Канцлер 2

А на улице прислонившись к дереву, стоял молодой мужик и горько плакал.

— Что случилось? — спрашивали прохожие.

— Сволочь я, вот что случилось. Какая же я сволочь! Из-за меня теперь вся Малазия под воду уйдёт. Жалко малайцев.

— Ну, вот и этот туда же, — сообщил прохожим один мужчина. Массовый психоз. В моём подъезде сегодня двое свихнулись. Солнце что ли шпарит сильнее? Один на соседей кидался, говорит, зачем вы мне яд под коврик кладёте, уморить, гады, хотите. А сам, шиза шизой. Еле скрутили. Ментам сообщили по телефону, те сказали, что не приедем, по всему городу такое творится. Так что пойду я покупать соль и спички, пока не разобрали.

— Ага, — подтвердил другой. — В моём доме тоже одна мадам сегодня шизанулась. Бегает, орёт, что её соседи компьютерами своими облучают. Так, что мужик, похоже, мы с тобой только двое нормальных, давай я с тобой за солью и спичками пойду. Вот, что я тебе расскажу. Служил у меня кум на Апшеронском полигоне. Рассказывает, что там.......

Что было на Апшеронском полигоне, другие прохожие уже не услышали, их привлекло другое интересное действо. За людьми гонялась довольно молодая женщина. Она свернула несколько газет наподобие мухобойки и этим оружием била прохожих, приговаривая: "Вот тебе большой рыжий таракан, вот тебе, да сколько же вас кругом развелось". Ошарашенные газеткой люди пытались урезонить женщину, ну куда там: "Вот тебе большой говорящий таракан!".

Костя Власов, он же Шнырь, был в бригаде на самых последних ролях. Ему правильные пацаны поручали сбегать за водкой, селёдкой, килькой в томате для пьянки. Недавно Костя хорошо наварился на братве, но это тайна. Получив деньги от братанов купить водки и побольше воды, ибо дюже жарко, Костя сэкономил часть денег, притащив пацанам бесплатную воду, лохи задаром раздавали. Его даже поблагодарили за качественный напиток. Короче, пьянка удалась, налили даже Кости. Сегодня Костя вышел с утра прошвырнуться на районе, себя показать, что плохо лежит посмотреть. Сегодня также светило яркое солнце, но в небе клубились какие-то странные тучи. Таких туч Костя сроду не видел. Разноцветные, лохматые, здоровые. Тучи заняли всё небо. Костю удивляло поведение прохожих: тут такие тучи, а они даже на небо не смотрят. Вдруг по асфальту звякнуло. Костя присмотрелся. Точно, с неба упала монетка в 10 рублей. Бочком-бочком Костя стал подбираться к ней, чтобы другой прохожий не схватил законную Костину добычу. Взяв с асфальта монету, Костя порадовался нежданной находке. Только утро, а 10 рублей уже в кармане. Рядом опять звякнуло, вдалеке ещё раз. Костя быстрой походкой подходил к монете, нагибался, клал её в карман, чуть ли не бегом направлялся к другой. Надо было всё делать быстро, а то лохи прохожие очнутся и начнут собирать Костины деньги. Вскоре монетами были забиты все карманы, а они всё сыпались и сыпались. Хорошо хоть прохожие не подбирали их. Перед Костей во весь рост встала дилемма: продолжать собирать падающие деньги в кучки или пойти домой, отнести уже собранные, дома взять ведро и вернуться с ним на улицу. Чуть не плача Костя побежал домой за ведром. Потом, удивлённые прохожие видели, как странный парень чуть ли не бегом перемещается по улице, собирает с асфальта в ведро всякий мусор. Ага, ещё одного накрыло. Но хоть с пользой для города. Всех бы так, а то больше вреда, а не пользы.

На остановке один мужик жаловался ждущим маршрутку, что уже несколько часов едет по городу, никак не доедет, водители какие-то сегодня странные. Сел к одному, расплатился, едем. Вдруг водила останавливает маршрутку и ни с места. Народ начал спрашивать: чего стоим. Водила не выдержал и стал показывать на дорогу:

— Видите, сколько на дороге енотов. Что, по ним ехать?

Так никуда и не поехал, ждёт, пока еноты разбегутся.

— А меня сегодня изнасиловали, прямо во дворе, — радостно сообщила людям женщина. — Их было восемь или девять. Я их всех знаю. Это чёрные риелторы. Хотят меня затрахать до смерти, а квартиру продать.

Мужик, рассказывающий про енотов, поперхнулся. Он хотел сказать, что это враки. Что таких мачо не бывает в природе, что бы покуситься на такое. Это сколько надо выпить?

