Страница 50 из 57
— Удачей у нас Антонина заведует.
Я ахнула, а он продолжал как ни в чем не бывало:
— Только вот она никуда не выходила, это все подтвердят.
— Тоня-то да, — кивнул Артем. — А вот ты…
— Да в магазин я ходил! Можете камеры посмотреть. И, вообще, почему только меня подозревают?
— Потому что о засаде знало несколько человек. А общежитие покидал лишь ты, — на лицо Бабы Яги словно туча наползала. Оно темнело, становилось чужим, даже чуждым…
— Не горячись, Степанида Петровна, — Павел Семенович придержал ее за локоток. — Для того чтобы весточку подать необязательно выходить. Можно и зайти… И подслушать…
— Думаешь?
Под ее взглядом стало неуютно.
— Тогда… я проведу обряд. Посмотрим, кто из них с нечистью вошкался.
— Все, — заявил Кирилл, спокойно дожевывая пельмени. — Прокуда, Вася, ну и… вы, Степанида Петровна.
В кухне стало тихо. А потом Баба Яга рассмеялась. Хохотала до слез в глазах, до икоты.
— Ну умник! Ну голова! Может, еще скажешь, что дальше делать?
Кирилл пожал плечами:
— Я уже говорил: мы студенты. Проблемы с Кромкой нас не касаются.
— Нет, каков! — выдохнула Баба Яга уже восхищенно, указывая на парня Павлу Семеновичу. — И ведь не поспоришь!
— И не надо, — тот увлек ее к выходу. — Вернемся к первоначальному плану…
Когда их голоса затихли, Кирилл вымыл тарелку, аккуратно поставил ее на стол и обвел всех взглядом:
— А ведь она права. Среди нас стукач. Вопрос — кто именно.
18.2
Кухня тут же стала чужой. Между нами возникло такое напряжение, что я даже зажмурилась, боясь увидеть искры. Но остальные спокойно переглядывались, не собираясь открывать военные действия.
И все-таки было ясно: ребята друг другу не доверяют.
Непривычно. Странно. Меня словно отбросило в сентябрь, в первый мой день в общежитии. Тогда спецкурсники тоже контактировали лишь по делу.
А что изменилось? Да ничего. Если подумать, то все наши разговоры, даже посиделки — результат произошедшего на Кромке. И кто знает, что каждый делает наедине с собой?
— … к этому и вернулись, — я вздрогнула, поняв, что Кирилл что-то говорит. — Так что сидим тихо, не высовываемся и ждем решения старших. Всем понятно?
— Объясни, почему мы должны тебя слушать? — отозвался Артем, и я поразилась его ледяному спокойствию. — Меня подозревают, а я должен сидеть и слушать обвинения? Молча? Не отвечая?
— Любое твое действие могут использовать во вред тебе же! Подозревают всех. Поэтому…
— Поэтому нам лучше самим выяснить правду!
Они стояли, готовые кинуться в драку, но снаружи… снаружи все выглядело, как немного эмоциональная беседа. Чуть на повышенных тонах, но… обычный мальчишеский спор.
Майя тоже закипала, но пока еще сдерживалась. Даша решилась первой: встала между парнями и тихо, так что пришлось прислушиваться, поинтересовалась:
— И как мы это сделаем?
— Тебя не спросили! — не унимался Артем. — Конечно, ты за Кирилла горой… Эй ты! — это уже противнику, — Не стыдно прятаться за женскую юбку?
Тот было кинулся, но узкая ладошка Даши уперлась ему в грудь:
— Хороши же мы! Из-за одного только подозрения готовы переругаться!
— Потому что подозрения слишком явные, — вступила Майя. — И нечего на меня смотреть! Кстати, Тоня. Ты же жила на Кромке больше месяца. Вполне могла завести интересные знакомства.
Теперь взгляды буравили уже меня. Никогда не хотела оказаться на месте изгоя, а, видимо, придется. Только вот невиноватая я! Я заговоры не плела, лихоманок в наш мир не проводила!
— Меня и Павел Семенович, и Баба Яга проверили. Все, что можно. Как под рентгеном побывала. Ты, кстати, тоже частенько на Кромке бываешь, на практике.
— Я из избушки не выхожу! Зима сейчас, какие травы. Зелья учусь варить, сборы составлять. Не общаюсь почти ни с кем.
