Озборн

Подождешь меня? - столько надежды в голосе. - Нам надо поговорить.

Эх...

Конечно, - снова улыбнуться. - Лучше будет, если ты вообще зайдешь к своему редактору первой. А потом - уже я.

Хорошо… черт, у меня тушь потекла… Гарри, я буду в редакции так быстро, как только смогу! Не больше получаса, обещаю!

Ладно…

Тогда… - всхлип. - До встречи, мистер Озборн.

Угу. До встречи, мисс Брант.

Я выключил телефон, убрал в карман. Обратился к водителю:

Не торопись, Марти… я хочу подъехать к офису “Дэйли Бьюгл” через час.

Огромный чернокожий мужчина кивнул, сворачивая на какую-то боковую улочку. За что люблю Марти - так это за его молчаливость. И исполнительность. Первый кандидат на принятие улучшенной сыворотки Гоблина…

Впрочем, до этого еще далеко. Сейчас стоит подумать о насущном.

А именно: о Пауке. Что с ним делать?

Понятно, что адекватным он не станет, пока носит все черное. Значит, надо заставить его снять костюм. Как? В каноне, вроде, тварь можно было победить звуком? Или огнем?..

Надо подумать. И вспомнить…

Кабинет Джея Джона Джеймсона не был просторным, зато оказался очень светлым. Огромное окно занимало всю стену, позволяя солнечным лучам заливать помещение с раннего утра до позднего вечера.

Правда сейчас в нем было очень тесно, из-за набившегося народу. Журналисты меня в покое не оставили.

Простите, мистер Озборн, - хозяин кабинета улыбался нагло и провокационно, не обращая внимания на своих коллег по ремеслу. Еще и сигарету посасывал. Демонстративно. - Мы не будем писать опровержение. Более того, Дэйли Бьюгл никогда (слышите, никогда!) не писали опровержений.

Могу я узнать - почему?

Гляньте пожалуйста на то, что написано маленьким шрифтом внизу страницы, - Джеймсон указал на едва заметную запись: “Описанное в этой статье - личное мнение автора, редакция может быть несогласна с этим мнением”.

И что это меняет? - уже догадываясь об ответе, спросил я.

То, что мы не несем ответственности за содержимое статьи, - сверкнул пожелтевшими зубами редактор. Эту улыбку поймали несколько фотовспышек. - Просто “Дэйли Бьюгл” - это площадка, где талантливые авторы могут высказывать свое мнение. Воспользоваться своим правом, прописанном в Конституции США. Для нас, мистер Озборн, свобода слова - священна!

Я сжал зубы, чтобы сдержать рвущиеся наружу злые слова.

Хорошо, - заставить свой голос звучать спокойно и ровно было неимоверно трудно. - Пусть так. Однако автор, якобы написавший статью, насколько мне известно, уже отказался от нее.

Это ничего не меняет, - пожал плечами мужчина, продолжая высокомерно глядеть на меня, со своего кресла. - На этот раз, под именем мисс Брант высказался кто-то другой. Но высказался же! И мы предоставили ему такую возможность.

То есть Джеймсон не так уж и глуп, и себя с этого направления прикрыл.

Значит, “Дэйли Бьюгл” из списка возможных жертв операции, направленной против меня и ОзКорп, можно вычеркивать.

Мистер Джеймсон, послушайте…

Нет, это вы меня послушайте, мистер Озборн, - Джеймсон играл на публику, явно наслаждаясь ситуацией. - Я не берусь вас судить - пусть это сделает кто-то более компетентный - но, пожалуйста, покиньте мой кабинет. Мне сложно находиться в одной комнате с человеком, которого подозревают в столь тяжком деянии…

“Подозревают”? - мои глаза расширились от удивления. - Прошу меня простить, но откуда вы это услышали? Насколько я знаю, никаких обвинений мне не предъявлено.

Пока, - хмыкнул редактор. - Но, я уверен, что материалы, предоставленные в статье, которую мы разместили сегодня, требуют тщательной проверки.

В вашей статье нет ни единого доказательства, - отмахнулся я.

Зато там есть факты, мистер Озборн, - все так же высокопарно, ответил Джеймсон. - Факты, которые, наверняка, заинтересуют следствие… А теперь, я еще раз настоятельно прошу вас покинуть мой кабинет. Мне надо работать.

