Опасный винтаж

Тот резво отпрыгнул, пошатнулся и схватил напарника за рукав. Алина ругнулась еще раз и, развернувшись к их автомобилю, яростно ткнула шпилькой в свеженький мишленовский протектор. А потом еще раз. И еще. С экспрессией и азартной злобой.

Парни, молча и не сговариваясь, по-быстрому загрузились в свой «Ниссан» и на желтый свет проскочили перекресток.

Наблюдавший за всем этим действом Егор подумал: «Ого, какой темперамент», а когда Алина плюхнулась на водительское место, уважительно произнес:

– Круто. Кто научил?

– Не понимаю, о чем вы, – произнесла недовольным тоном Алина, поворачивая в замке ключ зажигания.

Они поехали дальше.

Потом Алина спросила, где его высадить. Он ответил, что у метро, и она кивнула, не отвлекаясь больше от дороги. Что же касается Егора, то после увиденного на перекрестке его так заинтересовала эта воинственная козявка, что сосредоточиться на вдумчивом разговоре о подозрениях и прочих неясных фактах, связанных с убийством Поляничева Сашки, он уже не мог.

Алина, не доезжая до метро «Новокузнецкая», вдруг резко взяла вправо и, пробурчав извинение, довольно ловко припарковалась у тротуара.

Она сказала: «Я на минуточку» – и скрылась в дверях крошечного магазинчика с готической надписью на вывеске «Антиквариат».

Прошло больше минуточки. Минут двадцать примерно. Он отбросил в сторону журнал «Вокруг света», валявшийся рядом с розовым слоном на заднем сиденье – странный выбор для офисной барышни, – и уже хотел вылезти, чтобы размять ноги, но тут Алина вышла. И вышла она не одна, а в сопровождении тех самых пентюхов из-за МКАДа. Как это он просмотрел их? Зачитался, значит.

Вид у воинственной козявки был взъерошенный и, кажется, напуганный. Егору это не понравилось. Он проследил глазами, как троица проследовала в сторону переулка и свернула за угол. Потом Егор услышал, как пискнула сигнализация и захлопали дверцы.

Он тупо смотрел на пустое водительское место, а потом, не вылезая из машины, с кряхтением перебрался за руль. Ключа в замке, естественно, не было. Он бы удивился, если бы такая оставила ключ в замке зажигания.

Быстро осмотревшись, он выдрал проводку, как часто это делал во времена пустоголовой юности, и завел автомобиль. А тех гоблинов он догонит. Никуда не денутся.

Алина хорошо управлялась со своей машинкой, легко и уверенно. Но тип рядом ее нервировал. Зачем она согласилась его подвезти? Он сказал, что в его автомобиле внезапно что-то сломалось и что неужели она отправит его на такси…

«А почему бы и нет, собственно?» – хотела спросить Алина, но тип удивил словами: «Мне кажется, что в этой истории все не так просто», и она не устояла.

Хотя зачем ей такой советчик? И как можно ему доверять, если десять минут назад Алина от страха чуть не потеряла сознание, решив, что он именно и есть та самая «гнида», с которой разговаривал по телефону муж тети Тамары, а значит, возможно, причастен к каким-то темным делам или даже к самому убийству?

Но что сделано, то сделано. Теперь придется долго везти его до метро, а если он начнет задавать вопросы, отвечать скупо и уклончиво. Отвечать скупо и уклончиво Алина умеет превосходно – профессия такая, но, когда нужно следить за дорогой, контролировать ход беседы трудно, можно только болтать.

Мысли Алину никак не отпускали. Однако искать ответы бесполезно, если фактов так мало. Нужны факты. Нужны эксперты. Тут в голове у нее возникла неплохая идея. Надо будет попробовать.

За всеми размышлениями Алина «зевнула» и желтый, и красный, и в результате впереди образовалась чужая мятая задница. Вот только разборок с дорожной полицией сейчас не хватало! Это пока их дождешься…

«Попробуем по-хорошему», – настроилась на позитив Алина. А потом посмотрела на жертв ДТП и поняла – по-хорошему в другой раз, не сегодня. Таким мальчикам дорожная полиция тоже не нужна, они жаждут крови.

Пришлось влезать в костюм безумной мыши, но свинопотамы сами напросились.

