Белый край

От такой откровенности стало жутковато. Казалось, что Калсан пытался завоевать мое доверие, значит, еще чего-то хотел. Это стоило выяснить, но сейчас у меня не хватило бы сил.

«Зачем королю потребовался Гайди? Он нам не угрожает».

«Это очень-очень скучная история про мирный договор, торговые соглашения и князя, который винит Ильмисар в укрывательстве мятежника и грозится разорвать все связи. Хочешь послушать?»

«Нет. Когда мы уедем отсюда?»

«Скоро. Спешка вызовет подозрения, поэтому пока выполняй свою работу и жди».

Договорив, чародей исчез. Стало холодно и одиноко, будто в сыром подвале. Никак не удавалось разобраться в чувствах. Казалось постыдным, что меня не волновала судьба мужа, но он только что восстал из мертвых — надеюсь, богов устроит такое оправдание. Помолиться бы, но сейчас я вряд ли скажу что-то связное, поэтому легла на бок и уставилась в стену.

Глава 16. Страх и соблазн

Фиреас — одни сутки между двумя месяцами. Если на нашем примере, то после 30 ноября шел бы сначала день фиреаса, и только после него наступило бы 1 декабря. Подробнее о календаре этой вселенной можно прочитать в блоге "Семь месяцев лета".

Утром Гайди показался не более реальным, чем темная Кэйа. Хотелось бы все забыть, но я проснулась в платье и обуви — значит, ходила к нему. И выбор Калсана это объясняло лучше культа Пламенного.

В груди потяжелело, будто вот-вот произойдет беда. Мы с Гайди поженились, клялись помогать друг другу и хранить верность — я была обязана страдать и искать спасение для него. Умолять Калсана не выдавать беднягу или бежать к Нэмьеру и рассказать о кознях чародея, ведь эта история плохо кончится для моего супруга.

Но нет, я лежала и думала о себе. Если все испортить, магистрат не поможет моей семье, и мы навеки останемся в том доме. Матушка будет плакать, отец пить, думать про нас с Осбертом не хотелось вовсе. Разбитые мечты, прозябание и вечные попытки разорвать этот круг, иное нас не ждало.

Стыдно признаться, но меня не волновала судьба Гайди. Мы были чужими, я ощущала только неясную грусть. Да и он не стал примерным супругом. За шесть лет не прислал ни весточки, ни единого намека, что еще помнит обо мне.

Надеюсь, меня это оправдывало. Может быть, я просто злая и ветреная — не знаю, столько всего навалилось, что мысли путались. Оставалось только ждать отъезда, но Калсан не торопился. Мы не связывались после той ночи, и с каждым днем тревога росла. Наверняка он был занят и отвлекал Нэмьера, но молчание пугало. А если раскрыты не все жуткие секреты? Если истинный план чародея еще хуже?

Я боялась и каждое утро выдергивала из головы седые волоски. Многовато их стало, как бы с косой не проститься. Пусть она и была тонкой — хоть что-то.

Нэмьер больше не приходил в библиотеку, и это удручало еще больше. Он пытался подловить меня, но радовал своим присутствием, разговорами, взглядами. Интересно, он и впрямь не любил книжную коллекцию или надеялся удивить? Его забавляла моя реакция, наверное. По крайней мере хотелось думать, что в сердце Нэмьера были не только подозрения.

Дни летели, и я согревалась этой надеждой. Как-то утром в столовой было необычно шумно, все бегали, повара раздавали команды. Оказалось, что в грядущий фиреас лорд задумал выйти в город и угостить всех низкородных. Об этом сказал мальчишка-поваренок лет двенадцати, который налетел на меня.

— А ты помнишь предыдущий фиреас? — спросила я, надеясь понять, традиция ли это.

Но мальчик только выпучил и без того большие глаза. Он долго думал и хмурился так, будто воспоминания мучили.

— Не помню, где я был в предыдущий, — ответил он и убежал.

Как это? Он не помнил праздника, никто не знал, для кого готовились комнаты — странные здесь все. Не важно, ведь скоро я вырвусь на свободу! Вряд ли в такой день Нэмьер рассердится, если пойти в город. Наконец-то будет свежий воздух и небо над головой. Они нужны были мне, в глыбе камней уже волосы седеют и кошмары видятся.