Я пожал плечами и шагнул в сторону двери. Остановился у самого порога:

Значит, вы - идейный, мистер Джеймсон?

Простите?

Вы - идейный? Готовы на все, ради свободы слова?

Да, конечно…

Хорошо, сэр. Надо будет запомнить, - я улыбнулся, заметив бейджик сотрудника, что нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пытаясь попасть в кабинет редактора. На бейджике значилось имя: “Эдди Брок”.

Засыпая в собственной кровати, Джона Джеймсон считал, что прошедший день был одним из лучших в его жизни. С самого утра он получил просто невероятный материал с почты Бэтти Брант. И, хотя начинающая репортерша уже через пару часов после выхода номера отказалась от своего авторства (а нечего шляться неведомо где и не отвечать на звонки), репортаж все равно оказался настоящей бомбой.

Приход юного директора ОзКорп в его офис тоже иначе, чем подарком, не назовешь. Их разговор показывали по всем каналам, Джона Джеймсон стал героем дня. Очень неплохо для того, кто собирается баллотироваться в мэры.

А потом еще и Эдди Брок со своим репортажем о Пауке. Подумать только, Человек-Паук - убийца и грабитель. Нет, люди и раньше относились к нему с опаской, все-таки всепрощением Стенолаз не страдал. Другое дело, что раньше он никого не убивал. А вот сегодня - убил. А Эдди - молодчинка - это запечатлел на пленку.

Джемсону было невероятно сложно дождаться завтрашнего номера, который уже отправлен в печать. Там будет все. И статья про юного Гарри Озборна, который пришел в офис “Дэйли Бьюгл” качать права, и ушел, несолоно хлебавши. И про личное отношение Джеймсона к этому инциденту - конечно, смело и обличительно, как и подобает будущему мэру. И, как бонус - разоблачение Человека-Паука. Срывание масок (фигурально выражаясь). Очередное доказательство того, что Джей Джона Джеймсон - был прав, когда говорил, что Стенолаз - зло. Что любой ублюдок, нацепивший маску и считающий, что законы писаны не для него - зло.

Главный редактор “Дэйли Бьюгл” засыпал, готовясь видеть приятные сны…

...чтобы в следующее мгновение, чуть ли не подскочить на кровати. Он явственно слышал, как что-то скрипнуло на кухне. Как будто кто-то… открыл холодильник?

Джона жил один. Сын - один из лучших астронавтов США - лишь пару дней назад вернулся с орбиты, так что появиться в доме отца никак не мог. Жена - любовь всей жизни Джеймсона - давно умерла. Так что, кто бы не проник в его дом, он сделал это незаконно.

Схватив ружье, что лежало недалеко от кровати, Джона стал осторожно пробираться на кухню. Половицы скрипели под его ногами. Он слышал как судорожно стучит кровь в висках.

Через полминуты, мужчина встал перед дверью. На кухне не горел свет, но там определенно кто-то был. И этот кто-то явно возился с посудой (с его посудой!) да еще и напевая при этом какую-то простенькую мелодию!

Это привело Джеймсона в ярость. Ногой отпихнув дверь, Джона ворвался на собственную кухню… и в следующее мгновение, что-то очень сильное выкрутило ему руки, Ружье выпало из мгновенно ослабевших ладоней, но до пола не долетело, подхваченное прямо на лету.

В глазах вспыхнули яркие круги, когда грабитель с легкостью усадил немолодого уже Джеймсона на стул. Нежностей он при этом не проявил.

Ух! - раздался над ухом смутно знакомый голос. - Ружье! Заряженное! Опасная штука, между прочим.

Джоне понадобилось пара секунд, чтобы прийти в себя, а потом еще с десяток, чтобы вспомнить, где и когда он мог слышать этот голос.

Мистер Озборн?! - удивлению Джеймсона не было предела. - Как вы… Что вы… Боже, я не понимаю!

А чего тут понимать? - кажется, искренне удивился молодой человек, вновь возвращаясь к своей возне с посудой. Глаза опытного журналиста уже достаточно привыкли к темноте, чтобы рассмотреть странный темный костюм военного образца и надетую поверх него коричневую куртку. А еще пистолет. Лежащий совсем рядом с руками Гарри. Пистолет выглядел большим и очень смертоносным. - Я пришел тебя убить… Тосты с вареньем хочешь?