Иллюзия

А теперь, слепо понадеявшись на волка в овечьей шкуре, то есть мужа, и его мать-гадюку, я осталась без средств, без жилья, без родственников, с которыми мне запретили поддерживать связь по причинам, известным только матери Андрея, и без чувства собственного достоинства. Мне ненавистна эта горькая правда, что меня обманули и лишили всего. Что я вынуждена делить дом и постель с чудовищем, что я готовлю ему еду, стираю его чёртовы вещи и глажу их тщательно, чтобы не схлопотать. Мне крайне ненавистно лицо моего мужа, и я бы с радостью променяла эту жизнь на любую другую, но вдали от него.

Больше всего я боюсь даже не за себя, а за Марьяну, какой она вырастет в таких условиях, и самое ужасное, мысли о котором я не могу не допускать – это если когда-нибудь Андрей в очередном припадке удосужится поднять на нее руку. Я понимаю, что рано или поздно это произойдёт, потому что статистика подобных случаев в семьях, где главенствует тиран, всегда неизменна. Я бы убила Андрея заранее, попадись мне удачный случай, чтобы это провернуть. Ночами, когда он спит, я так мечтаю взять яд или что-нибудь тяжелое, или острое, и покончить со своими страданиями. Но я боюсь, что он проснется не вовремя, и тогда без сожаления убьет меня. Или яд на него не подействует.

А если это случится, неизвестно, как сложится судьба Марьяны, ведь меня не будет в живых, чтобы защищать ее. Тут ни о какой любви к Андрею или жалости речи не идет, ведь я ненавижу его всем сердцем и проклинаю, но молча. Вот потому я, вместо того, чтобы подбирать нужный яд и затачивать топор, чтобы одним махом освободить себя и дочь из непосильного плена, пока она маленькая и не поймет, что ее мама убийца, и сбежать в другую страну, продолжаю жить с Андреем в браке и дрожать от каждого его появления дома.

Глава 4

– Ну вот опять… Опять мне не спать всю ночь из-за тебя?!

Сонный Андрей, не выдержав плача Марьяны посреди ночи, взорвался от раздражения и принялся вымещать озлобленность на мне.

– Что ты за мать такая, Катя?! Успокой немедленно эту крикливую сволочь, пока я собственноручно не прибил ее!

Мужа моего, как и меня, в очередной раз разбудила Марьяна. Я пыталась ее покормить, чтобы она поскорее замолчала и не разозлила Андрея, но дочка отказывалась от груди, дёргаясь и поджимая ножки к больному животику.

Я ходила по дому и качала дочку на руках, отвлекала, как могла, но ее крики из другой комнаты все равно услышал Андрей.

– У нее колики, Андрей. – я заглянула в спальню и кротко пояснила ту очевидную причину. Меня тоже изнурял ее плач на протяжении месяца, но я принимала это, как должное. – Я же говорила, что Марьяне нужны лекарства, и сколько дней подряд просила тебя их купить. Я пытаюсь ее успокоить, но становление правильной работы организма – дело не одного дня. Все родители через это проходят…

– Вон у соседки сын такого же возраста, и он тихий, в отличие от твоей! – Андрей не стал дослушивать мои пояснения. – А я же не могу отдохнуть в собственном доме! Что это за проклятие с вами, бабами???

Андрею не объяснишь, что дети все разные, и по-разному реагируют на дискомфорт. Кроме того, те соседи – люди зажиточные, и они не жмутся покупать ребенку нужный сироп, чтобы облегчить страдания.

– Я же сказала, что пытаюсь ее успокоить.

– Ну так давай быстрее успокаивай! – орал Андрей с пеной у рта. – И не пробуй, а делай! Мне на работу завтра идти вообще-то! В отличие от тебя, я не сижу на жопе ровно, а содержу тебя и твою психованную мелочь!

– Не смей обзывать ее, Андрей! – несмотря на рискованность сего шага, во мне автоматически сработал материнский инстинкт. – Марьяна и твоя дочь тоже, а не только моя.

– Не моя она… – прохрипел он с ненавистью в глазах. – От меня у нее нет ничего. Она вся – твоя копия. Такая же бл*дь, любящая выносить мозги, как ты. Только мелкая, но уже манипулятор. Не зря мама говорит, что твой отпрыск не имеет ко мне никакого отношения. И я тоже стал сомневаться в том, что ты залетела от меня.

– Как ты можешь так говорить, Андрей??? – я вспылила.

