Страница 21 из 109
- Тебя отчислить? – глухо осведомился Эльдар.
- На здоровье, - выплюнула Карина. – Я этого и добиваюсь.
- Я вижу. Тебя убьют сразу же, как ты появишься на вокзале в Дербенево.
- А вам не все равно? – лицо почему-то стало влажным, и Карина растерянно поняла, что плачет. – Убьют и убьют…
- Нет, - ответил Эльдар и разжал руки. Несколько мгновений Карина еще чувствовала его прикосновение, а потом оно растаяло, и она отступила. – Нет, мне не все равно. Мы с тобой одной крови. И я не хочу, чтобы тебе сделали инъекцию. Или отдали охотникам.
- Охотникам? – переспросила Карина, на всякий случай, сделав еще один шаг назад.
Эльдар сунул руки в карманы, задумчиво покачался с пяток на носки.
- Да. Есть такое новомодное развлечение для богатеньких буратин. Как правило, охотятся они на таких вот молоденьких ведьмочек.
Карина почувствовала, как к щекам приливает кровь.
- Врете! – воскликнула она. Эльдар улыбнулся.
- Вру, - с легкостью согласился он. – Иди, готовься к занятиям. И обойдись без драк, очень тебя прошу.
Вздохнув с облегчением, Карина выбежала из оранжереи и направилась в общежитие. Странное давящее чувство не покидало ее, и Карина очень боялась дать ему название, потому что понимала: стоит ей назвать вещи своими именами, и она сгорит от стыда и отвращения к самой себе.
Лучше уж пойти в общагу.
Маша ждала ее, сидя в холле первого этажа, и, судя по выражению ее лица, думала, что Карину придется собирать по частям. Увидев соседку, она просияла и воскликнула:
- Ну как? Жива?
Карина показала ей большой палец.
- Жива и здорова. Мань, чего расскажу… ты упадешь!
Впрочем, когда они вошли в комнату, от удивления упала не только Маша. В фигуральном смысле, конечно: падать на загаженный пол, покрытый какой-то зеленоватой жижей, никому не хотелось. Что пол – мерзкой субстанцией были облиты и стены, и потолок. Забравшись на табурет, Марго возила по люстре тряпкой, напевая что-то под нос. Увидев соседок, она воздела руку с тряпкой к потолку и звонко и радостно пропела:
Allons enfants de la Patrie,
Le jour de gloire est arrivé![1]
Сползшая футболка, обнажившая крупную смуглую грудь, довершала сходство со Свободой, ведущей народ.
- Маргош, а что… - оторопевшая Маша сделала было шаг вперед, но тотчас же застыла на месте, борясь с подступающей рвотой.
- Твою дивизию… - растерянно промолвила Карина. Получается, белесая моль была права: срач в комнате действительно оказался знатным. Марго подтянула футболку на плечо и скомандовала:
- Девки, берите тряпки и вперед. Я тут одна до морковкина заговенья возиться буду, - вернувшись к оттиранию люстры, она сказала: - Ленка прибежала и сказала, что это ваша работа.
- Наша?! – от возмущения Маша даже забыла, что ее тошнит. Марго пожала плечами.
- Я сразу сказала, что первокурсники столько навалить не могут.
Карина зажала нос и рот ладонью и, взяв Машу за руку, выволокла из комнаты, чтобы на всех парах рвануть в туалет. Избавившись от съеденного и кое-как приведя себя в порядок, девушки взяли тряпки и уныло поплелись обратно.
- Это же дерьмо, Мань… - пролепетала Карина. – Самое натуральное.
- Это кто ж нам так подгадил? – только и смогла простонать Маша. Было видно, что сама мысль о возвращении в комнату, покрытую зеленой дрянью, внушает ей ужас.
Впрочем, вскоре выяснилось, что так повезло не только обитателям комнаты номер пять. Почти половина помещений общежития оказалась залита жижей, и студенты, вместо того, чтобы отдохнуть перед завтрашними лекциями и насладиться теплым вечером, провели время за уборкой. Когда комната совместными усилиями была приведена в порядок, Марго восемь раз спела все куплеты «Марсельезы», а вещи отправлены в прачечную, взмыленная и злая Карина плюхнулась на кровать, застеленную свежим бельем – завхоз сбился с ног, бегая по этажам то с ведрами, то с дезинфицирующим средством, то с одеялами и подушками – и поинтересовалась:
- Маргош, а Ленка-то где?
Марго, на которую бесплатный физический труд словно бы не оказал никакого воздействия, пожала плечами и включила в розетку электрический чайник.
- А я откуда знаю? Пришла, посмотрела и ушла.
- Знаю я, куда она ушла, - Карина разглядывала чистую, сверкающую комнату, и чувствовала, как голова начинает болеть от нарастающей ярости. Значит, они тут наломались за уборкой, как проклятые, а белобрысая дрянь взяла и смылась. – Мне она пошла морду бить. Мань, ну не сука, а?
Маша, которая лежала на кровати, бессильно раскинув руки в полном изнеможении, издала какой-то невнятный звук. После того, как они с Марго оттерли до блеска угол Лены, Маша упала на кровать, и по ее виду было ясно, что она не сможет подняться до самого Нового года.
- Мы тут пашем, как не знаю, кто, а она шатается невесть где, - продолжала Карина. – Маргош, это что, честно?
- Нечестно, - спокойно согласилась Марго. – Но откуда нам знать, где она? Мало ли… может, в детской с маленькими, может, Эльдару помогает…
Карина вдруг поймала себя на том, что у нее губы сжаты в ниточку, а ноздри раздуваются и дрожат от гнева.
- Ага, Эльдару… - медленно проговорила она. – Пойду и я им помогу.
С этими словами Карина поднялась с кровати и, разъяренно бормоча что-то неразборчивое, скрылась за дверью. Марго пожала плечами и вымолвила: