Северина

– Так я тебе и поверила. А зачем за мной подсматривал?

– Я и не думал подсматривать. Никого не видел, а потом услышал плеск и пошёл своей дорогой дальше. Да и кого я мог увидеть в густом тумане!

– Так я тебе и поверила, – повторила Северина,– Зачем-то ты ходил ночью по лесу? Значит, что-то высматриваешь или шпионишь, или зарываешь в лесу трупы. Может, ты и в самом деле бандит?

– Может, и бандит, – не стал спорить Иван, – Так ты дашь мне поговорить с дедом или нет?

– Нет, не дам. Дед болеет.

– Я хотел попросить у него спиннинг, чтобы случайно не умереть с голоду. Так получилось, что пришлось приехать без снастей. Так бывает, стечение обстоятельств.

– Спиннинг я дам. А где гарантия, что ты его вернёшь? Давай залог! – потребовала Северина.

– Верну обязательно. Поймаю пару щук и верну. А в залог мне оставить нечего, кроме своей одежды.

– Что и документов нет?

– Кто же носит в лес документы?! Ещё дай немного соли, буквально щепотку.

– Может тебя ещё надо помыть в бане и, накормив, уложить спать?

– От бани не откажусь, а спать я ложусь сам и еду себе готовлю тоже сам.

– Интересный ты всё же фрукт и наглый. Бери свой спиннинг и скатертью дорога, а соль лежит на столе, можешь отсыпать, – показала она на дощатый стол, который стоял во дворе. Повернулась, чтобы войти в дом, но не удержалась, обернулась:

– А будешь подсматривать, пристрелю точно, так и знай! – и пошла с чувством выполненного долга, – Ходют тут всякие! – на всякий случай бросила она на ходу услышанную где-то ранее фразу.

Собака Тучка за всё время разговора даже не высунула морду из будки. «Хорош охранник!», – подумала Северина. Обычно собака чужих чует заранее и поднимает лай, а тут даже не подняла голову, чувствует, что хозяину плохо и тоскует.

Когда Северина вышла обратно, держа в руках чугунок с картошкой, незнакомец всё ещё стоял посреди двора.

– Дай ещё кусок хлеба! Всё равно у тебя в руках ружья нет и выстрелить ты не можешь. Тогда я точно уйду и буду опять в лесу закапывать и прятать трупы.

Она открыла рот, но от такой наглости не знала, что ответить. Этот гость явно проявлял все признаки сверхнаглости. От неожиданности Северина повернулась назад и вынесла из дому краюху хлеба.

– Возьми и избавь меня от своего присутствия!

Гость повернулся и пошёл к калитке.

– Я живу на другом берегу озера, – зачем-то сообщил он, не оборачиваясь, уже на ходу.

– Северина, кто приходил? – спросил Николай Николаевич, когда она снова зашла в дом.

– Какой-то ненормальный. Я дала ему спиннинг. Живёт на другом берегу озера, сказал, что спиннинг вернёт, – выпалила она всё сразу, – А ещё сказал, что тебя знает.

– А как зовут?

– Я не спросила, да и не было нужды знакомиться. Он какой-то наглый и чокнутый что ли.

– Это наверно Иван. Он иногда приезжает на озеро, а живёт действительно на другом берегу в шалаше.

– Разве в шалаше можно жить?

– Можно, если хочется отдохнуть от мирской суеты. Так теперь многие делают. Он не пакостит, вокруг мусора нет, вреда никому не делает. Живёт день-другой и уезжает обратно.

– Мне он показался каким-то странным, похожим на бандита.

– Тебе, девочка, ещё надо учиться разбираться в людях, а не стрелять во всех без разбору.

– Это я так, для уверенности.

– А если бы случайно попала? Ружьём нельзя баловаться!

Кот Кешка спрыгнул с кресла, подошёл к Северине и начал тереться о ногу. Это пушистое создание мурчало, жмурило глаза и пыталось любым способом обратить на себя внимание.

– Завари-ка мне травку. Что-то никак хворь не отпускает. Разболелся в жару, среди лета. И заразиться ни от кого не мог, не было у нас последние дни гостей, сегодня – первый.

– Он пришёл под утро, когда я купалась. В тумане я его не видела, но определила, что он прошёл по берегу.

– Странно, он обычно приезжает или вечером, или с утра. Ты бы не купалась по ночам. Мало ли что… Никто не видит и помочь некому.