Тут вдруг стало плохо с другой женщиной:

— Не могу, не могу, не могу, — она громко закричала, схватившись руками за голову. — Не хочу я никого убивать, не надо меня уговаривать.

Люди на остановке как-то сразу разбежались в разные стороны. Мужик, что говорил про енотов, первый ушёл с остановки. Он уже понял, что сегодня никуда не доедет. Да, и надо ли?

На остановке осталась только женщина, которая отказывалась кого-то убивать и ещё одна храбрая женщина. Вторая, которая храбрая, презрительно посмотрела на первую и сказала:

— Я сегодня разговаривала с Генеральным прокурором, так он сообщил мне, что это всё из-за евреев.

Высказавшись, она гордо отвернулась. У неё всё было хорошо, она успела в магазине купить дорогое женское бельё. Теперь пусть хоть убивают. Вот убьют, подумала она, привезут в морг, разденут. А я вся красивая в новом белье.

Паша Выгодский события "Зю" встретил у себя на студии. С утра день не задался. Как гласит народная мудрость: "Если утром плохо, значит, вечером было хорошо". Утреннего "плохо" было много. Сначала пришла с улицы какая-то брутальная девица устраиваться к ним на работу. Пообщавшись с девицей Паша понял, что перед ним экземпляр с очень низким уровнем воображения, но с непоколебимой уверенностью в своей правоте. Еле отделался от этой девицы. Которая непокобелиная.

А потом началось. Все коллеги вдруг стали странноватыми. Что-то галдят, доказывают друг другу, требуют непонятного. Один подбежал к Паше и начал требовать, чтобы тот повторил предложение: "За песчаной косой лопоухий косой пал под острой косой косой бабы с косой". Паша, может быть, и повторил эту тарабарщину, но, мля, скорпионы. Большие, отъевшиеся туапсинские скорпионы шныряли между столами. Сейчас всех покусают, подумал Паша, но скорпионы не спешили нападать на студийцев, а те, делали вид, что скорпионов не видели.

— Белочка, — потёр вспотевший лоб Паша. — Вроде и не пил.

Совсем плохо, даже дурно, стало Паше, когда в студию стали заглядывать любопытные зомби. Сначала по одному, а потом и группами. Зная, что зомби взрываются, Паша с диким криком, убежал из студии от греха подальше. Зомби Пашу не догнали, медленные они. Более-менее успокоился Паша возле здания родной милиции. Уверенно направившись в приёмную часть, Паша потребовал отдельную камеру, так как его жизнь в опасности. Хорошо хоть, что Пашу практически все знали в лицо, поэтому в милиции его сразу не прогнали. Из-за этого Паша насмотрелся на человеческое горе как следует. Менты были все в мыле и очень сердитые. И это только середина дня. Не хотелось думать, что будет ночью.

В отделение вломилась женщина средних лет. Она сразу же стала изобличать органы:

— Ага, вот где я вас всех накрыла! Мою родную сестру убили, закопали у себя на автомобильной стоянке. Вот я спрашиваю вас — за что вы её убили? Что она вам сделала?

— Женщина, с чего вы взяли, что вашу сестру мы убили?

— Так она сама мне говорит из-под стоянки. Всё время говорит, дура. Кто дура? Я дура? Да сама ты дура! Другие на кладбище лежат, а ты под стоянкой устроилась. Это чтобы строить глазки этим кобелям?

— Выгодский, мы можем вас устроить в камеру, только с этой женщиной. Желаете? А то все камеры с утра переполнены.

Паша понял, что с родной милицией ему обломалось. Куда бежать, чтобы не достали скорпионы, психи или зомби? Домой? Страшно. И там достанут. Или взорвут дом ко всем чертям вместе с Пашей. Вот теперь Паша стал понимать, что пережили суровые жители города у моря. Всё, пойду на Красную, там буду сидеть, и спать тоже. И никуда не двинусь, пусть забирают, хоть в тюрьму. Паша поплёлся на улицу Красную. По пути он насмотрелся такого, что и за год бы не придумал для своей студии. Смотреть было интересно, плохо было то, что в голове начал раздаваться голос, который потребовал, чтобы Паша срочно поменял фамилию с Выгодского на красивую татарскую Губайдуллин. Голос заткнулся только тогда, когда Паша клятвенно пообещал поменять-таки фамилию, дьявол с тобой, только отстань. Сейчас Паша плохо понимал что делать: или держаться вместе с группой людей, или, наоборот, держаться от людей подальше. Уже периодически слышались одиночные выстрелы, и даже целые автоматные очереди. Кто-то уже с кем-то воевал. Когда на всё это смотрел Паша, он даже не понимал, что именно не понимал. Окружающее было похоже на затянувшийся кошмарный сон.