Страница 10 из 12
Показав средний палец шалаве с бигуди, я со всех ног бросилась наутёк, петляя между темными переулками, пока не выскочила на дорогу. Как вдруг…
Яркий свет фар резко ударил в глаза, ослепив меня до потери ориентации, так неожиданно, что я даже не сразу ощутила острую боль в животе, когда налетела на нечто холодное, скользкое, и как камень твёрдое.
На улице моросил мелкий дождь. И от этой «фантастической» погоды я, кажется, ослепла. Поэтому и не увидела чертов автомобиль, что выскочил мне навстречу и едва не превратил моё тело в лепешку. В висках противно пульсировало, мышцы ломило от кошмарной боли, а в живот будто воткнули острый кинжал, который медленно и мучительно прокручивали там изнутри.
Прежде, чем я успела осознать, что лежу на капоте огромного, бронированного внедорожника, меня резко схватили за шиворот и грубо швырнули обратно на асфальт. Во время падения кепка слетела с головы, а тёмно-каштановые волосы хаотично разметались по разбитой поверхности асфальта.
Больно ударившись копчиком, я тихонько взвизгнула, рассматривая две огромные фигуры, склонившиеся надо мной с таким отвращением, словно я была не человеком, а насекомым, по которому они мечтали потоптаться ботинкам, за то, что я посмела заляпать грязью их «железное имущество».
– Твою ж мать! Эта сучка мне тачку поцарапала! Смотри! – я услышала хриплый мужской голос и мысленно вскрикнула.
– Да вижу я, бл*ть! – отозвался второй незнакомец, с виду казавшийся бесконечно высокой скалой.
Мужчины, чьи размеры и внешний вид внушали моему сознанию бесконечный страх, осмотрев махину со всех сторон, снова повернулись в мою сторону. Один из амбалов (тот, что был покрупнее) присел напротив меня на корточки и, угрожающе оскалившись, резко схватил меня за волосы.
– Прошу… Не бейте, – отчаянно взмолилась. – У меня есть немного денег. Я дам вам всё, что попросите.
– Ммм… Всё, говоришь? – хохотнул тот лысый недоносок, что держал меня за волосы, будто за поводок, и в его огромной ручище вспыхнул небольшой фонарик, который он направил мне точно в лицо, с целью получше изучить мою внешность. – Как насчёт твоей дырки?
О Боже… Только не это!
Я отчаянно забилась в его грубых тисках и всеми возможными способами пыталась выкрутиться из мертвой хватки бандита, как вдруг ублюдок, глядя на мои жалкие попытки выкрутиться, возбудился ещё больше.
– Слышь, Самир, а эта бомжатина ничего. Если отмыть, вполне сгодится на разок оттянуться. Ставлю сотню, что доходяга всё ещё целка! – прошипел второй бандит, который, прижавшись задом к капоту, деловито скрестив руки на груди, склонив голову на бок, рассматривал меня своим опасным и угрожающе прожорливым взглядом. Таким, которым обычно голодный волк караулит отбившуюся от стада овечку.
«Дружок» же, с причмоком облизав пересохшие губы, громко зарычал мне в лицо очередные гадости, опаляя мою кожу тошнотворным перегаром, от которого я едва не задохнулась:
– О да, приятель! Ты прям мысли мои прочитал. Чур я первый на очереди.
Мерзавцы явно перебрали с выпивкой. А я… я, кажется, попала в сети к элитным наемникам и верным шавкам Наркобарона. Крепкая рука бандита по имени Самир с силой рванула меня вперёд, вздёргивая на ноги. В этот переломный момент, теряя страх, я до болезненного щелчка в суставах сжала руки в кулаки, и со всей силы врезала коленом ублюдку между ног. Мне показалось, или я услышала хруст. Напоминающий тот, с которым яйцо падает на пол и разбивается.
– Сукаааа! – лысый взвыл от боли, но хватку в области волос не ослабил. Вместо этого он замахнулся и с силой ударил меня по лицу, повторно отправив на капот автомобиля. – Дрянь…
Адреналин ударил в голову. Я не сразу ощутила эту адскую боль в полном объёме. Шлёпнувшись на спину, внутренне сгорая от нахлынувших, как огонь, ощущений, я едва не лишилась чувств.
