Чувства

Лёвушка в недоумении смотрел на дверь своего дома. Это была другая дверь. Тоже дорогая, надёжная, металлическая – но другая. И его ключ не мог эту дверь открыть. Он нажал на кнопку звонка. Из дома послышались шаги, раздался глухой собачий лай. «Странно, у нас же нет собаки», – удивился Лёвушка.

Дверь распахнулась, на пороге появилась Даша. Она совсем не напоминала ту тихую, спокойную молодую женщину, которую Лёвушка чмокнул перед отъездом в носик. Это была настоящая фурия, воплощение сумасшедшей ярости. В Дашиных глазах горел какой-то странный, инфернальный огонь, тёмные волосы разметались по плечам, щёки пылали. Левой рукой она удерживала за ошейник заходящегося в свирепом лае чёрного добермана. А в правой руке валькирии были любимые Лёвушкины тапочки.

Через мгновение этот пушистый символ домашнего уюта полетел бывшему хозяину дома в лицо. Лёвушка инстинктивно зажмурился, а в следующее мгновение его оглушил дикий вопль, который издала его молодая супруга.

– Пошёл вон, олух, чтобы духу твоего здесь не было! Это – твоё, – Даша показала на тапочки, упавшие под ноги отставному мужу. – А вот это, – фурия через плечо указала большим пальцем на дом за её спиной, – это моё!

Маргарита Терентьевна не успела и моргнуть, как Игорь Александрович скрылся за дверью.

Её вопросы «А вы куда? Зачем?» полетели ему вслед, но цели уже не достигли, и секретарше осталось только пожать плечами и воззриться на экран, где, как она правильно предположила, должна была развернуться картина, дающая ответы на её риторические вопросы.

Почтальон появился на пороге будто бы из ниоткуда, но разгорячённая моментом Даша и обескураженный Лёва даже не обратили на него внимания. В тот момент, когда злополучные тапочки полетели в лицо бывшему хозяину дома, на пороге слегка повеяло озоном. Дверь захлопнулась, и мужчина в форменной одежде позволил себе привлечь внимание к своей скромной персоне щелчком пальцев. Запах озона стал сильнее. Лёва несколько мгновений пребывал в ступоре, потом как пробудился от глубокого сна – медленно шевеля губами и языком, он произнёс:

– Чем могу быть полезен?

– Уже ничем. Всё, на что вы были способны, – это наступить на те же грабли по второму разу. Впрочем, это уже не моё дело. Я не испытываю к вам ни капли сострадания, так что разбирайтесь со своей жизнью сами.

Лёва удивлённо смотрел на собеседника. Его первая мысль была: «Я умер и наказан за грехи, а это такой ангел, который обязан промыть мне мозги по всем моим прежним ошибкам».

Проехавшая по улице машина отвлекла его от этой мысли.

– Нет, кажется, всё-таки я жив. А как же тогда ангел?

Лёва оглянулся по сторонам. На крыльце никого не было.

– Так-так…

Маргарита Терентьевна встретила босса удивлённо поднятыми бровями безукоризненной формы и немного обиженным взглядом. «Как так? Хоть он и босс, но сорваться с места, ни слова ей не сказав, – это же просто безобразие, недопустимое для идеальных рабочих отношений», – говорил её выразительный взгляд.

– Чую, вы ждёте рассказа…

Игорь Александрович налил чашку кофе и уселся в кресло.

– Да! – последовал короткий ответ.

– Тогда слушайте. Когда накал страстей дошёл до своего апогея, я прекрасно понимал, что работаем мы не с тем материалом. Те эмоции, которых я ждал от нашей героини, превратились в нечто грубое, жалкое, банальное. Уж извините, уважаемая Маргарита Терентьевна, но не люблю я тупых, озлобленных на весь свет, неспособных к саморазвитию особей, готовых во всех бедах винить всех и каждого, но только не самих себя. Я понял – мы допустили ошибку. Но было уже поздно. И тогда я решил, что наш Лёвушка и то куда более интересный материал, чем эта глупая Даша. И я всё переиграл. А остальное вы уже видели.

Я помчался туда и снял эмоции в момент дверного хлопка, когда обескураженный муж остался на пороге с тапочками в зубах. Для столь смелой импровизации – вполне сгодится.

