Чувства

Малышка надрывно кричала всю последнюю неделю своей недолгой жизни. Когда смолк её последний крик, обезумевшая от страданий и недосыпа мать ещё несколько часов не отдавала посиневшее тельце медсёстрам. Наконец, Гане удалось вколоть дозу снотворного, и крохотный трупик унесли в морг детской поликлиники.

Неделю после похорон Ганя никого к себе не подпускала: она заперлась в детской и не реагировала на призывы мужа выйти наружу. Когда она появилась на пороге кухни, где Паша поглощал яичницу с колбасой, тот не узнал свою жену. Тёмные круги под глазами, глубокая морщина, перечеркнувшая высокий лоб, и седая прядь на левом виске.

– Я ухожу от тебя, Пашук, – сообщила женщина, прислонившись к дверному косяку.

– Гануся, милая, давай не будем пороть горячку. Тебе нужно отдохнуть, подлечиться, обстановку сменить. Мне врачи советуют Карловы Вары. Давай на пару недель туда махнём.

Ганя отрицательно покачала головой.

– А хочешь – одна съезди. Или с подругой.

– Нет, Пашенька. Ни одна, ни с подругой. И уж тем более не с тобой. Всё. Точка. Наша семейная жизнь окончена. Не перебивай. – Ганя стукнула жёсткой ладонью по дверному косяку. – Я тебя не люблю больше. Я видеть тебя не могу. Я хочу забыть весь этот ужас. А ты – живое напоминание. Поэтому твою фотокарточку я вычёркиваю из своей жизни.

Паша перестал жевать, как-то весь сгорбился и словно уменьшился в размерах.

– Как жить собираешься? – сипло спросил он жену.

– У Кеши квартира есть, как-нибудь перекантуемся, – спокойно ответила Ганя.

– Что? – Паша треснул здоровенными кулачищами по столу так, что тарелка с остатками еды с грохотом полетела на пол. – Кешка, гадёныш, за моей спиной шашни с тобой закрутил! Прибью мерзавца!

– Тихо ты, не психуй. Кентий пока не в курсе.

– Не понял… То есть ты к нему собираешься, а он – не в курсе?

– Ничего, это ненадолго. Ты сегодня с двух до четырёх где-нибудь погуляй, я Кешку за вещами своими пришлю.

– Как пришлёшь? И он согласится? – Паша вытаращил на жену удивлённые глаза.

– Согласится, куда он денется.

– Слушай, я всегда подозревал, что ты чокнутая. Но чтобы до такой степени! А почему вдруг Кешка? Ну почему именно он? Чем он лучше? Он ведь обалдуй, жулик, прохвост, бабник.

– Зато с ним не соскучишься, – вздохнула Ганя. – А ещё у него член маленький.

Паша от изумления чуть не грохнулся с табуретки.

– Как маленький? Ты что, проверяла?

– Пока не проверяла. Мне Настька на огурцах показывала.

– А зачем тебе маленький?

– А затем! – из Ганиных глаз будто молнии сверкнули. – Ты меня своей оглоблей в мой деликатный размер за все эти годы так затрахал – никакого дамского терпежу не осталось.

Ганя развернулась и вышла из кухни, оглушительно хлопнув дверью.

Она действительно узнала о размере Кешиного детородного органа от Насти. Иногда та умудрялась развести Ганю на разговоры о семейном сексе. Как-то раз они раскладывали по тарелкам закуску для очередного междусобойчика и откупорили банку солёных огурцов. Настя подцепила вилкой аккуратненький корнишон и задумчиво сообщила Гане: «Вот такого размера у Кешки моего щекотунчик».

– И тебе хватает?

– Ещё как! Во-первых, я же лилипуточка, а во-вторых, техника гармоничного секса очень нас выручает.

Ганя тогда промолчала. «Вот бы моему носорогу технику, а то въедет, как на паровозе, и всё, расслабляйся всухую», – думала она, злобно кромсая ножом на части здоровенный пупырчатый огурец.

А Кеша действительно не стал возражать, когда появившаяся на пороге его квартиры осунувшаяся, почерневшая Ганя сообщила: «Я тут пожить собралась. Недолго. Лет этак пятнадцать».

– Да хоть двадцать, – ответил Кеша и взял из рук нежданной гостьи сумку.

