Страница 14 из 104
— Тина, нам надо поговорить, — мужчина закрыл дверь в купе, а я вдруг почувствовала, что мне не хватает воздуха. Не оборачиваясь, начала возиться с оконным стеклом, чтобы хоть немного опустить его вниз, сделать вдох полной грудью. Движения были судорожными и нервными, и я злилась на себя за все эту суету. — Пытаетесь сбежать в окно? — несмотря на ироничную суть вопроса, спрашивал он довольно спокойно. Я готова была поклясться, что Тимур в тот момент делал все, чтобы наладить шаткое перемирие между нами но мне сейчас было совсем не до него.
— Что тебе еще надо от меня? — не сдержалась я. — Не хочу я с тобой разговаривать, и в купе одном ехать — тоже! А уж жену твою изображать, поверь, вообще никакой радости. Просто не трогай меня, ладно?
Он молчал, прожигая тяжелым взглядом черных глаз, будто пытаясь прочитать, что у меня на уме.
Мне чертовски надоело происходящее, и я, завернув в полотенце набор для душа, протиснулась мимо, задев его плечом и даже не думая извиняться. Оставалось только шагнуть за порог, но я не успела.
Тимур схватил меня за запястье, не давая убежать, и развернул к себе.
Я сцепила зубы, сдерживая рвущееся наружу раздражение, впрочем, он тоже был близок к тому, чтобы закипеть. Я видела как раздуваются его ноздри, как несколько раз дернулся левый глаз. Байсаров стоял так близко, что я ощущала свежее дыхание с ароматом ментоловой жвачки. Возможно, он ждал, что я отведу взгляд первой или заговорю, но я замерла, словно впервые видела его. Межбровные морщины выделились резче обычного, - одна горизонтальная и две вертикальные, расходящиеся по низу к бровям. На одной из них, на самом выступающем месте был шрам, тонкий, давно заживший, но заметный с того расстояния, которое было сейчас между нами.
Внезапно мне захотелось пройтись по краю: я задрала голову еще выше, скользнула взглядом по его рту, проводя языком по своим губам.
Глаза Тимура тут же устремились следом за движением, а я засмеялась, зло и горько.
- Хочешь воспользоваться моими услугами?
Я рассчитывала, что он оттолкнет меня, отвернется, отпустит, в конце концов, но этот человек ломал все планы: я не могла предугадать, как он поведет себя в следующую минуту.
- Не стройте из себя ту, кем не являетесь, - не приказал, попросил мужчина, разжимая пальцы. Я мотнула головой, ругая себя за выходку и не до конца понимая, как трактовать его слова.
— И кем я не являюсь?
— Я вижу, Вы уже успокоились, поэтому поговорим позже. Кажется, Вы собирались в душ?
Теперь муж не смотрел на меня, словно я враз перестала интересовать его, — будто минутою ранее не он следил за моим языком, позволяя желанию всего на мгновенье всплыть над маской невозмутимости и отстраненности. Но теперь он снова был в той шкуре, которую показывал другим —и я отступила, решив, что пока у меня нет времени выяснять, что творится у него на душе. Разобраться бы с собой.
Возле туалета мы столкнулись с Максом. Он залихватски улыбнулся, точно заигрывая со мной, но я прошла мимо, нахмурившись. За ним наблюдала проводница, снисходительно качая головой, и я не стала разрушать созданный им образ. Хочется человеку быть повесой и оболдуем, никаких вопросов, я не против, лишь бы мне в чужом маскараде не пришлось участвовать.
Достигнув Лешиного купе, я постучалась в дверь. Стук вышел нервным, гулко отдававшимся в ушах, и я оглянулась. К счастью, коридор по-прежнему был пустым. Прижав плотнее к груди полотенце, я еще раз грохнула кулаком, на этот раз позвав его негромко:
— Леш, - но ответа не последовало.
Чтобы не привлекать ненужного внимания, я не стала задерживаться надолго возле его номера, и дошла до штабного вагона. Ставшая уже знакомой проводница обрадовала новостью, что душ пуст, и я, расплатившись, отправилась мыться.
Назвать комнату душевой можно было с большой натяжкой. Я надела резиновые тапки, брезгливо наступая на небольшой пластиковый поддон. Ведерко из-под майонеза, заботливо наполненное вагоновожатой кипятком, притулилось на умывальнике — на случай, если горячей воды не хватит. Задернув занавеску, я отрегулировала кран, и с удовольствием подставила лицо под струю, смывая напряжение. На какое-то мгновение почувствовала легкость и улыбнулась: я справлюсь. Завтра, возможно, уже сегодня, наше путешествие с Тимуром в поезде закончится, остается только забрать у Лешки флешку и вычеркнуть навсегда и его, и любое упоминание о Белогородцеве. При Пашином имени болезненно сжалось сердце, но я не позволила себе углубиться в мысли о бывшем возлюбленном: не время.
Высушив волосы, я скрутила их в пучок, и отправилась обратно в свой вагон. Навстречу мне попались два полицейских, молоденьких, еще не успевших раскабанеть и обзавестись наглыми рожами. Я вежливо улыбнулась, пропуская вперед.
— Все в порядке? — уточнил один из них, я кивнула и встала возле окна, сделав вид, что рассматриваю пейзаж. В этот момент поезд, делая поворот по дуге, проезжал мимо речушки, на берегу которой рыбачили мальчишки. Ехал на небольшой скорости: то ли впереди была станция, то ли, чтобы уложиться в расписание, и я могла как следует разглядеть детские фигуры, вытаскивавшие из воды удочку с пойманной рыбой. Солнце отражалось в воде, я щурилась от яркого света.
Когда хлопнула дверь в тамбур, я на миг зажмурила глаза, включаясь в свою игру, и прошла в соседний вагон, заново замерев возле седьмого купе. Все повторилось: снова стук в дверь, молчание, но на этот раз мне все же открыли. Шагнув внутрь, я произнесла начало заготовленной фразы: