Страница 2 из 7
Тревис.
Ну почему она всегда так ошибается? Почему всегда падает, создает хаос и отталкивает людей, когда ей всего-то и нужна толика любви?
Ну нет, жалость лишняя, нужно взять себя в руки.
– Я должен кому-то позвонить?
Когда-то его глаза запомнились ей своей теплотой и остротой, умением одним взглядом заполнить пустоту внутри ее. Но сегодня они были настолько же безэмоциональными и холодными, как и голубые глаза ее отца. Для Тревиса она никто. Пустое место.
– Ты сделал достаточно. – Наверняка это благодаря его стараниям она находится в этом роскошном месте.
– Еще бы. – Ничем не прикрытая насмешка.
Тревис ждет благодарности за то, что спас ее жизнь, окончательно разорив?
– Я не просила тебя ни о чем.
– Да-да, конечно. – Не голос, а одно сплошное презрение. – Это не имеет значения. Я допустил ошибку. И этой ошибкой стала ты, Имоджен. Единственной ошибкой. Ты знаешь об этом?
Глава 2
Безжалостные слова Тревиса явно попали в цель, но ему не было стыдно. Он сказал правду, а она не слишком-то оценила его помощь – и это при том, что он имел право повесить трубку даже при упоминании ее имени. А стоило бы. Имоджен Гантри – воплощенный стереотип избалованной нью-йоркской принцессы. Лживой, эгоцентричной и нахрапистой.
Конечно, сейчас она такой не выглядела. Что должно было произойти, чтобы она оказалась в реанимации с нехваткой персонала, не в силах позаботиться о себе?
– Радуйся, что я распорядился перевести тебя сюда. Ты знаешь, куда тебя забрали, когда смогли отодрать твое замерзшее тело от бордюра? Что ты вообще делала в той части города?
– Ты не поверишь. – Она поколебалась пару секунд, но решила промолчать и отвела глаза.
Когда Тревис впервые услышал, где ее нашли и в каком состоянии, то мог поклясться, что в деле замешаны наркотики. Это казалось единственным объяснением. Правда, анализ крови ничего не показал, да и абстинентный синдром не проявлялся.
У нее была высокая температура и ужасная ушная инфекция, которая, к счастью, положительно среагировала на антибиотики. Врач сказал, что нужно было вмешаться гораздо раньше – она рисковала потерять слух или заполучить менингит. Он смотрел на Тревиса так, словно это по его вине она так запустила болезнь.
Все это происходило уже после переезда в этот огромный и хорошо оборудованный частный госпиталь. Тревис пытался вспомнить дату ее рождения и искал личные подробности в Сети, но она словно существовала лишь во плоти. Он нашел только несколько очень старых фотографий – селфи с подружками в каких-то клубах, сделанные еще во времена их брака. За исключением бесполезных и скудных данных из некролога ее отца, никаких других недавних сведений в Интернете не было.
Дом ее отца оказался продан, так что пришлось записать свой адрес. Он вел себя как ее муж и подписал счет на предложенное лечение. Что еще он должен был сделать?
Под действием обезболивающего Имоджен практически сутки провела без сознания, и сейчас явно нуждалась во сне. Она плохо выглядела – синяки под глазами, бледное лицо, выступающие скулы.
Тревис не чувствовал ничего, кроме жалости и усталой злости, что снова связался с ней.
Медсестра привела доктора, который сказал, что Имоджен должна пропить курс антибиотиков и железа, поскольку у нее анемия.
– Вы истощены. Выгорели. Вам нужно несколько недель отдыха, хорошего питания и курса мультивитаминов, чтобы вернуть силы.
Интересно, отдохнуть от чего? Она в своей жизни не работала ни дня.
– Спасибо. – С натянутой улыбкой Имоджен свернула пополам листочек с предписаниями и жестом попросила Тревиса дать ей сумочку. – Значит, я свободна?
– Нет, конечно нет. Вас ждет еще одна доза антибиотиков и железа. О выписке мы поговорим завтра, но думаю, что нужно будет еще подождать…
– Я не могу этого себе позволить. Пожалуйста. Прошу вас отключить меня от этого, даже если придется заплатить. Меня тошнит.
– Миссис Сандерс…
– Гантри, – счел нужным поправить Тревис.