– Давай уже, бери её быстрей, пока стерва в отключке. Не то ещё хозяйство твоё отобьёт. Ах-ха-х! Вишь какая характерная попалась! Поручи, млять, как следует эту вшивую выдру. Будет знать, как кочерыжками своими махать! – морально забавлялся второй головорез, глядя на то, как его напарник скачет будто безлапый кузнечик, обеими руками придерживаясь за своё, вероятно, уже припухшее достоинство.
Хорошо я его треснула! Была бы возможность – кастрировала.
Пока я пыталась опомниться после удара, Самир перестал поскуливать и быстро навалился на меня сверху. Вдавил в капот всем своим внушительным весом и прорычал:
– Ну и несёт от неё… Слышь, Ашот, может на хрен такую? Пусть бомжей развлекает. Лучше в бордель толкнём. Или Хозяину нашему на забаву. Если целка – дофига за такую рожу светит.
На что напарник с сарказмом ответил:
– Да ну, тебе ж не привыкать мусор драть. Гандон надел и вперёд! Или чё, очкуешь?
– Не. Просто брезгую.
– Тогда отойди. Я первым попробую… – скомандовал Ашот, уверенно отталкивая друга в бок, занимая его место, – Если и правда тугая, тогда, тем более, лучше боссу на забаву отправить.
– Согласен.
– Но в зад я по-любому вдую… Даже если стерва окажется целкой, что маловероятно в этом мусорнике.
– Не факт! Судя по лохмотьям, она будто всю свою жизнь кувыркалась в контейнере с помоями. Сто процентов не порченная, – омерзительно хрюкнув в ухо, мерзавец ещё сильнее вдавился всем своим внушительным весом в моё тело и прошёлся руками по одежде, намереваясь нащупать пальцами пояс моих штанов.
Я, тем временем, снова попыталась боднуть урода коленом. На что амбал ловким рывком перевернул меня животом на капот и наградил мощным шлепком по ягодицам, чтобы я осознала всю серьезность данной ситуации и смирилась с неизбежным. К тому же, насильник заломил мне руки за спину, выдернул ремень из своих брюк и крепко связал запястья.
Оторвав саднящую щеку от мокрого, от дождя железа, я снова попробовала освободиться, но тут же получила ещё один удар. Головой о капот. В глазах замелькали чёрные пятна. А когда мигрень более-менее успокоилась – я почувствовала, как нечто твёрдое, вытянутой формы, настойчиво прижалось к моим зудящим ягодицам.
– Чёрт! Проверь стерву! Дышит ли? Не перестарался? Хочу, чтобы она была в сознании, когда я буду драть её во все её грязные щели.
Видела я плохо. Как в тумане. Но зато очень хорошо слышала. Каждое слово бандитов будто острым скальпелем втыкалось в виски. А когда руки домогателя рывком стянули с меня штаны, я громко закричала. По щекам хлынули слёзы. В лицо снова ударил яркий свет фонаря. Я зажмурилась, попыталась отвернуться, но голова будто весила целую тонну.
– Погоди, бро! А это не та курва, которую мы уже с полвечера ищем? – прокуренным басом прохрипел тот монстр, который тыкал мне в лицо фонариком.
– Ты уверен? – недовольно рявкнул второй изверг, жадно сминая мои ягодицы жесткими пальцами и поглаживая пульсирующей головкой члена всё ещё нетронутую щёлочку.
– Сам глянь.
– Бл*ть! – утырок нехотя спрятал член в штаны и склонился над моим лицом, брезгливо отбрасывая мокрые пряди волос с травмированной щеки. – Охренеть… Походу реально она!
С невероятным усилием я приоткрыла веки, и попыталась прислушаться, чтобы понять, о чем они там шепчутся и почему вдруг замешкались. Как вдруг, я заметила в руках одного из головорезов некую карточку, напоминающую фотографию. Мою фотографию. Я узнала эту вещь. Это было то самое фото, что было сделано на карточный фотоаппарат, который отец когда-то давно нашёл на свалке и сумел починить. На тот момент, во время «фотосессии», мне было шестнадцать лет.
– Слышь, убогая! Как звать-то тебя? «Милана?» – спросил Самир, махнув карточкой перед моим лицом.
Я не ответила. Лишь моргнула и облизала кончиком языка солоноватую на вкус жидкость, стекающую по разбитой губе прямо на грязный капот автомобиля.
– Она это! По глазам вижу! – ответил второй, потирая ладони друг о друга, пытаясь согреться.
– Ой, да пофиг вообще. Берём швабру и к боссу валим. Скажем – она. Вроде похожа. Грязь отмоем, переоденем. Будет точной копией. Вот только с трахом облом.