Страница 13 из 20
– Ты явно путешествовал больше меня. Я о таких тварях и цветочках даже не слышал. А может, слышал, да из башки вылетело…
Эгорд и Тиморис вернулись к остальным, Леарит осчастливила воина, вырастив ему палец, и отряд продолжил спуск.
Пещеры сменяют одна другую, иногда приходится протискиваться. Кругом сумрак. Растения, грибы и насекомые вместо фонарей, наполняют воздух красками, как на дне моря.
Эгорд повел спутников так, что сделали крюк, хотя сами не ведают. Надо посетить секретное место, о нем знает только он. Всего тайников три, но путь проходит вблизи лишь одного, и проверить не помешает.
Привал.
Тимориса вновь нужно лечить. Воин укололся о куст хахактуса, его яд вызывает приступы смеха, такие, что можно дохохотаться до грыжи. Леарит взялась лечить, Тиморис покрылся зеленой сыпью. Хафал держит, с удовольствием угощая тумаками, чтоб не дергался. Тот усмиряется с трудом, смех как брызги фонтана, но демон не возражает – повод дать в рожу снова.
Эгорд, не привлекая внимания, удалился в пещерку, вход в нее замаскирован мороком. Воин-маг дотронулся до стены, ее кусок, узнав хозяина, превратился в лед, растрескался до белизны, с глухим перезвоном рассыпался.
По шуршащей насыпи белых градин Эгорд входит в пещеру, гряда льдинок за спиной опять собирается в ледяную стену, превращается в камень.
Эгорд улыбается, озирает свое творение.
– Привет, мои хорошие.
Здесь кружат стрекозы из зеленого льда. Рой стрекоз. Неспешная воронка, от трепета ледяных крылышек звон, словно льются бриллианты. Стрекозы мерцают, то появляясь, то исчезая, их чары невидимости работают в полсилы. Стены в норках, как в муравейнике, стрекозы то и дело к норкам подлетают, ныряют в них уже незримыми, а вылетев в другие пещеры, разлетаются по жилам подземелья невидимой кровью.
Эгорд идет к центру пещерки, стрекозы уступают дорогу, обтекают, сливаясь в кокон.
Остановился перед круглым ледяным алтарем, где покоится и производит новых стрекоз его гордость.
Матка!
Восемь крыльев-кинжалов волнуются, между ними сияет золотой слиточек глаза, Око Асимиры, под ним шевелятся жвалы. Лапок не счесть, как у гусеницы, вгрызаются в ледяной насест. Сзади этот трон украшает веер ледяных кольев. Из брюшка размером с перезрелый кабачок в нишу насеста выпадают зеленые, как малахиты, ледяные яйца. Их целая горка.
Из яиц вылупляются горбатые зеленые личинки. Гребешки жвал прокапывают в насесте норки, некоторые гусеницы ползут по норкам предшественниц, ходы зарастают льдом, гусеницы падают в полость ледяного алтаря, там парит и крутится вокруг своей оси огромный кристалл наядита. Его переполняет энергия, молнии пляшут не только внутри, но и снаружи.
Личинки заползают на кристалл, облепили со всех сторон, грызут, увеличиваются. Превращаются в коконы. Те начинают тоже испускать крошечные молнии.
Затем какой-нибудь кокон звонко лопается в ледяную пыль, и вот – в пронизанном энергией воздухе трепещет крыльями новорожденная стрекоза. Новые вылетают через отверстия в алтаре, вливаются в воронку им подобных, хоровод приводит их к гранитным стенам, и они исчезают в норах – исполнять свою миссию.
Наблюдать.
А матка все рожает яйца, получая энергию наядита по каналам, которые соединены с лапками.
– Красавица, – шепчет Эгорд. – Похоже, ты сбилась с оптимального ритма, шестнадцать яиц в минуту, а раньше было восемнадцать. Сейчас подправим, милая…
Когда Эгорд закончил вносить улучшения и покинул пещеру, Леарит уже вылечила Тимориса, отпаивает зельями. Хафал в стороне, довольный. Тиморис, сидя на камне, покачивается, волосы клочьями.
Плавающий взгляд с трудом сосредоточился на Эгорде.
– Дружище, а че со мной было?
– Было весело. Тем, кто укололся об иголки хахактуса, всегда весело. Иногда так, что в трясучке расшибают о камень голову или срываются в пропасть. Тебе повезло.