– Я привыкла. Без купания уже не могу. А красота-то какая!

– Красота – это точно. Только тот, кто мало спит и встречает рассвет, может всё это увидеть. Вот и туман – он по утрам бывает, а если и днём, он совсем не такой. Нет, днём такой красоты не увидишь! – заключил дед.

– Ладно, дед, ты пока лежи. Сейчас я тебе принесу настойку, подышишь, а потом чай с малиной и прочими приправами. Завтра я тебя на ноги поставлю. И чего ты разболелся среди лета? Собака и та, глядя на тебя, приуныла, даже не лает.

– Ничего, всё наладится. Собаки первыми чуют беду. Я Тучку взял совсем маленькой, она ко мне привыкла. Второй день не выхожу, вот она и затосковала.

После обеда Северина пошла в лес по грибы, благо ходить далеко не надо. Грибы росли прямо у тропинки, ведущей к озеру, по обе стороны. Она их заготовила впрок, а на свежую жаренку собирала почти каждый день. Для двух человек, чтобы поесть, не так уж много и надо. Попадались среди других грибов и белые. Они росли семейками. Эти места Северина знала наизусть. Ходила по одним и тем же местам и всегда находила там молоденькие, вылезающие своими шляпками из-под листьев, грибы. Коричневые шляпки белых грибов виднелись всегда недалеко друг от друга, необходимо в этом случае только хорошо оглядеться вокруг себя, а потом следовало переместиться на другое известное место и опять разглядывать среди мха, сухих веток и листьев маленьких толстеньких красавцев. Она любила и маленькие маслята. Приготовленные, они годились в любом виде и отличались хорошим вкусом. Красные подосиновики она старалась брать только маленькие, не успевшие обзавестись гнёздами личинок от вездесущих насекомых. Большие грибы она собирала глубокой осенью для сушки. В холодное время они вырастали до больших размеров и не червивели, что было очень удобно при их чистке и сушке.

Тучка просилась с ней в лес. Почуяв, что хозяйка уходит, она вылезла из будки и всем своим видом старалась показать, как ей хочется прогуляться, но Северина её не взяла. Охота ещё не открылась, поэтому отпускать собаку в лес нельзя, чтобы она не разоряла семьи лесных жителей, занимающихся выводом потомства.

Северина дошла до озера, зачем-то внимательно посмотрела на противоположный берег, но ничего там не увидела. Яркое солнце отражалось от зеркальной глади воды, слепило глаза. Пришлось невольно жмуриться. На середине водоёма плавала стайка уток. Раньше всегда на озере жили лебеди, поэтому оно и называлось Лебяжьим, а теперь уже второй год лебеди не прилетают. Возможно, им не нравится близкое соседство людей, которые не прочь поглумиться над птицами. Народ бывает разный: кто-то приезжает отдохнуть, а кто-то уничтожает всё живое, что движется. Никакие сроки начала охоты их не останавливают, никаких правил и никакой жалости.

Трава возле берега зашевелилась, что-то плюхнуло и всё стихло. Очевидно, какая-то рыбёшка, греясь на солнышке, зазевалась и очутилась во рту зубастой щуки, став очередным обедом. Щука обедала где-то в осоке, больше не выдавая себя ничем. На воде то и дело появлялись большие и маленькие круги. Всякая озёрная живность касалась поверхности воды, вылавливая планктон и наслаждаясь жизнью в верхних слоях воды, насыщенных живительным кислородом. Мелководье озера покрыто сплошь зелёными водорослями, которые вверху лежали плашмя на воде. Торчала вверх только трава, которая росла прямо из воды. В месте, где причаливала лодка, трава не росла. Под воду уходил глинистый пологий берег. Место причала просто не успевало зарастать, вытаптывалось регулярно ногами. В этом же месте находился и приволок, когда в редкие дни лесные обитатели забрасывали невод. Деревянная лодка подтащена к самому берегу и зачалена цепью за огромную ель, росшую на самом берегу. Цепь схвачена надёжным замком, чтобы случайные заблудившиеся туристы не угнали лодку. Ель служила Северине дозорным маяком. Иногда она забиралась на самую вершину и сидела там, на огромном суку, как в кресле, свесив ноги и рассматривая окрестности. Это любимое место девушка присмотрела, чтобы помечтать и поскучать, оставаясь один на один со своими девичьими думами.