Закаленные страстью

Между ног было горячо и влажно. Перри изнывала от желания. На мгновение Гаррет застыл, будто чему-то удивился, а затем принялся медленно поглаживать плоть. Перри застонала и приподняла бедра.

— Ты даже не представляешь, насколько я хочу оказаться в тебе, — прошептал он, вводя в лоно кончик пальца. Затем принялся двигать им туда-сюда. — Овладеть тобой не спеша, полностью, заставить молить о большем.

Его медлительность сводила с ума. Перри со стоном прижала его руку сильнее. Еще. Она хотела еще.

Гаррет обхватил рукой ее шею, заставил запрокинуть голову себе на плечо. Перри оказалась в ловушке, беззащитная перед сладкой мукой.

— Да. Вот так? — прошептал он ей на ухо.

Перри закусила губу. По телу прокатывались спазмы, а он все дразнил пальцем одну особую точку. Снова и снова. Доводя до грани. Напряжение стало невыносимым, все мышцы дрожали. Если бы Гаррет ее не обнимал, она бы упала.

Перри царапала короткими ногтями выпуклый рисунок на обоях. «Пожалуйста, не останавливайся». Но пальцы Гаррета двигались все медленнее, дразня, выводя небольшие круги. Перри терлась о него, отчаянно желая большего.

— Все изменилось, — прошептал он, обдавая горячим дыханием чувствительную шею, целуя покусывая. — Признай это, черт побери! Все изменилось. И ты этого хотела, поэтому и надела то проклятое платье в оперу. Ты этого хотела.

— Да, — простонала Перри. Это было единственное, в чем она могла ему признаться.

Он раздвинул ее ноги бедром.

— Ты меня хочешь.

Перри покачала головой, балансируя на грани экстаза.

— Признай, — прошипел Гаррет, проникая в ее влажное лоно сначала одним пальцем, а потом двумя. Наполняя, растягивая. А потом вдруг остановился, не вынимая руки. Не давая Перри достигнуть оргазма, заставляя ждать.

— Я хочу тебя, — прошептала она. — Пожалуйста… прошу, не останавливайся.

— И не собираюсь. — Гаррет провел большим пальцем по клитору, и земля ушла у нее из-под ног.

Одно-единственное прикосновение погрузило ее в настоящую бездну чувств. Одно — и она сдалась. Перри закричала, прижимаясь лбом к обоям. О боже… Она и не поняла, как Гаррет развернул ее к себе лицом. Перри подняла голову, перед глазами все плыло.

Гаррет подарил ей еще один головокружительный поцелуй. Она осторожно провела дрожащими руками его по плечам. Он отстранился и посмотрел на нее. Его глаза почернели, словно ночь. Гаррет стиснул зубы.

— Я больше не позволю тебе меня отталкивать. Больше нет. Если ты хочешь отношений, хочешь меня, то придется открыть мне пару своих тайн.

У Перри сердце екнуло в груди. Гаррет заметил выражение ее лица и помрачнел.

— Либо мы поговорим начистоту, либо больше ничего не будет. — Он взял ее за руку и прижал к выпуклости под штанами. — Хочешь этого? — Потерся о ладонь своей плотью, на мгновение потерял самообладание, но потом снова собрался. — Значит, придется мне довериться. На меньшее я не согласен.

И Гаррет отвел ее руку.

— Нет.

Он подтянул ее штаны, застегнул пуговицы и ремень. От неутоленного желания боль между бедер стала сильнее.

У Перри покалывало губы. Она облизала их, пытаясь понять, что происходит.

— Гаррет?

— Завтра, — твердо произнес он, отходя прочь. — У тебя ночь на раздумья, но завтра мы расставим все точки над i. Я устал от секретов. А ты?

Сердце Перри сжалось в груди. Завтра не будет. Она ведь пришла попрощаться. Перри потянулась к нему, но Гаррет отвернулся, и вместо поцелуя в губы получилось лишь мазнуть губами по гладкой щеке. Вот такой отказ. Нет. «Дай мне провести с тобой одну ночь. Прошу».

Увы. Гаррет подошел к двери и по-джентльменски придержал створку. Перри чуть не рассмеялась. После всего, что он сотворил, она знала: никакой он не джентльмен. Под элегантными шейными платками и камзолами крылось совсем другое. Его манеры — видимость… лишь видимость.

