Леарит.

Нос Тимориса уставился на бывшую богиню, рот, открывшийся что-то сказать, медленно искривляется, воин чешет в затылке.

Леарит прыснула в ладошку.

– Но ты, конечно, прав, – успокаивает Эгорд. – Человек даже в безопасных условиях проживет не дольше ста. Однако, во-первых, посвятит эти годы познанию, не исключено, что найдет способ жизнь продлить. А во-вторых… Подозреваю, у комнаты, кроме свойства деформировать время, есть куча других подарков, вполне может быть, что умеет замораживать старение.

– Ну картина! – протянул Тиморис. – Но все равно, без легиона девочек туда бы не сунулся. Свихнуться можно, если тыщу лет только книжки читать да саблей махаться!

– Читая книжки, можно стать легендарным магом, – сказала Леарит и перешла на шепот: – Наколдуешь девочек, каких хочешь!

Тиморисова рожа стала мечтательной.

– Ух ты! А что, мысль! Может, в самом деле наведаться в ту комнатку? А то несправедливо: у Эгорда есть ты, у Клессы – Камалия, даже у этого бревна с клешнями Хафала не кто-нибудь, а моя собственная доченька! И только я никому даром не нужен!

– Ничего, – утешает Эгорд, – скоро будешь преподавать уроки боевого мастерства ученицам.

– Скорее бы! – сказал Тиморис.

– Только прошу, ограничься уроками БОЕВОГО мастерства.

– Какой ты жестокий, Эгорд! – осуждает Тиморис. – Совсем не щадишь друга. Кто спас твою за…

Покосился на Леарит.