Судьба

Он умирал гораздо дольше, чем я себе это представляла. Очевидно, убийство было преднамеренным. Все это время Исэй Бенезит стояла, склонившись над телом Ризека, сжимая в кулаке окровавленный нож. Ее взгляд был пустым, но настороженным. Канцлер желала насладиться этим моментом – торжеством победы над убийцей ее сестры. Одного из убийц, если быть точной. Ведь Айджа, который держал в руке клинок, по-прежнему находился в соседнем помещении.

Наши с Ризеком глаза встретились. И тут я погрузилась в воспоминание, как будто брат меня коснулся. Не в то, которое Ризек когда-то у меня отнял, но в то, которое я словно скрывала сама от себя.

Я стояла в проходе за оружейным залом, прижавшись глазом к трещине в стене. Так я подглядывала за переговорами отца и знаменитого шотетского бизнесмена, переквалифицировавшегося в хозяина трущоб. Я часто шпионила за отцом и его встречами – от скуки и потому, что мне были любопытны дела нашего дома. Но в тот раз случилось жуткое. Прежде, во время наблюдений за совещаниями отца, такого не происходило. Лазмет вытянул вверх руку с двумя торчащими пальцами, как обычно дают благословение золданские священники. Бизнесмен вынул свой нож. Он словно действовал против своей воли и боролся с собственными мускулами. Воткнул нож во внутренний угол своего глаза.

– Кайра! – прошептал голос за моей спиной, отчего я встрепенулась.

Молодой, прыщавый Ризек опустился возле меня на колени. Он обхватил мои щеки. И только тогда я поняла, что плачу. Когда раздался крик, брат зажал мои уши ладонями, а голову прижал к груди. Сперва я пыталась сопротивляться, но Ризек был слишком силен. Я слышала лишь, как колотилось мое сердце. Когда все закончилось, брат запрокинул мою голову, смахнул слезы и произнес:

– Как говорит наша мать? Те, кто ищет боли…

– Находят ее повсюду, – завершила я фразу.

Тека положила ладони на мои плечи, легонько подтолкнула и окликнула меня. Я глянула на нее в недоумении.

– Что такое?

– Твои тени… – Она покачала головой. – В общем, неважно.

Я понимала, что она хотела сказать. Мой токодар неистовствовал, и черные нити клубились вокруг меня. Тени стали вести себя иначе, после того как Ризек заставлял меня пытать Акоса в камере под амфитеатром. Вместо того чтобы тянуться темными венами под кожей, теперь они скользили над ее поверхностью. Но тени продолжали причинять мне боль – и на этот раз она была невыносимой. Глаза застлала пелена, а ногти оставили отпечатки на запястьях.

Акос стоял на коленях в крови моего брата, нащупывая артерию на горле Ризека. Затем он поник, опустив руки на бедра.

– Все кончено, – произнес он хриплым голосом, будто только что глотнул молока. – После всего, на что пошла Кайра, чтобы помочь мне, после всего…

– Даже не подумаю извиняться, – прорычала Исэй и наконец отвела взгляд от Ризека.

Канцлер внимательно посмотрела на каждого из нас: на Акоса в луже крови, на Теку, стоявшую за моей спиной с широко распахнутыми глазами, на мои покрытые черными прожилками руки и на Сизи, которая, ухватившись за живот, подпирала переборку. Воздух прорезала едкая вонь рвотных масс.

– Он погубил мою сестру! Жестокий тиран, палач и убийца! Извиняться я не собираюсь.

– Дело не в нем! Думаешь, я не желал ему смерти? – Акос вскочил на ноги. Спереди по его штанам, от коленей до ступней, стекала кровь. – Я мечтал об этом! У меня он отнял больше, чем у тебя!

Акос стоял совсем близко к Исэй. Я было подумала, что он ударит ее, но тот ограничился лишь порывистым движением руки в сторону канцлера.

– Я хотел, чтобы он исправил то, что натворил, чтобы вернул прежнего Айджу…

Казалось, все его тело пронзила жгучая боль. Ризек – мой… был моим братом, но страдала не я, а Акос. Он мужественно боролся, старательно продумывая способы вызволить брата из плена, но каждый раз на его пути вставали люди, наделенные большей властью. В конце концов Акосу удалось отобрать Айджу у шотетов, но не спасти его. Все планы, борьба, попытки были… напрасны.

