Страница 96 из 104
Занятой оказалась только одна из них, и я первой отправилась в ту сторону, ощущая, как пересохло в горле. Вряд ли Матвей знал, что его отец умер, и я не понимала, стоит ли говорить или лучше промолчать.
Осторожно толкнув стеклянную дверь, я зашла в палату. Матвей с трудом приоткрыл глаза, а заметив меня, попытался улыбнуться.
— Привет, — шепнула тихо, а он ответил:
— Ты все-таки вытянула у отца правду.
— Я, — начала и запнулась, оглядываясь за спину. Но Лешка так и не зашел, оставив нас наедине. Нерешительно сделав несколько шагов вперед, я взяла табуретку и придвинула ее ближе к Когану. За эти пару дней выглядеть лучше художник не стал, лишь синяки начали менять цвет, да, пожалуй, с губы чуть сошел отек. Руки все так же прятались в гипсе, и выглядел он еще худее прежнего.
— Надо было, наверное, раньше признаться, — продолжил он, — а не отправлять тебя к отцу. Все стало бы проще. Старик не сильно тебя мучал?
И тут я не выдержала, разревелась. Плакала так отчаянно, глотая слезы, что перепугала Матвея. Он без конца повторял мое имя взволнованным голосом, не в состоянии дотянуться до меня, а я пряталась от него, закрывая лицо ладонями.
— Матвей, — попытавшись взять себя в руки, выпалила я, — папа умер.
Он не переспросил, просто замер, переваривая услышанное. Я опустилась со стула на колени, приближаясь ближе:
— Мне так жаль, Матвей, так жаль…
— Как?
— Просто уснул в кресле вечером, — я не стала рассказывать, как мы пугали его, накачав лекарством, и вытаскивали нужную информацию, как заставляли пожилого человека нервничать и хвататься за сердце, думая, что конец близок. — За тобой и за ним приходил один и тот же убийца… от него мы вас защитили, а от смерти отбить не смогли.
— Если бы я знал, что эта книга принесет столько проблем, никогда бы не связывался с ней.
— Кто ее купил, Матвей? Назови имя, пожалуйста.
— И что это даст тебе, Тина?
— Спасет хотя бы еще несколько жизней, — просто ответила ему, — возможно, и мою в том числе.
Прикрыв глаза, он назвал покупателя, а после добавил:
— Будь добра, оставь меня. Мне нужно побыть одному.
— Прощай, Матвей, — я встала, отряхиваясь, и побрела на выход.
Как просто… как просто все могло сложиться бы с самого начала. Но теперь мы шли по коридору с Лешкой, и мне не оставалось ничего больше, как довериться ему. За нами закрывались на замки комнаты, мы ехали в темноте ночного города, а дальше я оказалась в маленькой однокомнатной квартире, до боли напоминающей ту клетушку, в которой жила несколько лет назад, работая на Седого.
— Я назову имя только Максу, — предупредила, стоя спиной к нему. За окном светилась желтыми огнями набережная, крутилось колесо обозрения. Я приоткрыла форточку, впуская в комнату свежий воздух.
— Я думаю, это излишняя предосторожность. Я могу договориться сам.
— Договорись, — не стала я спорить, — ты знаешь мои требования. Но имя я назову только ему.
Белогородцев сверлил меня взглядом, а потом молча вышел. «Свободу. Мне. Лешке. Матвею. Тимуру», — повторяла я, ожидая, когда он вернется назад. Третий час ночи, а сна ни в одном глазу. Я вскипятила чайник, заварила чай, и теперь мешала сахар, постукивая ложечкой по стенкам чашки.
Когда зазвонил оставленный Лешей сотовый, я вскочила, едва не опрокидывая чашку.
— Да!
— Вниз спускайся. Дверь захлопнешь.
С пятнадцатого этажа я бежала, не дожидаясь лифта, перепрыгивая по две-три ступени, а под конец чуть не распластавшись при входе. Темный джип мигнул фарами, я открыла переднюю дверь и заметила за рулем Макса.
— Садись, — кивнул он.
— Где Леша?
— Я здесь, — подал голос тот. Все это походило на ловушку, такую глупую, что я чуть не рассмеялась, представляя, как к голове Белогородцева приставлен пистолет, из которого убьют сначала его, а потом и меня.
— Все, выходи, — кивнул ему, оборачиваясь, Макс, — ее привезем через полчаса.
— Так не пойдет, — покачала я головой, отступая, но Макс зашипел:
— Ты слишком много условий выдвинула, будь добра, заставляя нас пойти на встречу и самой делать шаг в нужном направлении.
Выхода не осталось. Я заняла место впереди, задняя дверь хлопнула одновременно с моей, только Лешка вышел, а я оказалась в ловушке.
— Убивать будешь?
— Да больно нужна ты кому-то, — фыркнул он, набирая скорость.
— Как нога?
— Оторвал бы руку твоему дружку, — беззлобно произнес водитель, — семь швов наложил. Где спрятали Когана? В инфекционке?
Я молчала, таращась в окно, а Макс напротив, не мог заткнуться:
— Ох, и спутала ты нам все карты, столько лишнего геморроя вылезло. Знал бы тогда, что лучше с тобой не связываться, оставил бы тогда бандитам.
— Макс, — перебила я, — я вообще уже ничего не понимаю. Так все запуталось. Что со мной дальше будет?
— Ты свалишь из страны, — жестко отрезал он. — Деньги у тебя есть, я уверен. За эти годы накопила.
— Леша?
— Его не будут трогать.
— Потому что он работает на тебя? — Макс не ответил, но я и не нуждалась в подтверждении своих слов, — Матвей?
— Нам он не особо-то и нужен, главное, чтобы его слова подтвердились. Пусть живет, как хочет.
— Тимур?