Страница 24 из 48
- Знаешь, я многое могу принять, - пожал плечами Рок, откидываясь на спинку стула, и с помощью моей зажигалки поджигая конец своей сигареты. - Торговля оружием? О’кей, нет проблем, в конце концов, никто не заставляет людей стрелять друг в друга. Торговля наркотиками? Со скрипом - О’кей, в конце концов, принимать дурь тоже их никто не заставляет. Работорговля? Ну, тут, я конечно протестую, но, даже с этим я готов смириться… Однако, Артур, когда дело доходит до торговли детьми… К такому я не готов.
- Не думал, что Датч согласен работать на таком поприще, - очень осторожно подбирая слова, произнес я, после длиннющей паузы.
- Он просто доставляет грузы, - пожал плечами Рок. - На все остальное ему плевать.
Не думаю, что японец прав. Тут что-то другое. Не мог Датч так просто влезть в такое дерьмо, как торговля детьми. Это слишком даже для Роанопура… хотя, наверняка, найдутся те, кто со мной не согласится.
- Знаешь, мне думается, что ты торопишься с выводами, - ответил я, и, не дав заговорить вскинувшемуся, было, Року, продолжил. - Конечно, если ты уже все решил, я тебя обязательно приму к себе. Уверен, работа для такого как ты, у меня найдется…
…хотя и ума не приложу, какая…
- Однако, тут дело в твоей собственной психологии, дружище, - я налил себе еще. - Ты чувствуешь, что должен “Лагуне”, и, в принципе, ты прав. Ты им должен. Только благодаря им, ты выжил в этом городе. Конечно, можно возразить, что не будь их, ты, собственно, вряд ли оказался бы в том положении, в котором оказался, но это уже софистика.
Рок молчал, должно быть, секунд десять, потом взял свой стакан, и залпом осушил его. Посидел пару секунд, переживая горечь напитка, поднял на меня взгляд:
- Думаешь?
- Уверен, - кивнул я. - Если уйдешь сейчас, потом будешь полжизни мучиться чувством вины. Давай, ты подумаешь пару дней, может что-то новое об этой торговле детьми всплывет? Вдруг там все не так просто? Мы же с тобой многого не знаем.
Рок снова промолчал. Думает. Уже хорошо.
В этот самый момент дверь распахнулась, а моя интуиция взревела раненным медведем. Я вскочил, но среагировать не успел, Реви оказалась рядом слишком быстро.
- Надо же, нашла сразу двоих, - усмехнулась она, чуть надавив на мое плечо, и заставив меня мгновенно опуститься обратно на стул. - Бухают. Уроды!
- Привет, Артур, - подошедшая Ласточка, что шла под руку с Датчем, дружелюбно мне улыбнулась. И уже обращаясь к японцу: - Рок, нельзя так пропадать. Мы же волновались.
- Я же сказал, куда пойду, - удивился Окадзима.
- Кому сказал? - строго глянула на парня Марта. Ого, да она тут всех строит!
- Ей! - палец Рока указывал на Двурукую, что продолжала давить на мое плечо. Что-то мне это не нравиться. Это поверх того, что мне в принципе не нравится находится рядом с Реви.
- Когда это?! - блин, да Ребекка раздражена. Очень раздражена! Господи, валить надо, валить!
- Когда ты выходила из своей комнаты! - все так же удивленно ответил японец.
- Ой… - произнесла Ребекка, очевидно вспомнив. Однако через секунду уже снова пошла в атаку. - Ты идиот, Рок! Неужто не видел, что я была в говно?!
- Ты всегда в говно, - все-таки, в нем инстинктов травоядного куда меньше, чем во мне. Он еще может с ней спорить. А вот у меня уже кишки скоро наружу вылезут от ощущения, что сейчас на меня накинуться и начнут убивать. - Откуда мне знать, когда сильнее, а когда - нет!
Кажется, такая отповедь удивила всех. Даже брови Ласточки взметнулись вверх. Не говоря уже о Датче и Бенни. Последний, кстати, уже давно присел за наш столик, раскрыл свой ноутбук, и, налив в чистый стакан из моей бутылки, уткнулся в экран. И только окрик японца заставил его приподнять голову в немом удивлении.
- Так-так, - улыбка Реви не предвещала ничего хорошего. - Неужто у малыш Рок начал показывать зубки?..
И вдруг резко, без перехода, приставив пистолет к моему(!) виску:
- Твое влияние, ублюдок?!