Перри все-таки прижалась к нему и нежно поцеловала. Ей хотелось задержаться, но Гаррет погладил ее по лицу и отстранился.

— Запомни этот миг, — прошептала Перри, выходя.

Она уж точно не забудет.

***

Как только дверь захлопнулась, Гаррет уперся в нее ладонями и выдохнул. Остался только шлейф духов Перри, напоминание, от которого не скрыться. О том, что случилось. О том, как он заставил себя ее отпустить.

Помимо аромата духов Гаррета мучил ноющий от желания член. Можно было овладеть Перри. Наверное, так и следовало поступить. Однако он видел выражение ее глаз. Перри уже пришла в себя, а Гаррет предпочел бы, чтобы она не думала. Если дать ей время, Перри просто найдет еще один повод не сближаться.

Но если бы он поддался… Гаррет установил правила и собирался им следовать. Впервые в жизни ему было мало одного лишь секса. Он желал большего, желал глубоких, настоящих отношений.

Если бы только у них было время.

Гаррет разжал кулак и поднял взгляд. Он слышал удаляющиеся шаги Перри; они становились все решительнее. Внутри все переворачивалось. Что он творит? Привлекает ее к себе, когда следует держаться подальше. Спасти от себя самого.

— Проклятье!

Он отвернулся и оглядел спальню. Что ждет его впереди? Медленное угасание, пока станет невозможно скрывать правду о своем состоянии? Ему придется притворяться, будто он не хочет Перри, хотя на деле все с точностью до наоборот.

Гаррет развернулся спиной к двери, медленно сполз на пол, вытянул ноги и запустил руки в волосы. Уровень вируса будет лишь расти. Остается всего несколько месяцев, пока не появятся первые признаки Увядания.

Можно провести их лежа в постели, в одиночестве, под неумолимое тиканье часов.

Или выжать из них все до конца, стать кем-то значимым, позволить себе любить.

Гаррет ощутил тоску. Если бы не мрачные перспективы, оттолкнул бы он Перри?

Нет. Он слишком ее желал. Всю жизнь сомневался в том, что способен чувствовать к женщине нечто подобное. Искал любви, очаровывал десятки барышень. Некоторые из них были довольно умны и забавны. И он проводил с ними время, надеясь, что они затронут в нем какую-то струнку. Что он сумеет влюбиться.

Тщетно.

До сегодняшнего дня.

Он провел руками по лицу и выдохнул. Из всех женщин лишь Перри удалось незаметно проникнуть ему в душу.

Он знал ее вдоль и поперек. Ей единственной доверял, как никому в мире. Мог прийти к ней, если не знал, что делать. Когда Линч возложил обязанности главы гильдии на его плечи и ушел на казнь, Перри была рядом. И потом, когда Гаррет рассказал Розалинде правду, и они вместе отправились спасать Линча. Пусть прощения за самоуправство Рид так и не дождался, все равно знал, что Перри всегда его поддержит.

Он всегда воспринимал любовь как нечто нереальное. Желал испытать это чувство, но не понимал как. Смотрел на влюбленных мужчин и женщин и гадал, поразит ли его пресловутая стрела купидона? Но любовь подкралась тихонько, как кошка, и исподтишка вонзила в него когти. Она оказалась не такой уж нереальной. Не походила на четкое уравнение с готовым алгоритмом и ответом и не имела определения. Любовь подразумевала доверие и уважение, а еще взаимную поддержку. Гаррет хотел, чтобы Перри из ближайшей подруги стала его любовницей, хотел выяснить отношения.

А теперь опасался, что упустил свой шанс.

Рано или поздно доктор Гибсон его разоблачит. Или Дойл заметит, как быстро заканчиваются запасы крови. Тогда оба по закону будут обязаны сообщить о его состоянии властям.

Выбор: оставить все как есть и умереть, так и не узнав, каково это — получить желаемое. Или позволить себе любить Перри, зная, что им не суждено быть вместе.

Придется ей все рассказать. Заручиться ее согласием до того, как начать действовать. Но все равно, с души словно камень свалился. У них с Перри есть немного времени. Он будет любить ее, неистово и страстно, а под конец, когда уровень поднимется до семидесяти пяти процентов, сдастся властям.

Лучше так, чем до последнего вздоха вспоминать любимую и жалеть об упущенной возможности.