Чтобы не упасть, Акос оперся о ближайшую переборку, прикрыл веки и подавил стон отчаяния. Наконец я пришла в себя.

– Иди наверх, – скомандовала я Исэй. – И уведи с собой Сизи.

Сперва мне показалось, что канцлер собиралась возразить, но передумала. Она швырнула прямо себе под ноги орудие убийства – обычный кухонный нож – и подошла к Сизи.

– Тека, – продолжила я. – Будь добра, отведи Акоса наверх.

– А ты… – начала Тека, но тут же умолкла. – Хорошо.

Исэй с Сизи и Тека с Акосом оставили меня. Здесь. Одну. С бездыханным телом брата. Тиран скончался рядом со шваброй и средством для дезинфекции. «Как символично», – подумала я и подавила смешок. Точнее, попыталась. Но не смогла. В секунды, когда мои ноги подкашивались от смеха, я запускала пальцы в волосы – с той стороны, где была вживлена дермоамальгама, дабы напомнить себе, как Ризек резал меня ради увеселения толпы, как вселял в меня свои воспоминания, будто я была заводом по переработке боли. Все мое тело покрывали шрамы, которые нанес Ризек Ноавек.

Теперь я свободна от него.

Успокоившись, я принялась убираться за Исэй Бенезит. Тело Ризека не внушало мне страха, так же как кровь. Я поволокла его за ноги в коридор. От усилий по моей шее заструился пот. Мертвым Ризек был увесист, полагаю, как и при жизни. И это при его-то тощем телосложении. Когда подошла предсказательница Сифа, мать Акоса, я не промолвила ни слова – лишь наблюдала за тем, как она подкладывала парусину под тело Ризека, чтобы его укрыть. Сифа нашла на складе нитку с иголкой и помогла мне соорудить самодельный похоронный чехол.

Если шотетские похороны проводились на суше, они включали в себя обряд сожжения, как и в большинстве культур нашей разношерстной Солнечной системы. Но особой честью считалось погибнуть в космосе во время Побывки. Мы укутывали тела полностью, оставляя голову, чтобы родные имели возможность проститься с близким человеком. Когда Сифа сдвинула ткань с лица Ризека, я поняла, что она изучала наши обычаи.

– Я видела так много вариантов развития событий, – наконец заговорила Сифа, вытирая пот со лба. – Не думала, что все сложится именно так. Я бы предупредила тебя.

– Нет, не предупредили бы. – Я пожала плечами. – Вы вмешиваетесь, только когда преследуете личные цели. Мои проблемы вас не трогают.

– Кайра…

– Мне плевать. Я ненавидела его. Просто… не нужно изображать, будто вам есть до меня дело.

– Я не лукавлю, – ответила Сифа.

У нее определенно было что-то общее с Акосом. Мимика и жесты – да, здесь я узнавала его. Подвижные брови, быстрые и ловкие движения рук. Но черты лица, смуглая кожа, невысокий рост – это было совсем не похоже на Акоса.

Я не знала, как проверить, насколько она была честна, поэтому размышлять об этом не стала.

– Поможете закинуть его в мусороотвод?

Я взялась за тяжелую сторону – с головой и плечами, а Сифа подняла ноги. Нам повезло, что до желоба было всего несколько метров – еще одно приятное совпадение. Мы преодолевали расстояние поэтапно, делая по два-три шага за подход. Голова Ризека качнулась. Его глаза раскрылись, но взгляд был безжизненным, и я ничего не могла изменить. Я поместила тело брата в мусорную трубу и нажала на кнопку, чтобы отворить первые створки, располагавшиеся на уровне моего пояса. К счастью, Ризек был достаточно худ, иначе его плечи бы не влезли. Мы с Сифой вместе вытолкнули труп в небольшой желоб. Пришлось согнуть ноги Ризека, чтобы они не помешали закрытию внутренних створок. Я снова нажала на кнопку, и поддон двинулся вперед по желобу, намереваясь запустить тело моего брата в космическое пространство.

– Я знаю молитву. Могу прочитать, если пожелаешь, – предложила Сифа.

Я покачала головой.

– Эту молитву читали на похоронах моей матери… Нет, не нужно.

– Тогда давай признаем, что такова была его судьба. Пасть от руки Бенезита. Зато ему больше не нужно бояться этого.