Екатерина. Цена слова

Я киваю, и утягиваю Лиса дальше, а то что-то торговец разошелся не на шутку, и в его жестикуляции появилось столько экспрессии, что это уже опасно для прохожих.

Следующая остановка происходит возле прилавка с миниатюрными статуэтками из поделочных камней. Причем инициатором на этот раз оказывается Лис, хотя я в первый момент думаю, что чуть сильнее сжала его руку, чем и привлекла внимание, но, подняв голову, вижу: взор моего принца устремлен на каменные поделки.

— Хочешь сувенир на память? — чисто из вежливости интересуется он, потому как сам в этот момент уже достает кошель с монетами. А вопрос, надо сказать, совсем не рядовой!

Пока я решаю, хочу ли оставлять в памяти хоть что-нибудь об этом путешествии, вернее, пока я утверждаюсь в мысли, что не желаю оставлять себе ничего на память о нем, сделка свершается. Лис вручает мне двух маленьких, не выше трех сантиметров, зверьков — черную кошку с серебряными капельками глаз и лиса из золотисто-желтого янтаря. Повертев свежеприобретенный зоопарк в пальцах, вдоволь налюбовавшись тончайшей резьбой и плавными линиями формы, я выношу свой вердикт:

— Красиво.

Лис с улыбкой протягивает мне мешочек, обитый изнутри чем-то плотным и мягким. Я прячу в него сувениры и креплю к поясу, а когда поднимаю голову, меня прошибает ледяной пот от осознания того, что свидетелем все этой «ути-пути» сцены становится Баисар. Вот уж точно, у страха глаза велики! Мне требуется целых десять секунд, чтобы понять — сайри передо мной это не наш нервный спутник, а какой-то совершенно левый мужик, хотя… волосы один в один, и рост с телосложением похожи. Незнакомец, спокойно присматривавшийся к каменным зверькам, резко поворачивает голову в мою сторону, видимо в поисках продавца, чтобы прицениться, но у меня внутри опять все леденеет, настолько мне знакомы эти серые глаза, окаймленные длинными черными ресницами и обведенные широкими черными линиями татуировки. Я отшатываюсь назад, врезавшись в грудь зазевавшегося Лиса.

— Ты чего? — он недоуменно на меня.

Я мельком гляжу на знакомого незнакомца, тот проявляет полнейшее безразличие и к моей персоне и к Лису. Видимо, способность игнорировать внешние раздражители, если те не представляют интереса, — фамильная черта.

— Ничего. Пойдем отсюда! — Я подаю пример своему принцу.

— Подожди! — летит мне вслед.

Угу, сейчас! Вон он, Баисар, как только до него доберусь, так и подожду!

В каких-то пяти шагах от цели меня перехватывают и поднимают в воздух.

— Ну и как вас охранять, если вы такие фокусы выкидываете! — возмущается возле моего уха Джари.

— Пусти! — недовольно соплю в ответ.

— Да что случилось-то?! — восклицает телохранитель и ему вторит Лис.

— Ты его видел? — накидываюсь на Баисара, игнорируя двух других спутников.

Демон спокойно смотрит на меня, он ни капельки не удивлен вопросом, и, похоже, понимает, о чем я спрашиваю.

— Нет, не видел.

Эм… ну, и что тут скажешь?

— А предупредить не мог?

— Зачем? — удивляется он. — Это не проблема.

— Еще какая проблема! — возражаю я. — У меня чуть сердце не остановилось!

— Приношу вам свои глубочайшие извинения, — кланяется Баисар.

— Так, — вмешивается в наш сумасшедший диалог Лис. — Объясните, кто тут кого видел!

Я молчу, потому что без понятия, кем мог приходиться Баисару незнакомец.

— Могу предположить, что Екатерина повстречалась либо с моим братом, либо с отцом.

— У него глаза были, как у тебя… ну, совсем, как у тебя.

— Значит, с моим братом Джалином, — кивает демон.

— А почему ты испугалась? — Лис живое воплощение шока, недоумения, удивления и еще много-много чего из этой же эмоциональной оперы.

Баисар окидывает взглядом всю мою фигуру, и его взор останавливается на новеньком мешочке у пояса. Демон криво улыбается.

— Мой принц, я объясню вам это, как только мы вернемся в гостиницу.