– Ну вы даёте… – с нескрываемым восхищением Маргарита Терентьевна смотрела на босса. – А как же Лёва и Даша? Разве вы им не помогли?

– Помог? Конечно, помог! – Игорь Александрович ехидно улыбнулся. – С нашими персонажами случилось то, что обычно происходит в подобных ситуациях. Настрадавшийся от козней молодой жены Лёвушка вернулся к своей бывшей. Он рассудил, что из двух зол лучше выбрать известное. И был отчасти прав. Ровно полдня его вновь обретённая бывшая благоверная умудрилась сдерживать словесный понос ругательств в его адрес. Так она выказала безмерное уважение вернувшемуся с поджатым хвостом муженьку. А потом понеслось. Это примерно как зубная боль: приступ стихает, а потом с новой силой – хоть на стенку лезь. Лёва выдержал два года, а потом тихо отбросил коньки от инсульта, лёжа на диване с газетой, поносимый своей не знающей устали женушкой.

– Банальный конец! Впрочем, жизненный. А Даша?

– С ней ещё веселее. Почувствовав невероятный драйв от захвата чужого имущества, она на Лёвушке не остановилась. В ход пошли бизнесы конкурентов. Можно сказать, что она стала профессиональным рейдером. С её бульдожьей хваткой ей было легко идти по головам. Но всё до поры. Однажды её водитель опоздал, и она помчалась на совещание за рулём своего «Майбаха» сама. Её жизненный путь прервал КамАЗ, невесть откуда выруливший на перекрёсток. Он протаранил иномарку и снёс с дороги будто игрушку. Согласитесь, в данной ситуации силы были не равны. С виду обычная авария, и только Дашин водитель мог рассказать всю правду, но его не нашли. Поговаривали, что он спешно перебрался жить за границу. На какие шиши? Нетрудно догадаться.

– Ах, вон оно как? А я-то была уверена, что наша Дарья прекрасно ведёт свою партию.

– Прекрасно? – Игорь Александрович привстал в кресле. – Да худшей ситуации я не наблюдал со времён Клеопатры.

Он оставил «за кадром» рассказ о том, что же было не так с одной из известнейших женщин планеты, и, прохаживаясь вдоль панорамного окна, стал делиться с секретаршей более животрепещущими проблемами.

– Понимаете, дорогая моя, я так долго её искал! Она обязана появиться, и в этот раз я почти поверил, что чудо свершилось!

– Игорь Александрович, любезнейший, вы, кажется, говорите сами с собой, а для меня ваши реплики – полнейшая загадка.

Маргарита Терентьевна улыбалась, глядя на босса поверх моднейших очков.

– Ой, извините! Мне думалось, что вы всё понимаете.

– Понимаю? – секретарша пожала плечами. – Конечно, я многое вижу, но сейчас я в полном тупике. Мы нашли прекрасный материал, приготовили чистую ненависть по идеальной рецептуре, отработали заказ, потратили на это уйму сил и времени, если об этом уместно говорить в нашей работе. В итоге – все должны быть довольны. Но – нет! В последний момент вы меняете программу, срываетесь с места, гвоздите несчастного Лёву, а наш объект называете озлобленной дурой. Я не понимаю вас, дорогой мой босс.

Игорь Александрович молча смотрел на закат. В его голове проносилось столько мыслей, что выложить их перед Маргаритой Терентьевной в более или менее последовательном варианте он не видел возможности. Да и не хотел. На него навалилась усталость – состояние, о котором он только читал. Оно выразилось в нежелании говорить, что-то объяснять. Он позволил себе забыть о времени, о Маргарите Терентьевне, обо всей своей жизни и даже о том, что всегда глубоко сидело внутри его существа. Сейчас он смотрел на горизонт, будто хотел заглянуть за него, проникнуть взглядом туда, на тот самый бульвар, где когда-то оставила свой след Она. Та странная девушка, которую он упустил…

Маргарита Терентьевна тронула его за рукав.

– С вами всё хорошо?

– Да, да! Всё в порядке. Предлагаю на сегодня закончить работу. И… пойти прогуляться! Как вы на это смотрите?

Секретарша совсем не по-стариковски тряхнула чёлкой, хлопнула в ладоши, потом хлопок последовал по одной туфле, следом по другой.

– О! Да вы цыганочку с выходом тут изобразить собрались на радостях! – рассмеялся такой реакции Игорь Александрович.