Страница 8 из 12
Лишь через несколько минут Рая наконец смогла справиться со своими эмоциями. И настало время грусти.
– Погодите, – пробормотала она и подняла голову. – Никита – что с ним?
– Нет больше нашего Никитушки…
– Да-а?!
– Да. Бедный, бедный. Я ж его с института знаю, с первого курса. С семнадцати лет они с Олежеком дружили неразлейвода, – скорбно покачала головой Любовь Петровна. – С мамой его, Ниночкой, мы в прекрасных отношениях, часто перезваниваемся. Ну как подруги мы с ней, да… Не могу представить, что с ней сейчас. Раечка, ты зайди к ней, к Нине Филипповне, я не могу, у меня сердце, я, боюсь, не выдержу.
– Зайду, – кивнула Рая. – У меня телефона сейчас нет. Разбился или где-то там… Не важно. Зайду, куплю новый, номер восстановлю. Это сейчас не проблема. Вот поэтому я не могла связаться с Олегом. А он где сейчас? Как мне его найти?
– Олежек сейчас в больнице, с Ангелиночкой. Не знаю, что там с ней, но вроде она не при смерти, и то хорошо. Такое горе у бедной девочки… я уже в курсе – она в положении. А тут… – Любовь Петровна опять принялась промокать глаза платком. – Вот… это адрес. Олежек продиктовал.
– Я поеду, – мрачно произнесла Рая, взяв листок с адресом. – Всего доброго, Любовь Петровна.
– И тебе. Ты уж держись сама…
– Конечно.
В этот раз Рая решила воспользоваться общественным транспортом – она знала, что автобус идет от остановки, что у дома свекрови, – прямо к той самой больнице. Не так давно ездила по этому же маршруту, проведать одну из продавщиц по просьбе Олега…
Рая села в автобус, нашла свободное местечко в конце салона, забилась туда, прямо за дверь, за перегородку.
Только сейчас на Раю напало то самое неприятное ощущение, называемое в народе отходняком, когда после всех потрясений наступает наконец минутка тишины и возникает осознание произошедшего.
Автобус ехал медленно, то и дело останавливаясь перед светофорами и на остановках. Рая покачивалась на сиденье и боялась заснуть. Глаза щипало после бессонной ночи. Олег жив, и это главное, теперь можно расслабиться, но как тут расслабишься, бедный Никита…
Рая вспоминала вчерашний вечер, как Никита радовался всем и вся, а уж новость, которую преподнесла ему жена в качестве подарка, и вовсе взбудоражила мужчину. Он, такой осторожный, позволил себе даже выпить бокал шампанского. «Но это не он виноват в аварии, это точно. Нелепая случайность, плохие погодные условия. Я помню, Никита вел машину очень осторожно, да и бокал шампанского, наверное, к тому моменту уже давно выветрился. Как же жаль – такой молодой, на пике счастья… Второй ребенок… А я, дура, завидовала. Кому завидовала – вдове, да еще в положении…»
Автобус подъехал к больнице; Рая чуть не пропустила остановку, выскочила в последний момент.
За высокой железной оградой находилась территория больницы. Дорожки, выложенные плиткой, были уже сухие, а рядом, на газонах, еще лежал снег. Вернее, лед – черно-серой бугристой коркой, из которой торчали веточки кустов. Было холодно, но светило яркое солнце. «Забыла очки от солнца… ну да ладно, тоже мне страдания…»
Перед зданием больницы, занимавшей старый, наверное, еще до революции построенный особняк, со ступенями, колоннами и каменными львами на возвышениях, располагалась небольшая площадка с клумбой и скамейками.
На одной из скамеек… сидел Олег. Откинувшись назад, руки в карманах куртки, глаза закрыты. Рая бросилась бежать к нему, чувствуя, что опять готова разреветься.
– Олег…
– А?! Ты… Рая… – Он заморгал, поднялся, обнял ее.
– Милый. Мой милый. Самый лучший.
– Ну все, все, не плачь.
– Я ничего не знала о тебе, что с тобой…
– Какое горе.
– Знаю. Я была у твоей мамы.
Некоторое время они стояли, обнявшись.
– Как Ангелина?
– Сложно сказать. Вроде ничего, и с ребенком все хорошо, но сама понимаешь…
– К ней уже можно? – спросила Рая.
– Я сейчас пойду к лечащему врачу, поговорю еще с ним, потом, надеюсь, меня пустят к Ангелине.
– Я с тобой.
– Зачем? – страдальчески поморщился Олег.