Глава 6

Наконец-то Кешина мечта сбылась. Он стал директором. Два первых года их совместной жизни с Ганей были заполнены напряжённой суетой. Оптовая торговля, посреднические услуги, транспортные перевозки – чем только не промышляли деловитые супруги. Все попытки организовать собственный бизнес упирались всё в ту же проблему: нехватка стартового капитала. Ганя неоднократно удерживала мужа от операций откровенно криминального характера.

– Помни, пупсик ты мой чехословацкий пластмассовый, заветы классиков: надо чтить уголовный кодекс. Получить срок за совершение мелкого экономического преступления – фи, это пошло и неэстетично!

И вот Кеше повезло. В их город зашла федеральная сеть, занимающаяся торговлей элитным алкоголем. Три дня супруги просидели над составлением резюме, потом Кеша, нарядившись в непривычный для него костюм-двойку и галстук в тон рубашке, совершил вояж в столицу на личное собеседование.

– Ура, Ганесса! Наша взяла! – вопил Кеша в трубку. – Я теперь генеральный директор торгового представительства ООО «Бахус»!

Новая работа была Кеше очень по душе. Он приезжал в офис к обеду, проводил летучку, просматривал новости, делал пару-тройку звонков, наносил пару-тройку визитов. В пять часов рабочий день господина директора заканчивался. Грузчики загружали в багажник его автомобиля пару-тройку ящиков, заполненных бутылками, и Кеша отбывал восвояси. Знающие люди из числа сотрудников филиала укоризненно покачивали головами: «Не по чину берёт наш Иннокентий!» Действительно, Кеша воровал как в последний раз. Словно лиса, проникшая в курятник, он, не думая о завтрашнем дне, использовал средства предприятия как свои личные. При этом обвинить Кешу в жадности ни у кого язык не поворачивался. Он с таким размахом проводил корпоративные вечеринки, что коллектив филиала просто души в нём не чаял (хотя доносы в головной офис поступали регулярно). Гане была куплена роскошная норковая шуба, первый же директорский отпуск супруги провели в прекрасной «пятёрке» под Барселоной. И, наконец, Кеша, поддавшись на Ганины уговоры, купил дом.

– Кентурион, балбесище, твой пир во время чумы рано или поздно закончится. Москва не будет бесконечно терпеть такие фокусы. Ведь я не волшебник, а простой бухгалтер, долго отмазывать тебя не смогу. Пока всё не прогуляли – давай гнездо семейное организуем.

Кеша внял голосу Ганиного рассудка, и они стали домовладельцами. Точнее, дом был записан на Ганину сестрицу, которая прижилась за границей и возвращаться в Россию не собиралась. Так что обратить взыскание на дом потенциальные Кешины кредиторы возможности не имели.

Деревянный двухэтажный особняк, обитый сайдингом и крытый металлочерепицей, располагался на участке площадью порядка пятидесяти соток. Из второго этажа открывался роскошный вид на величаво несущую свои воды реку. Участок порос беспорядочными группками рябин, осинок и диких яблонь. Летняя кухня, неказистая банька и хозблок с гаражом дополняли хозяйство новоявленных домовладельцев. Ганя тут же уволилась с работы и решила посвятить себя хозяйственным заботам: необходимо было облагородить участок, привести в порядок сам дом. Кеша поднатужился и запустил руку в кассу «Бахуса» ещё глубже. В результате Ганина усадьба обрела вполне европейский вид: клумбы и альпийские горки, приличный газон, замощённая площадка, бассейн перед баней. Кеша бросил провода к ближайшей линии электропередач – и они перестали оплачивать счета за электроэнергию. Была пробурена скважина, проложены сточные трубы, сбрасывавшие отходы жизнедеятельности обитателей усадьбы в величавые речные воды. Супруги зажили в своё полное удовольствие. Кеша обитал в городской квартире, а на уик-энд выезжал за город, где его дожидалась жена.

– Слушай, Пупс, – как-то за вечерним чаем обратилась к мужу Ганя. – Что-то я слегка заскучала. Домик в порядок привела, а кому я всю эту красоту показать могу, кто мне завидует?

– Что по этому поводу предлагает моя многомудрая супруга?

– Хочу стать владычицей морскою.

– Будь добра, переведи разговор в конструктивное русло.

– Хорошо, будем скромнее. Хочу держать открытый дом, пусть у нас будет салон. Настоящий. Чтобы к нам постоянно приезжали интересные люди, велись умные разговоры. Продвинутая музыка, задвинутые фильмы.