Когда Алина, полюбовавшись сигнальными огнями сбежавшего с поля боя противника, вновь уселась за руль, то столкнулась взглядом с этим Росомахиным, который пялился на нее с не совсем понятным выражением на ошарашенной роже. Плевать. Сейчас мы избавимся от вас, милейший, и больше никогда не увидим ваш мужественный длинноносый профиль. И ваш брутальный тонкогубый фас.

Алина уверенно держала машину в левом ряду, когда вдруг на правой стороне улицы увидела любопытную вывеску. Такие магазинчики частенько попадаются на Старом Арбате или на Тверской, но она не ожидала увидеть антикварную лавку тут. Это судьба, надо действовать. Она же хотела мнение специалиста? Именно здесь она его и узнает.

А пассажир подождет, ничего страшного. Или пусть чапает до метро ножками. Всего-то два квартала. Но пассажир решил ждать.

Алина вошла в магазинчик и осмотрелась. Свет от ламп яркий, а кажется, что вокруг теплые сумерки. За прилавком пожилой дядька в одежде как из театральной костюмерной. Это первое, что пришло Алине в голову, когда она рассмотрела его атласный жилет и шелковый галстук, завязанный широким узлом. И жилет, и галстук ей напомнили пьесу Островского «Лес», которую всем классом они ходили смотреть в Малый театр.

Витрины товаром перегружены не были, реденько так он расположен, с пробелами. Несколько фарфоровых балерин, два помятых самовара, патефон, рядом стопкой граммофонные пластинки, бронзовая лошадь с крыльями, темный натюрморт с дохлой перепелкой и, конечно, иконы, много старых икон. Под стеклом прилавка – монеты, значки, ложки, вилки, часы. Еще что-то по мелочи.

«Интересно, как он отбивает аренду? – подумала Алина, ознакомившись с пятизначными цифрами на ценниках. – Покупателей-то негусто».

Из покупателей была только одна дама, которая, склонившись к прилавку, изучала содержимое витрины. Больше никого. Дама выглядела тоже необычно, одета она была не модно, но с шиком, и шик этот был хоть и странным, но притягательным.

На голове у нее сидела крохотная соломенная шляпка, украшенная букетиком фиалок. Бумажных, естественно. Поверх облегающего темно-синего крепдешинового платья послевоенного кроя на ней был надет длинный кружевной жакет, связанный, видимо, на коклюшках. По крайней мере, при виде жакета у Алины всплыло в памяти слово «коклюшки». Туфли тоже были необычные, с тяжелыми кожаными бантами по бокам и толстым каблуком, сильно скошенным внутрь. «Винтаж», не иначе. Винтажная дама отлично вписывалась в здешний интерьер.

Жилетно-галстучный продавец с достоинством повернул голову в сторону массивной двери, в которую только что вошла Алина, и церемонно вопросил:

– Вам что-нибудь подсказать, барышня?

– Да, будьте любезны.

И Алина выложила перед ним то ли шкатулку, то ли пудреницу. Спросила, не подскажет ли, что за вещь и какова ей цена. Про цену это она так сказала, для конспирации.

Антиквар, не притрагиваясь, молча рассматривал принесенную вещицу, изредка бросая на Алину цепкий взгляд. Потом произнес медленно и весомо:

– Это чернильница, каслинское литье. Работа начала века. Не раритет, естественно, но в определенных кругах… Однако, хочу вас огорчить, она из письменного набора. Отдельно вряд ли что вы за нее выручите. Хотя… есть у меня один знакомый коллекционер, он интересовался недавно. Вы не особенно торопитесь? Я ему наберу, и он сразу же вам ответит.

Алине ничего не оставалось делать, как согласиться. И она согласилась.

Антиквар ушел куда-то на задки, за пыльную бархатную портьеру, пропадал минут десять. Вернулся, лучась радушием, приветливостью и даже счастьем. Он заискивающе спросил Алину, не затруднит ли ее немножко обождать, прямо тут, в его магазине.

– Видите ли, сударыня, – слегка суетливо объяснил он свою просьбу, – мой друг чрезвычайно рад, что чернильница нашлась, и пожелал моментально сюда приехать и лично с вами, моя царица, переговорить на предмет ее у вас приобретения.

Кажется, он немножко нервничал и заметно перегибал в этикете палку.