Страница 14 из 22
Тем не менее, даже легкие ожоги болезненны, а тут целый костер! Может, надышаться как следует и вообще отключиться? Все лучше, чем гореть живьем…
Флиберийца бы на мое место! Представляю рожи дикарей, когда запланированный ужин с наслаждением потянется над костром и попросит добавить жару! А с Рима станется возмутиться недостаточно ярким пламенем и добавить своего. Желательно, поджарив заодно кого-нибудь из гронатейских лидеров.
Жаль, что мы с ним не простились. За полгода, проведенных на корабле, он стал мне настоящим другом, единственным за всю сознательную жизнь. На Земле мне вечно не хватало времени на тесное общение, а про общие интересы и вовсе молчу. Обидно, что не успела ему этого сказать.
Пар одурманивал сознание, в мозгах царил сумбур. Мысли метались, то ускользая, то наскакивая друг на друга, переключались от грусти к непонятной эйфории. Уныние накатывало попеременно с радостью и ощущением вседозволенности. Чего же они туда намешали? Эдак до синих белочек надышаться можно!
Кто-то зажал мне рот и тут же отпустил с удивленно-отвращенным возгласом. Я осоловело моргнула, не успев этого толком осознать.
– Фу, что за мерзость? – брезгливо шепнули за спиной.
«А вот и белочка», – обреченно подумала я. Не мог же Рим найти меня в инопланетном лесу, не имея при этом ни координат, ни точных данных!
Веревки над моей головой вспыхнули и мгновенно истлели, наверняка опалив кожу. Но руки так онемели, что я ровным счетом ничего не почувствовала и окончательно уверилась в галюционной природе спасителя. Наверное, снадобье незаметно вырубило меня, подарив блаженный сон вместо нервного ожидания страшной участи.
– Чего расселась? – прошипела «белочка» и ловко метнула пучок зажженной травы в переплетение веревок на ногах. – Вставай и бежим, пока никто не увидел! Не бойся, ругаться не буду, только слегка убью…
Я подчинилась, решив не бороться с таким хорошим сном. Интересно, куда поведет меня предсмертный глюк? Наверное, в конце будет длинный светящийся туннель, через который призрак друга проводит меня на тот свет.
Потусторонний Рим выглядел на редкость материально: ни тебе крылышек, ни нимба. Безобразие! Мог бы хоть во сне причесаться и обзавестись приличествующим духу свечением!
– Ты почаще кляп носи, тебе идет, – ехидно ухмыльнулся Рим. – Послушная такая и тихая…
Рука, схватившая меня за предплечье, была привычно горячей и сильной, и до моего одурманенного мозга наконец дошло, что это не сон.
– Рмммфмф! – Я кинулась ему на шею, вернее, на спину, потому что Рим уже тащил меня в лес, удаляясь от лагеря гронатейцев.
– И не надейся, что я тебя потащу! – Он махнул руками, скидывая меня, обернулся и тут же завелся: – Неужели трудно хоть раз посидеть на месте?! Кто позволил тебе лезть к аборигенам? У тебя вообще есть моз…
Рим осекся на полуслове, потому что, повинуясь безотчетному порыву, я шагнула вперед и крепко его обняла. Рим вздрогнул и замер, растерявшись, как воробей, которому вместо хлебных корочек кинули целиковый арбуз.
– Ты самый лучший друг! – всхлипнула я и стиснула его изо всех сил, чтобы больше не потерялся.
Рим неловко погладил меня по макушке.
– Это все очень мило, – сварливо прокомментировал Кип, – но может, мы сперва свалим подальше, и вы помилуетесь как-нибудь потом?! У меня и так тут…
Он замолчал, даже не договорив, видимо, от возмущения. Я отпустила Рима, шмыгнула носом и покачнулась. Ноги, будто ватные, так и норовили сложиться пополам, и меня штормило, словно в одиночку выдула бутылку текилы. В ушах пульсировала кровь, в глазах двоилось, и подкатывала тошнота. Рим осторожно меня придержал.
– Ты чего это? Испугалась?
– Эти гады меня какой-то дрянью надышали! – с надрывом пожаловалась я, пытаясь сфокусировать отчаянно расползающиеся глаза. Язык заплетался, будто леший водил его по кругу.
Со стороны лагеря донесся рык гронатейца, обнаружившего, что сытный ужин смылся прямо из-под… ну, что там у них вместо носа.