— Кыш, — буркнула толстая повариха и пихнула меня. От радости я забыла, что стояла в дверях и всем мешала.

Столы были завалены продуктами, и спокойно поесть не удалось. Пришлось стащить пару яблок и сгрызть их по дороге. Странно, что подготовкой занялись накануне торжества, обычно выходы лордов к народу тщательно планировались. Хотя все равно, главное, что скоро будет небо, город и Нэмьер, пусть и вдалеке.

Фиреас не был праздником, просто днем, когда мы становились ближе к богам. Его проводили кто как: некоторые просто отдыхали или молились, но лорды старались показать народу свою заботу. Папа этого не любил, а мы с матушкой ни одного не пропускали. Мы нанимали целителей, и те ходили по домам. Иногда и мы с ними, но после того, как стража все проверяла. Мне безумно нравилось смотреть на людей, даже грязных и одетых в тряпье — тогда я не понимала, как тяжела бедность. Лишь видела благодарность в глазах и думала, что все хорошо.

Темные лачуги, скрипучие полы и ободранные собаки вызывали восторг. Все казалось настоящим приключением, будто спуститься в сырой подвал и перебрать старые вещи.

Похожее чувство возникло и сейчас. Я могла думать только о городе. Пыталась заставить себя волноваться из-за Калсана и Гайди, но не выходило. Вечером Эделина пожаловалась, что ее назначили помогать, а большинству позволили отдыхать или сопровождать лорда, по желанию.

Это значило, что мне не придется прятаться. Можно будет гулять, говорить с людьми, даже с Нэмьером! При всех он не обратит на меня внимания, но вдруг мы случайно встретимся в коридоре. Хотелось бы, будет грустно уехать, не поговорив в последний раз.

В день фиреаса я встала затемно и долго выбирала наряд. На платья Бригиты даже смотреть не хотелось, они висели на мне и убивали остатки решимости. Не удавалось привыкнуть, что этого никто не видел. Вреда не будет, если один раз надеть свое, я как раз захватила одежду сестры. Думаю, сиреневое платье подойдет. Пусть оно и было из качественного шелка, но выглядело простым и светлым. Я не буду сильно выделяться, но и не пропаду в толпе.

Утро выдалось мрачным из-за тумана. Странно, что он появился в такую теплую погоду. Мало что удалось рассмотреть, когда открылись двери главного входа замка. Светлое небо, стены, снег — все сливалось, из белого пара виднелись только смазанные очертания.

Первыми в него нырнули пажи. Одни несли голубые флаги, другие играли на барабанах и сообщали народу, что идет хозяин. Тихие нечастые удары заполняли округу, они напоминали о древних временах, когда была только природа и простая музыка. Звуки окутывали, и все ненужные мысли растворялись.

За пажами ехали лорд и Нэмьер, оба на белых лошадях и в черных плащах. Было приятно увидеть что-то яркое в этом сером царстве. Ткань обволакивала плечи и красиво развевалась, но лорд терялся рядом с братом, хотя тоже держался прямо и уверенно. Вдруг я поняла, что рассматривала Нэмьера и улыбалась. Глупая музыка, это из-за нее, не дай боги, заметит. Я покраснела и огляделась, но никто не смотрел.

Не стоило надевать свое платье и коричневый плащ — слишком броско среди бело-серо-голубых тонов. Боюсь, желание привлечь внимание Нэмьера к добру не приведет. Увидит он меня, а дальше?

Рядом с ним ехал какой-то господин, я не знала его. Их сопровождали конные охранники в нагрудниках из выбеленной кожи. Следом шли мы — обитатели замка. Скоро показались огромные ворота и кусок оборонной стены. Она исчезала в тумане, будто он разъедал ее, превращал в часть себя. А он мог вредить? Ведь я не принадлежала этому месту.

Не самый весомый довод, но было не по себе, когда люди впереди бледнели, их силуэты размывались и постепенно сливались. Еще музыка:

«Бум. Бум. Бум-бум. Бум. Бум».

Она словно духов вызывала. Вспомнилось о людских жертвоприношениях в старые времена. Уверена, шествие смертников походили на это. И Калсана не было — вдруг он знал о жутких ритуалах местных, поэтому не явился? Я ему больше не нужна, не жалко.