Вот как на это реагировать? Это если предположить, что я могу как-то реагировать, кроме как испуганно хлопать глазами, и стараться унять бьющую меня дрожь.
- Слушайте, решайте свои любовные проблемы где-то еще, - фыркнула Ласточка, присаживаясь за наш столик. - Датч, милый, надо бы еще одну бутылочку, а то эти два алкоголика почти все вылакали.
И Датч, как миленький, поплелся к барной стойке за очередной порцией алкоголя! Блин, если бы я не был так напуган, я бы наверняка удивился и восхитился Мартой и ее женским обаянием.
Реви, тем временем, злобно зарычала, и рывком вытащила меня из-за стола. Как мне удалось удержаться на ногах, от этого рывка, я до сих пор не понимаю.
- Пойдем-ка, поговорим! - голос Двурукой дрожал от злобы. И, блин, мне это не нравилось. Ни капельки.
Схватив за руку, девушка потащила меня к двери. Она что на улицу меня вытащить хочет? А, нет, в подсобку куда-то идем. Зачем, интересно? Не может же быть, чтобы она хочет, прямо здесь?.. Нет, нет, у меня сейчас такое состояние, что я просто не смогу…
- Так, сукин сын, - пистолет Реви уперся мне в грудь, а сама Двурукая прижала меня к стене своим телом. - Давай-ка кое-что проясним.
Мне оставалось только кивнуть. Говорить-то я все равно был не в силах.
- Мне тут по секрету рассказали, - рассерженной змеей зашипела Ребекка, - что единственное чувство, которое ты ко мне испытываешь - это страх. Мол, ты сам в этом признался… Неужели я такая страшная, а, ублюдок?!
Вашуж мать! Откуда? Кто сказа…
Впрочем, глупый вопрос. Эда! Сука! Тварь, так подставила! Только она знала. Только ей я открылся. Идиот! Кретин! Знал же, что вероятность того, что монашка не упустит случая поиздеваться над своей подругой, очень велика! Но все равно. Сказал. Да, тогда это казалось хорошей идеей, но… Черт!
- Реви…
- Что?! - глаза ее метали молнии. Я чувствовал, как ее палец дрожит на спусковом крючке. Больше всего на свете мне хотелось испариться отсюда.
Блин, интересно, Эда рассчитывала, что Двурукая меня пристрелит? А что, этим она экономит свои два процента от прибыли… Похоже на нее, если подумать.
- Сейчас я тебя очень боюсь, - честно признался я.
- Я тебя убью, - прошипела она, приблизив свое лицо к моему. - Убью, ублюдок! Ты думаешь, это смешно? А?!
А я понял, что нужно сделать. Но, блин, набраться смелости для этого поступка было… сложно. До безумия сложно.
Я сделал глубокий вздох, словно ныряя в бездну, резко подался вперед и впился губами в ее губы. Тут же меня накрыла волна непонятного отвращения, словно я целую труп. В горле появился ком горькой слюны.
В следующий миг в бок прилетел удар тяжелого кулака Двурукой. Какого труда мне стоило не оторваться от ее губ, не узнать никому. Потом мне врезали коленом. Целились, очевидно, в пах, но я инстинктивно повернул корпус, спасая самое дорогое.
А вот потом она выстрелила. К счастью, во время своего порыва, я сместил положение тела, и сейчас дуло ее пистолета смотрело мне не в грудь, а в плечо. О, мое многострадальное плечо! Скоро на нем живого места не останется, блин!
Во рту появился металлический привкус крови, но губы Реви из плена своих губ я не выпустил. Развернулся, прижал ее к стене, чувствуя как по плечу стекает теплая струйка крови, а в боку поселилась сильная ноющая боль. Интересно, она мне ребро сломала? Или нет?
А потом я понял, что она отвечает. Ее язык требовательно бился об мой, дыхание стало порывистым, а рука, что только что впечатала кулак в мой бок, уже прижимала меня к ее телу. Вот только пистолет остался во все том же положении, и теперь, когда Двурукая плотнее прижала меня к себе, выпирающий ствол ее “Беретты” вошел точнехонько в рану. Боль взорвалась в мозгу яркой вспышкой, на секунду гася сознание. Колени стали подгибаться, удержаться на ногах удалось лишь колоссальным усилием воли. Я застонал от боли, но, казалось, это только добавило Реви градус возбуждения. Она вдруг повернула пистолет в ране, чем вызвала очередной болезненный стон с моей стороны.