Тиморис хватается за рожу, как с похмелья в попытках вспомнить, что было вчера. Кисть шарахнулась от лица прочь, воин морщится.
– У-у-уй… А че рожа так болит?
Хафал ухмыляется, о ладонь трутся костяшки кулака.
Глава 7
Путь продолжился, и Эгорд уступил ведущее звено демону – лишь Хафал знает дорогу к пещере, где пропала Велира.
Стены с каждой минутой раздвигаются. В гуще сумрака – будто не пещера, а ночь на каменистом поле.
Хорошо, что есть армия стрекоз, ими Эгорд видит не только пещеры, но и белоснежную поверхность острова, солнечный свет. В теле стрекозы Эгорд парит над крепостью, хотя на самом деле идет за Хафалом глубоко под землей.
Леарит через Око Асимиры беседует с Халлигом, показывает пещеры, иногда собирает компоненты для алхимии. Тиморис на ходу колдует что-то съестное, кормит Жею, та азартно кружит вокруг него, иногда садится на плечо.
Хафал скачет с камня на камень, валуны под ступнями хрустят, хвост пролетает над жадными ртами разломов, речушками, корнями, группа идет уже очень долго, но усталости демон не знает.
– Вот эта гребаная пещера! – прорычал он.
Спрыгнул в нишу, через три стука сердца из черной глубины дохнуло эхо удара, камни вздрогнули.
Эгорд и Леарит спустились в общем облаке телекинеза, Тиморису помогла Жея, обувь коснулась опоры.
Впереди – силуэт Хафала на фоне яркого пейзажа.
Восхищенный ах Леарит, легкие ругательства Тимориса.
Обилие красок как на дне морском. Баррикады валунов, уступы и выступы на стенах, каменные колья из земли и потолка, – все в шубах растений. Стебли пульсируют как мышцы, по нежным трубками и сеточкам текут радужные соки, в них мерцают пузырьки химических реакций, от избытка жизни тепло и влажно.
Насекомые и рептилии ползают по листьям, вьюнам, цветам, грибницам, моховым шапкам. Флора для них – дом и пища. Крупные сами по себе, мелочь суетится живыми цепочками, сетками, порой копошатся плотные зыбкие клубки, их размеры внушают. Воздух гудит, животные как одна текучая масса.
– Вот же Яморова туча! – выдал Тиморис.
– Трудно поверить, – говорит Эгорд, – что все уживаются на такой маленькой территории.
Леарит усмехнулась.
– Маленькой?
Эгорд кивнул.
– Для такой толпы здесь тесно.
– Вот тут все и случилось, – сказал демон сердито.
Встал как статуя, только хвост шевелится.
Остальные поравнялись с его могучими плечами перед круглой площадкой, где растений почти нет. Лишь почерневшие, скрюченные, засохшие. А букашки и ящерицы замерли лапками кверху, черные как угольки, некоторые раздавлены в оладья.
В центре площадки – давно погасший костер, следы жестокой битвы. Опаленные рытвины от огненных шаров, слизни застывшей лавы, ямки после кислотных брызг, лапы разрушенных големов.
– Темный Орден, – сказала Леарит.
Эгорд вздохнул.
– Похоже.
– Тут резаные и рубленые борозды, – говорит Тиморис. – По форме как от сабель Велиры. Вон камни разрублены, срезы ровные как зеркала.
– Тоже мне, открытие! – проворчал демон. – Она ж не полная дура, чтобы сдаться без боя.
Все пошли к кострищу, под подошвами хрустят скорлупки жуков, Тиморис озирается, высматривает врагов, Эгорд уже призвал своих незримых стрекоз, глаза смотрят в спину Хафала, но вместе с этим видят пещеру с разных ракурсов, заглядывают в щели…
Все встали, перед ними кольцо камней с черной кашей угля и золы внутри, Хафал обводит жалом участки земли вокруг.
– Вот пятна крови. Тут мусор, но разглядеть сможете, не слепые. А вот эти…
Жало поочередно указывает на пятнышки.
– …принадлежат Велире. Цепочка крови уходит дальше.
Хафал махнул рукой вперед.
Тиморис присел на корточки, сабля разгребла мусор, воин всматривается в пятно. Леарит подошла, разгребла мусор носком сапога, смотрит под ноги.
Эгорд с места не сдвинулся. Никто не знает, что он смотрит ближе всех, ему показывает пятно невидимая ледяная стрекоза, ее глаз почти касается краев засохшей бордовой корочки.