Страница 59 из 106
- Не надо, - негромко произнес Эльдар. – Давай поговорим спокойно.
Рудин кивнул, но стакана не убрал.
- Хорошо. Кто ты на самом деле?
Эльдар закрыл глаза и совершенно по-женски, жалобно, шмыгнул носом.
- Елизавета Поплавская.
Рудин весело ухмыльнулся. Дело начало принимать интересный оборот.
- Вы же с ним, говорят, разбрехались в пух и прах? – приблизившись, он мягко взял Лизу под локоть, преодолев внутреннюю брезгливость – практически всегда Рудин был истинным джентльменом в общении с женщинами, но все-таки мужская физиономия заставляла его ежиться – и повел к дивану.
- Для вида, - сказала Лиза, усаживаясь и не отводя взгляда от стакана с кислотой. – Переписал на меня «Picasso» за то, что я побуду им какое-то время. Но на кислоту я не подписывалась. Я человек алчный, но не до такой же степени.
- Хорошо, - кивнул Рудин, сев рядом. – У тебя репутация в крайней степени здравомыслящей женщины, Лиза. Я рад, что она подтвердилась… в очередной раз. И где сейчас Эльдар?
- Я не знаю, - ответила Лиза и тотчас же нервно добавила, заметив, как угрожающе качнулась кислота в стакане: - Я отследила их до гостиницы на трассе, а потом обрыв всех нитей здесь, - пожав плечами, она закончила: - Скорее всего, они ушли в Параллель. Это единственное, что я могу предположить.
Кровь из ссадины на затылке продолжала сочиться; Рудин протянул руку к голове Лизы и, проведя пальцем по стесанной коже, залечил рану. Если меречь и эндора ушли в Параллель, то было бесполезно что-то делать, даже волноваться по этому поводу – здесь их уже не достать. Рудин вздохнул.
- Они вернутся там, откуда ушли? – спросил он. Лиза кивнула.
- Скорее всего. Это технически проще… насколько я знаю принципы Параллели.
Рудин не стал спрашивать, сколько у него осталось времени. Оцепить ту забегаловку так, чтоб мышь не проскочила, нагнать и магов, и обычных человеческих ментов – и стрелять на поражение, как только замаячит хоть тень Эльдара. Это эндора нужна живой, а с магом-оборотнем церемониться не стоит. Организовать это – дело четверти часа.
Скопившаяся гневная тяжесть долгого дня давила под сердцем. Требовала выхода.
- И как снять эту личину? – поинтересовался Рудин. Лиза пожала плечами, усмехнулась – эта женская кокетливая усмешка на мужской физиономии была настолько противоестественной и неприятной, что Рудин невольно поежился.
- Поцелуй истинной любви, - с какой-то неожиданной, странной грустью промолвила Лиза. – Слышал о таком заклинании?
Рудин откинулся на спинку дивана и расхохотался. Если все темные и неопределенные слухи о долгих и странных отношениях Лизы и Эльдара – правда, то ей предстоит ходить в мужском обличье до конца дней своих. Никакой истинной любовью там никогда и не пахло.
- Древняя магия, - сказал он, отсмеявшись. – Очень древняя. Любовь сильнее колдовства, и этого нельзя недооценивать.
Она странно пахла – теперь, получив ответы на свои вопросы и относительно успокоившись, Рудин улавливал легкий флер зеленого чая, пробивавшийся сквозь мужской запах, и эта смесь вызывала в нем непривычное тягучее томление. Осторожно поставив стакан с кислотой на пол – Лиза тотчас же вздохнула с облегчением – он придвинулся к ней и, помедлив, мягко взял ее лицо в ладони. Сейчас Лиза была как туго сжатая пружина; Рудин закрыл глаза и поцеловал крепко стиснутые губы.
Сперва ничего не произошло, и он успел испугаться, брезгливо ощутив клубок тошноты, подступивший к горлу, но потом по кабинету словно пробежала теплая волна, и лицо в его ладонях стало мягким, девичьим, утратило резкую остроту мужских черт. Запах зеленого чая нахлынул и оглушил; по пальцам Рудина зазмеились рыжие кудрявые волосы, и сдавленный стон, который издала Лиза, был женским. Ей было больно, очень больно: снятие чужих заклинаний такой силы – весьма трудная и неприятная вещь, особенно для того, на кого они наложены. Тонкая рука скользнула по груди Рудина, желая не то оттолкнуть его, не то наоборот, притянуть к себе.
Рудин отстранился от Лизы и, открыв глаза, с удовольствием убедился, что превращение свершилось: рядом с ним сидела перепуганная и измученная девушка, утопавшая в мужском костюме.
- Больно? – почти заботливо спросил он, протянул руку и стер слезинку, пробежавшую по правой щеке Лизы.
- Как ты снял заклинание? – вопросом на вопрос ответила Лиза. Рудин ухмыльнулся и потянул за узел галстука.
- Подо мной земля горит, милая моя, - галстук, отброшенный в сторону, свернулся на ковре полосатой змеей. – Я в таких условиях не то, что тебя - черта лысого полюблю истинной любовью.
Она попробовала встать, но банально запуталась в своих тряпках не по размеру. Хищно ухмыльнувшись, Рудин толкнул Лизу на диван и рванул на ней рубашку – пуговицы брызнули в стороны и раскатились по полу, а Лиза взвизгнула и попробовала вырваться, но Рудин, навалившись сверху и вдавив ее в диван всем своим весом, негромко произнес:
- Не кричи. Тут на десять километров никого, кроме нас. И не дергайся, больно будет.
Девушка послушно перестала трепыхаться. Рудин выпрямился и стал неторопливо расстегивать рубашку. Яростная горечь и злоба, дрожавшие внутри, хотели выплеснуться прочь, и Рудин понимал, что сдерживаться дальше нет смысла. По лицу Лизы снова скатилась слезинка, потом вторая, и Рудин подумал, что ему это нравится. Очень нравится.
- Я тебя либо трахну, либо убью, - с совершенно холодными будничными интонациями сообщил он. – Мне все равно, выбирай сама.