– Как… зачем? Поддержать ее, – растерялась Рая.
– Она еще не знает, что Никиты больше нет. Я не смог ей сказать. Что с ней тогда будет…
– Конечно, конечно… – забормотала Рая. – Надо подождать, пока она окрепнет.
– А у тебя все на лице написано. Ты войдешь к ней, и она все поймет.
– Ты прав.
– Так что я пока сам со всем этим буду разбираться.
– Хорошо, – покорно произнесла Рая.
– А ты иди домой, отоспись. – Олег поцеловал Раю в лоб, уколол заодно выросшей за ночь щетиной. – Иди.
– А когда тебя ждать?
– Я не знаю.
– Жалко Ангелину, – прошептала Рая.
– Просто нет слов. Она вообще… нелегко ей в жизни пришлось. Мне Никита рассказывал, что в школе ее физрук домогался. А она даже пожаловаться никому не могла.
– Я не знала, – растерялась Рая. – Вот гады бывают… И кто таких в школу пускает работать?!
– Я должен теперь поддержать ее. Сам… сам все организовать. Похороны и все такое. Там же еще ребенок, Серафима… И денег у Ангелины на самом деле не так много. Это мы шикуем, а они… – Олег не договорил, замолчал.
– Ну да, у тебя – семьдесят пять процентов, а у Никиты – всего лишь двадцать пять…
Олег усмехнулся. Потом произнес, глядя куда-то в сторону, щурясь на ярком мартовском солнце:
– А ты знаешь, Рая, а это ведь я во всем виноват.
– Почему ты?
– Я не отговорил его. Никита не должен был садиться за руль, особенно выпив.
– Один бокал шампанского!
– Вот именно. Кто знает. Реакция могла быть другая. Дело одной секунды. И все.
– Ты пытался отговорить Никиту. И я отговаривала, – напомнила Рая.
– Значит, плохо мы его отговаривали. И даже если предположить, что дело вовсе не в том злосчастном бокале, мы могли бы спасти его. Просто тем, что не поехали бы той дорогой, в то же время. Это были все знаки, знаки нам, а мы не понимали, не видели… Сама судьба пыталась нас остановить! Ну все, иди, иди уже. Тяжело.
Рая еще раз обняла мужа и побрела прочь.
На выходе, у железной ограды, где росла сирень (пока еще даже почки не набухли), в голых ветвях резвилась стайка воробьев. Птицы задорно чирикали, прыгали с ветки на ветку, то взлетали, то вновь садились на куст.
Эта воробьиная возня, такая веселая и беззаботная, напоминала о том, что в городе уже весна. Еще чуть-чуть, и окончательно сойдет снег, пробьются в земле ростки, и запахнет дождем, нагретым асфальтом и еще чем-то таким, свежим, терпким, напоминающим о счастье…
Только вот Никита уже не увидит, не услышит этого, не ощутит тепла… И никогда не поднимет на руки своего ребенка. Того, что носила сейчас под сердцем Ангелина.
Рае от этих мыслей стало настолько плохо, что она опять чуть не заплакала, когда садилась в автобус – на этот раз едущий прямиком к ее дому.
Сошла на остановку раньше, у торгового центра, там купила себе новый телефон, приобрела новую сим-карту с тем же ее, прежним номером. Была бы Раина воля, она бы и номер сейчас сменила, легко, чтобы уж ничего ее не связывало с тем страшным событием, которое произошло ночью.
Уснуть так и не смогла. Лежала на кровати и все думала, думала… О том, что такое смерть. Как она нелепа, безжалостна и неотвратима. И забирает самых любимых.
Теперь Рая не чувствовала к Ангелине никакого раздражения. Одна нежность и еще жалось. И правда, бедная девочка… Что с ней будет, когда узнает правду о муже. Вдова. Такая юная и уже вдова!
Как хорошо, что все хлопоты об этой осиротевшей семье взял на себя Олег. Он настоящий друг. Сколько бы он там ни потратил на помощь Ангелине – не жалко. «Даже спрашивать не стану, поддержу его во всем!» – решила Рая.
Все-таки ей удалось уснуть, и проспала она до следующего утра. Проснулась, схватила новый телефон: Олег не звонил? Нет.
Сама звонить мужу Рая не стала, не захотела его беспокоить.
Сварила себе кофе, а потом сидела над чашкой в задумчивости. Из головы опять не шла Ангелина и то, что рассказал о ней вчера муж. Что к Ангелине, когда она училась в школе, приставал учитель физкультуры. А она молчала и никому не могла пожаловаться.