— А с ведьмами? — сама не верила, что говорю это. Всю жизнь боялась обидеть человека словом или делом, а тут как прорвало! — С ведьмами тоже не общаешься? Может, они как раз тебя с лихоманками и познакомили?
— Хватит! Хватит, я сказала!
Даша разозлилась! Она кричала, топая ногами, и это было так непохоже на ее обычное поведение, что мы опешили.
— А чего вы кричите?
В мгновенно наступившей тишине все развернулись к двери. На пороге стояла девушка. Кажется, со второго этажа.
— Там заведующая велела Тоне прийти. Проблемы какие-то.
И, косясь на нас, отступила, давая дорогу.
Внутри как оборвалось: может, Баба Яга решила то же, что и Кирилл? Было до слез обидно, но не истерику же закатывать! Вон, Дашку уже довели.
Но все оказалось куда страшнее — в кабинете Степаниды Петровны сидела моя мама. Увидев меня, она повернулась всем телом и оглядела, словно ощупывая — цела ли.
— Жива. Ну и хорошо. Собирайся, едем домой.
— Мама, — получилось капризно, но как объяснить, что мне нельзя сейчас уезжать? — Давай потом. Карантин же!
— Карантин заключается в том, что вы не учитесь. Все закрыто, так зачем тебе здесь торчать.
— Мам, я как бы на практике в больнице!
— Какая еще практика? Мы же договаривались, помнишь?
Она говорила спокойно, уверенная, что дочь сейчас одумается и все будет, как и раньше.
Только теперь не получалось — как раньше. Появились свои желания и свои причины. Пора было готовиться к бунту. Но меня опередили:
— Скажу по секрету, карантин дня через два снимут, — доверительно прошептала маме заведующая.
— Вот тогда Тоня и вернется. Собирайся!
— Конечно, это ваше право — забрать ребенка. Но все ее усилия стать одной из лучших учениц в потоке будут перечеркнуты. Клеймо ненадежного человека…
— Да бросьте! Она несовершеннолетняя, так что не надо зубы заговаривать. Тоня, мне долго ждать?
За спиной Степаниды Петровны мелькнула тень. Послышался довольный вздох, и в кабинет вошел Павел Семенович:
— Прошу прощения, но Антонина с трудом закрыла все свои пропуски. Если вы ее сейчас увезете, то, боюсь, до каникул она не успеет подобрать хвосты.
— Но у вас же карантин!
— Ребятам задания рассылаются по интернету. Математика, русский, история… и так далее.
— Она сможет делать уроки дома!
— Несомненно. При условии, что каждый день будет отправлять преподавателю домашнюю работу. Проблема в другом — в ее практике. Антонина, выйди, пожалуйста.
Понятно. Снова будут глаза отводить. Как же мне это не нравится! Захотелось отказаться, чтобы не колдовали, но, с другой стороны, уехать сейчас значит сбежать. Признать себя виноватой. Ни за что!
Вдвоем Баба Яга и куратор сумели убедить маму не срывать меня за пару недель до каникул. Прочитав лекцию по поводу моего недопустимого поведения, она уехала, а я вернулась к себе. На кухне и в рекреации было пусто — все разошлись по комнатам.
— Что хоть решили? — спросила у сидящего на полке Прокуды.
Тот приоткрыл один глаз и снова его закрыл, даже всхрапнул. Настаивать не стала — утомился, бедолага. Ничего, попробую попытать Васю. Сложно, но если подойти к делу творчески…
Однако скелета в комнате не оказалось.
18.3
Сам он уйти не мог, значит…
Мысль о том, что кто-то входил в комнату без разрешения, вызвала ярость. На мои вопли сбежались все, даже из общего коридора кто-то нос сунул, но тут же испарился, решив, что связываться со спецкурсниками себе дороже.
— Может, Степанида Петровна забрала? — предположила Даша.
— И когда бы она успела? — возразила Майя. — Ногу Васи нет, значит…
Взгляды ребят устремились к Прокуде.
Разбудить того было нереально.
— Вот что, — решил Артем, — идем к заведующей. Или к куратору.
— Ага, чтобы он нам по башке настучали? — возмутилась Майя. — Знаю я вас, все на одного свалите, а ему потом отдувайся.
— С чего ты взяла?
— А потому что только и слышно: не команда мы, не союзники. Здесь разве что Даша с Кириллом друг за друга горой. Остальные сами за себя.