— Отлично! А еще ты объяснишь мне выверты удивительной логики своего отца, согласно которой тебя из семьи выгнали, а твоего брата — нет.

Если реку Иджаль назвали в честь какой-то реальной женщины, то, думается мне, она была особой не очень приятной. Находиться возле нее темно, холодно, сыро и шумно… очень шумно. Ледяная вода, мчащаяся на огромной скорости, разбивается и о щедро рассыпанные по дну здоровенные каменные глыбы, чьи макушки то и дело скрываются под шапками белой пены, и о крутые скалистые берега. Мельчайшие капли воды, поднимаясь на огромную высоту, создают для путешественников чарующий вид, а тут внизу, они мгновенно оседают на одежде, пропитывая ее почти насквозь. Рокот, который оглушал, пока мы находились наверху, просто ничто по сравнению с грохотом, который производит поток здесь.

Я сижу под деревьями, закутанная в несколько покрывал, которые прекрасно защищают от влаги. К сожалению, никто не догадался выдать мне их до начала спуска. Впрочем, от ветра и холода они тоже оберегают, поэтому есть надежда на то, что как только я согреюсь, мое пребывание в этом негостеприимном месте станет чуточку приятнее.

Меня так и подмывает расспросить компаньонов о происхождении названия речки, но, обстоятельно обдумав свою просьбу, я оставляю ее невысказанной. Во-первых, мужчины до сих пор заняты разведением костра — в таких «погодных» условиях добыть огонь у них никак не выходит — во-вторых, с меня довольно и одной печальной истории в день.

Рассказ Баисара о его папеньке может служить примером того, что лучше родителей никто жизнь детям не калечит. У меня до сих пор все услышанное в голове не укладывается! Как можно так поступить со своим ребенком, прикрываясь сомнительными отговорками о чести и достоинстве семьи? То, что Баисар из благородных мне было ясно еще до того, как я разобралась в правилах имен, но предположение о том, что он является наследником высочайшего рода, мне и в голову не приходило.

Он принадлежит, вернее принадлежал, к той самой семье Исхай, на названии которой и споткнулся в день нашего знакомства. До восемнадцати лет сайри был гордостью и отрадой отца — и умный, и красивый, и разделял его взгляды на все и вся, и дар у него замечательный — всем соседям на зависть. Хотя Баисар объяснил, что маги, скромно именуемые Смертью, рождаются довольно часто, они все равно считаются самыми уважаемыми в Асисе. Ну, оно и понятно, среди сайри много воинов, да и простых умельцев махать железяками тоже хватает, но нематериальную сущность, то есть ийрис, клинком не пронзишь, поэтому, если ты способен ее уничтожить, то ты невероятно крут! В общем, до определенного момента Баисар был уверен, что его идеальный мир ничто не способно разрушить! Однако его папенька буквально за сутки справился с этой задачей. Пока Баисару делали татуировку, Хозяин Илкаса успел и отречься от сына, и лишить защиты рода, и подготовить указ об изгнании с земель своей страны сроком на пять лет. Надо полагать, «любящий» отец тогда и подумать не мог, что Баисар, привыкший к жизни во дворце, выживет за его пределами. Этот ловкий и изящный ход по избавлению от неугодного отпрыска меня несказанно поразил, как и другой момент. Когда то же «несчастье» постигло и второго сына, про крутой нрав, гордость, честь и прочее никто уже не вспоминал, потому как больше наследников у Менара Исхая не осталось, а здоровье супруги не позволяло надеяться на то, чтобы стать отцом в третий раз… Мои спутники втроем уверяли меня в том, что отец Баисара, несмотря на свои неприглядные личные качества, очень достойный правитель своей страны. Не знаю, мне как-то сложно в это поверить…

Перед моим лицом из полумрака материализуется широкая ладонь с длинными тонкими пальцами.

— Пора!

Я опираюсь на руку Баисара и поднимаюсь. Как же не хочется расставаться с теплым коконом, но надо.

Устроившись на подушечке, поглаживаю обложку. Внутри нарастает чувство тревоги. Неприятно. Вцепляюсь в книгу, чтобы никто не заметил, как дрожат пальцы. Не стоит никого пугать. Вдруг все это окажется глупыми женскими страхами, пусть раньше я не имела к ним склонности. В конце концов, предыдущие три раза были неприятными, но не смертельными же!