Могла бы потерпеть его оскорбления насчет себя, но ребёнка я в обиду не дам. Равно как и желание порвать этого безответственного маменькиного сынка на части зародилось в моих глазах.

– Ты ведь знаешь, что ты отец Марьяны!

– Ничего я не знаю. И нех*й мне приписывать чужое! Скажи спасибо, что я тебя приютил у себя в доме и терплю до сих пор!

– Этот дом куплен на мои деньги!

– На твои деньги? Ишь, как запела… А ничего, что бюджет у нас общий, и нет такого понятия свои деньги или чужие! А насчет той суммы, так это ты плату арендную внесла за то, что тут находишься.

– Да как ты смеешь??? Побойся бога, Андрей! Он видит и слышит твое враньё! И он покарает тебя за всё!

Андрей лишь засмеялся мне в лицо, медленно вставая с постели. Пройдя мимо меня, он вошел в кухню и закурил у вытяжки.

– Как я смею? Бог меня покарает? Гляди-ка, как она расхрабрилась! Мужу рот затыкать удумала, биомусорка? Угрожать мне? По-моему, твой цветастый фень на морде уже не напоминает тебе о том, как я бываю зол. Посмотри в зеркало на свое е*ало и тише будь. Не беси меня.

– Не надо курить при ребенке! Ей и так дышать тут нечем! – Андрей знал, что мне не нравилось, когда он курил в доме, но все равно делал по-своему.

– Ну так вали отсюда и дочь свою забирай! – Андрей пододвинул к себе табуретку и уселся на нее, скрестив ноги. – Я вас не держу!

Я, злая на него, развернулась на пятках и собралась уйти в зал. Думала, уложу Марьяну, которая как раз замолчала, услышав мои просьбы. Но…

– Эй ты, мразь! – остановил меня Андрей очередным оскорблением. – Куда пошла, когда муж с тобой говорит? А ну стоять и слушать меня! Пока я не разрешу, ты ни на один стул в этом доме не сядешь! И жрать мою хавку не посмеешь без спроса и срать тоже! Заткни уже малую, ее невозможно перекричать!!!

От громкого голоса отца Марьяна опять стала хныкать.

– Извини. Я думала, ты закончил. – я взяла Марьяну столбиком и принялась трусить, вместо необходимого отдыха покорно выслушивая про себя гадости от мужа.

– А тебе не надо думать. Ты должна подчиняться мне. Смотри мне, Катя… – Андрей пригрозил мне пальцем. – На первый раз прощаю. Ограничусь предупреждением. Если еще раз услышу что-то подобное от тебя, всыплю так, что из глаз твоих бля*ских искры посыплются. Ты знаешь, что меня не остановит тот факт, что ты держишь малую и прикрываешься ею. Получишь у меня по полной программе. А сейчас пошла долой с глаз моих. Схоронись где-нибудь подальше от меня. И сделай так, чтобы я эту твою… не слышал.

Андрей докурил, бросил окурок в раковину с немытой посудой и пошел спать.

Пожалел он меня. Как же, пожалел…

Андрей просто боится, что соседи заявят на него в полицию за разборки посреди ночи. А если увидят меня побитую и ребёнка запуганного, его точно заберут в отдел и не отпустят.

Я принялась качать малышку и усердно молить бога, чтобы она поскорее замолчала и уснула, пока Андрей относительно добр и дает нам шанс на исправление без его фирменного рукоприкладства. Но Марьяна все больше заходилась истерикой: задерживала дыхание, накапливая диапазон громкости, а после выбрасывала его дикими воплями.

– Тихо, Марьяна!

Я и сама не сдержалась и сорвалась на ней из чувства страха за нас.

Хотела перекричать дочь и добиться того, чтобы она услышала меня. Но Марьяна была безутешна. Дети чувствуют, когда в семье прошел разлад, и когда мама боится чего-то – тоже. Они чувствуют зло и угрозу, и оттого плачут.

Я все понимаю… но куда мне деться, чтобы Андрей ее не пугал и не мешал спать и не делал из нее психически неуравновешенную? Куда спрятаться, когда в доме отличная слышимость из всех комнат?

– Зае*али вы меня!!! – Андрей даже улечься не успел. – Работаешь на них, горбатишься, здоровье угрохиваешь свое ради них, а они вон как благодарны! Вон какой монетой вы платите мне за мою самоотверженность! – он вывернул все из шкафа, что мешало ему, оделся быстро и пошел в коридор.