Врач казался озадаченным.
– Мой бывший муж не оплачивает мое лечение. Его оплачиваю я.
В отличие от этих слов следующие Тревиса не удивили.
– А я не могу этого сделать. Так что, пожалуйста, помогите мне выписаться как можно быстрее и с наименьшими затратами.
– Вы плохо себя чувствуете. Ее нельзя выписать. – Доктор обращался к Тревису, который чувствовал, как его бесстрастность отступает перед беспокойством.
Ну почему она так действует на него?
Рука казалась неподъемной, даже голова падала обратно на подушку.
– Значит, на безвозмездной основе?
Конечно нет. Имоджен прекрасно знала, что своим вопросом ставит Тревиса в затруднительное положение. Из-за него она здесь. Откажись она платить, ему придется за это отвечать.
– Я заплачу за ее лечение. – Словно презрения было недостаточно, он нанес новый удар. – Можешь вернуть мне эти деньги позже.
– Я заплачу сама. – Изо всех сил она пыталась сохранить достоинство, в еще больший долг влезать не хотелось. – Но с настоящего момента я хочу отказаться от всех платных услуг. Принесите документы, которые я должна за полнить, и вытащите иглу из руки. Где моя одежда?
– Я выкинул ее.
– Ты серьезно? Кто… ладно, это же отлично, не правда ли? Спасибо. – Она посмотрела на медсестру. – Мне понадобится пижама. И что-нибудь горячее из еды, раз уж я сегодня разбрасываюсь деньгами, как настоящая транжира.
– Как настоящая Имоджен Гантри. – Тревис поправил ее достаточно тихо, чтобы услышали только они двое.
– Не смею больше задерживать.
Он жестом попросил врача выйти с ним в коридор.
– Не вздумайте обсуждать меня, – бросила она им вслед и обернулась к медсестре: – Вы это видели?
– Давайте докопаемся, прежде чем вытаскивать иголку. Я принесу вам суп.
В ожидании медсестры Имоджен задремала, но после миски супа и стакана овощного сока почувствовала себя лучше. Только сейчас она поняла, что свою лепту внес голод.
Медсестра вытащила иглу, протянула Имоджен таблетки, помогла ей принять душ и надеть пижамные штаны и футболку с желтыми птицами.
После всех процедур Имоджен так устала, что не смогла даже причесаться, – просто выпросила у медсестры резинку и убрала влажные волосы в пучок. Сидя на стуле, она пыталась сделать вид, что идет на поправку, а не дрожит как осиновый лист.
Наверное, нужно быть благодарной Тревису, что тот выкинул ее лохмотья, но это осознание давалось с трудом. И даже одолженное одеяло вряд ли поможет. Снегопад продолжался, а дорога предстояла чертовски долгая – автобус ей не по карману, не говоря о такси.
– До свидания, – помахала она медсестрам на посту.
– Миссис Гантри, но вам и правда нужно отдохнуть.
– Как только доберусь домой, сразу так и сделаю. – Неправда. Сперва нужно заглянуть к одному из работодателей и убедиться, что за время отсутствия и пропущенной смены ее не уволили.
Автоматические двери распахнулись, и зимний ветер мгновенно отнял у нее 90 процентов той энергии, что еще оставалась. Дыхания едва хватало на то, чтобы медленно переставлять ноги одну за другой. Холод сразу же добрался до костей, но она упрямо шла к воротам – чем не выход из рая?
Имоджен присела на больничную скамейку перевести дух. Как трагично. Похоже, путь будет даже более долгим, чем она думала. Ладно, хорошо хоть, ухо уже не так болит.
Во всем есть хорошая сторона, нужно просто ее увидеть.
Но паника не сдавалась, как бы Имоджен ни пыталась успокоиться. Как она доберется до дому? Впрочем, других вариантов, кроме как двигаться шаг за шагом, не было.
Внезапно рядом остановилась черная машина, из которой вышел шофер, чтобы выпустить пассажира. Конечно, Имоджен попыталась придать лицу скучающий вид и не показать своего состояния. Даже рядом с отцом она не чувствовала себя так подавленно, как рядом с этим человеком в идеально отутюженных брюках, кожаных ботинках из Италии и подогнанном по фигуре пальто.