– Так, ладно, потом разберемся! – протараторил Рим, сгреб меня в охапку и закинул к себе на плечо. Я взвизгнула и захохотала, как веселая пьяная баба, которую сердитый муж уносит с корпоратива.
Неплохо было бы, если б Рим дотащил меня до самого шаттла (после всего пережитого топать самостоятельно совсем не хотелось), но он притормозил уже через несколько минут, сбросил меня на землю и озадаченно осмотрелся.
– Кип, уточни координаты шаттла.
– Н… мг… сбй… сстмы…
– Что?..
Рим постучал пальцем по коммуникатору, но тот мигнул красным и вообще отключился.
– Разрядился?! Не понял… Синт, координаты!
Гаджет на моей руке оживать и не подумал. Присущая ему вредность явно была ни при чем: он не отреагировал даже на аварийную перезагрузку системы.
– Что такое? – С третьей попытки мне все же удалось утвердиться на ногах и кое-как отряхнуться. Рим промолчал, продолжая озираться по сторонам. – Мы что, заблб… забалб… забулбились?
– Нет, – голосу флиберийца не хватало уверенности, – не могли, я же точно помню, что шаттл был здесь!
– Чего стоим тогда?
– Впереди горы. Их раньше не было.
Лес действительно поредел, а над верхушками деревьев маячили белые, как бумажный лист, скалы, подпирающие ночные небеса.
– Синт… Си-и-инт… – Я потрясла рукой и подняла ее вверх в надежде, что устройство просто потеряло сигнал. – Не дуйся, маленький мой, ну пж-лст!
Рим бегло осмотрел коммуникатор.
– Бесполезно, он тоже разряжен. Ничего не понимаю! У них же непрерывный заряд от любой нашей техники! Даже если шаттл вообще пропал, они не могли так быстро вырубиться, тут ведь и работы-то толком не было!
– И ч-че делать?
– Искать шаттл. – Вопреки этому ободряющему замечанию, Рим уселся у дерева и вытянул ноги. – Правда, ума не приложу, как.
– А по звезд-м? – Задирать голову вверх оказалось плохой идеей: верхушки деревьев будто водили издевательский хоровод. Сразу почувствовав дурноту, я натужно сглотнула, села рядом и уточнила: – Они ж очнутся, пр-вд?
– Да что им сделается? – Рим устало закрыл глаза. – Зарядим и включатся. Только когда это будет?
Сейчас, вдалеке от лагеря людоедов, в компании Рима, я чувствовала себя в безопасности, и все проблемы казались сущей мелочью. Видимо, сказывалось действие гронатейского отвара: чувство тошноты отступило, сменившись ощущением полета где-то глубоко внутри, и казалось, что мне все по плечу.
– Без нас не ул-тят, не парь-с! – Я легкомысленно хлопнула Рима по колену.
Конечность отозвалась металлическим звоном экзоскелета, а Рим поморщился и дрыгнул ногой.
– Чем, говоришь, тебя надышали?
– Котелок какой-то под нос сунули, ер-нда…
Почему-то теперь это казалось веселым приключением, а не едва пережитым ужасом.
– Та-а-к… – мрачно протянул Рим и в упор уставился на меня. – Густой пар и пахнет лекарствами? Поздравляю, ты понравилась вождю, это гронатейская «Чаша мира». Пару раз вдыхаешь, потом чихаешь и сморкаешься на травку, пока эта дрянь не впиталась. Кто больше подходов сделает, тому и почет. – Рим обреченно вздохнул. – Долго дышала?
Я пожала плечами – в тот момент мне было не до измерения времени, какая разница? Одурманенный разум зацепился за другое:
– Как это пнр… п-нравилась? Ниче-се ритуал ухаж-ванья – опоить и сожрать!
– Гронатейцы не едят людей, Саша.
– Ты ж сказал, они хищные!
– Да, но питаются только местными животными. Сама посуди: ты бы стала есть что-то инопланетное и наверняка небезопасное?
– Г-вришь, как Аглая. – Я смущенно почесала нос, потому что совсем недавно на спор с твиникийцами слопала привезенную на борт ботву крианского гориплода – не ядовитого, но горького настолько, что еще два часа полоскала рот, пытаясь избавится от стойкого привкуса. – Но они меня связали!